Игра в наперстки

«Прошедшие выборы показали, что мы живем в новых политических условиях, с растущей политической конкуренцией. Давайте пообсуждаем целесообразность возвращения этой графы» — такими словами спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко открыла 25 сентября заседание верхней палаты. Тем самым она дала старт дискуссии о возвращении в бюллетени графы «против всех», изъятой оттуда в 2006 году. Позже в интервью телеканалу «Россия 24» спикер СФ пояснила: наличие такой графы «позволит более четко понимать — граждане голосуют за ту или иную партию или это просто протестные настроения, которые выливаются за кого-либо, но не за власть».

Неожиданно возникшее у Матвиенко желание понять мотивацию оппозиционно настроенных избирателей на самом деле вполне объяснимо. Ведь это уже как минимум четвертый случай за последние пару лет, когда власть берет на вооружение лозунги оппозиции, чтобы затем легким движением руки превратить их в нечто противоположное.

С одной стороны, возвращение прямых выборов глав регионов было одним из главных лозунгов оппозиции с момента перехода к их назначению президентом в начале 2005 года. Эту идею поддерживали и простые граждане: в сентябре 2011-го в опросе «Левада-Центра» за избрание губернаторов населением высказались 66% респондентов. Так что возвращение выборов могло бы доказать, что власть реально прислушивается к своему народу.

С другой стороны, просто взять и вернуть прежнюю систему Кремль никак не мог: зачем же своими руками выращивать в регионах независимых лидеров, рискуя получить губернаторскую фронду а-ля «лихие 90-е»? Поэтому подмена понятий состоялась на самом первом этапе, еще до внесения законопроекта в Госдуму.

«Единая Россия» вдохновенно сыграла непривычную для себя роль защитника свободы

Минимальный набор ограничений сформулировал лично Владимир Путин в ходе «прямой линии» 15 декабря 2011 года: обязательный «президентский фильтр» («чтобы отсекать приход во власть полукриминальных или сепаратистских сил») и право главы государства «отстранять от должности губернатора в случае совершения им каких-то действий, связанных с осуществлением властных полномочий». А думские единороссы придали «прямым» выборам дополнительную «кривизну», добавив к путинскому перечню еще два фильтра — муниципальный (сбор кандидатами подписей от 5 до 10% муниципальных депутатов) и криминальный (запрет баллотироваться для судимых по тяжким и особо тяжким статьям УК).

Поправки вносились, естественно, «по многочисленным просьбам трудящихся». Так, муниципальный фильтр появился по итогам прошедшей 5 апреля 2012 года встречи тогдашнего президента Дмитрия Медведева с группой губернаторов, мэров и спикеров региональных парламентов, которые заявили, что это позволит отсечь от выборов «аферистов, популистов и криминал». А также «проходимцев, городских сумасшедших и деревенских дурачков» — добавил от себя Медведев.

В итоге действо под названием «возрожденные губернаторские выборы», как показала первая же осенняя кампания 2012 года, имело весьма отдаленное сходство с кампаниями 1990-х или даже первой половины 2000-х годов. По оценке бывшего министра финансов Алексея Кудрина, чей Комитет гражданских инициатив (КГИ) проводил мониторинг региональных кампаний, посредством муниципального фильтра «власть фактически сама назначает себе конкурентов, что во многом обесценивает идею прямых губернаторских выборов».

В случае с партийной реформой кремлевские наперсточники применили другой подход: здесь была доведена до абсурда сама идея либерализации партсистемы. Ах, вы полагаете, что минимум 40 тыс. членов партии — это слишком много? Хорошо, снизим его аж в 80 раз, чтобы мало (вернее, много) никому не показалось. Хотите снять препоны для регистрации кандидатов? Да ради бога: пусть партийные кандидаты регистрируются на выборах автоматически, без сбора подписей и иных ограничений. Что-что? Бюллетени получаются метровой длины? Ну вы же сами хотели настоящей демократии!..

Думская оппозиция пыталась ограничить разгул многопартийности, предлагая повысить партийный минимум хотя бы до 5 тыс. членов или ввести для новичков «электоральный фильтр» (то есть допускать, скажем, на региональные выборы только партии, имеющие депутатов в муниципалитетах). Но «Единая Россия» вдохновенно сыграла не очень привычную для себя роль защитника свободы и железной рукой загнала партийцев в светлое будущее, не позволив внести в законопроект ни одной ограничительной поправки.

А потом на сцену театра абсурда вышли актеры из Минюста. С 2005 по 2011 год это ведомство зарегистрировало лишь одну новую партию (кремлевский проект «Правое дело»), но после принятия весной 2012-го поправок в закон о партиях Минюст превратился из неприступной крепости в проходной двор, раздавая регистрацию направо и налево (в стоп-листе остались только штатные враги режима — националисты, лимоновцы и сторонники Алексея Навального). В итоге к концу 2012 года в реестре Минюста значились 49 партий, а к началу октября 2013-го — уже 73.

При этом чиновников не смущали ни весьма экзотические названия вроде партии «Против всех», ни явные «двойники», хотя в ст. 6 обновленного закона появился прямой запрет на создание партий с названиями, «схожими до степени смешения» с наименованиями уже существующих организаций. Поэтому компанию КПРФ на выборах теперь составляют КПСС (Коммунистическая партия социальной справедливости) и «Коммунисты России», наряду с «Альянсом зеленых — Народной партией» существует просто «Народная партия», а «Партия пенсионеров России» имеет «близкого родственника» в лице «Российской партии пенсионеров за справедливость».

Еще одним следствием «либерализации» стало массовое появление в разных регионах партсписков, состоящих из одних и тех же кандидатов. По подсчетам эксперта КГИ Аркадия Любарева, такую технологию в ходе недавней кампании использовали восемь партий: на выборах в региональные парламенты списков-близнецов было 73 из 281 (26%), а на выборах в гордумы региональных столиц — 60 из 200 (30%).

Процентов эти «близнецы» получили немного, но кровь «настоящим» партиям попортили. Например, в Якутии «Гражданской платформе» Михаила Прохорова до преодоления пятипроцентного барьера не хватило 0,07% голосов, тогда как ее спойлер «Гражданская позиция» получила 0,4%. А еще в семи регионах по 4–5% в сумме набрали КПСС и «Коммунисты России», отобрав эти голоса у КПРФ. Так что, похоже, прав был лидер «Яблока» Сергей Митрохин, который еще в феврале 2012-го, когда партийные поправки обсуждались в первом чтении, предположил, что «истинный замысел всего этого мероприятия состоит в том, чтобы сохранить монополию партии власти путем раздробления всего остального политического пространства».

Еще проще получилось с восстановлением одномандатных округов. Не то чтобы Кремль тут что-то передернул — просто политическая ситуация в стране изменилась таким образом, что одномандатники, которые в середине 2000-х были символом демократии, к 2013 году превратились в единственную надежду партии власти на спасение от провала на выборах.

Вернуть систему, по которой с 1993 по 2003 год половина Думы избиралась по партспискам, а половина — по мажоритарным округам, президент Путин предложил прошлой весной. Правда, для этого единороссам пришлось опровергать собственные аргументы девятилетней давности. Если в 2004-м, когда вводилась чисто пропорциональная система, они дружно упирали на необходимость «стимулировать развитие активности политических партий», то в 2013-м вдруг осознали острейшую нужду в «расширении прямого народовластия» и «персонификации ответственности парламентария перед населением того избирательного округа, где он избирается».

Оппозиция увидела причину реформы в другом. Коммунист Вадим Соловьев даже вспомнил по случаю цитату из Ленина — о том, что «у буржуазных политиков всегда есть двойное объяснение предпринимаемых шагов: первое, истинное — для себя и второе — для избирателей, то, которое хорошо и благородно выглядит». Истина же, по его мнению, в том, что «Единая Россия» «уже не способна выигрывать по партспискам, поэтому для обеспечения ее победы на следующих выборах в Госдуму они должны проходить по смешанной системе».

«Графа «против всех» может в некоторых случаях сыграть совершенно неожиданным для власти образом»

Единороссы этот вывод гневно отвергли, но он подтверждается результатами последних выборов. По данным Центризбиркома РФ, 8 сентября по сравнению с предыдущими выборами того же уровня партия власти ухудшила свои результаты в голосовании по партспискам в 15 из 16 субъектов РФ, где избирались парламенты. В то же время в одномандатных округах «Единая Россия» за счет административного ресурса по-прежнему выигрывает «в одну калитку» — от 71% мандатов в Башкирии до 100% во Владимирской области.

Другими словами, мажоритарное голосование превращается для власти в единственный способ компенсировать потери по партспискам и сохранить большинство. Тем более что у Кремля теперь есть Общероссийский народный фронт, который не отягощен грехами «Партии жуликов и воров» и способен стать своеобразной «одномандатной партией власти» — при сохранении за «Единой Россией» монополии на выдвижение партсписков. Но удельный вес списочников будет уменьшаться — особенно в регионах, где, согласно принятому в первом чтении законопроекту, доля одномандатников возрастет с нынешних 50% до 75%.

«Власти будет легче проводить в парламенты своих как бы независимых кандидатов, которые сняли с себя майку с надписью «Единая Россия», но по-прежнему обладают влиятельностью, связями и административным ресурсом, — поясняет политолог Дмитрий Орешкин. — Это очень разумно с точки зрения власти, поэтому одномандатные округа есть смысл вернуть именно сейчас».

«Эти предложения направлены на общее снижение влияния партий на выборах и нивелируют институт политических партий в целом, — уточняет эксперт по региональным выборам Александр Кынев. — Но любую норму нужно воспринимать с учетом конкретной реальности. А в нынешних условиях усиление мажоритарной составляющей приведет лишь к росту произвола и давления на оппозицию на местах».

Похожая картина — с возвращением графы «против всех». За такую меру тоже ратуют и оппозиционеры, и обычные граждане: в сентябрьском опросе «Левада-Центра» ее поддержали 78% опрошенных. Но в последние дни к ним неожиданно присоединился стройный хор представителей «Единой России» — от глав региональных отделений до лидера партии Дмитрия Медведева. Последний в интервью «России 24» 28 сентября пояснил: эта графа позволяет «не проголосовать за какого-то кандидата, который просто оппозиционно относится к действующей власти (проголосовать назло: пусть кто угодно, лишь бы не эта опостылевшая власть), а прямо написать, что я против всех».

Отсутствие графы «против всех» никогда не мешало протестному голосованию. (Бюллетень на выборах в Госдуму 04.12.2011 г.)

В этом описании легко угадываются конкретные примеры протестного голосования 8 сентября, результатами которого стали победы на мэрских выборах Евгения Ройзмана (Екатеринбург) и Галины Ширшиной (Петрозаводск), а также высокий результат Алексея Навального на выборах мэра Москвы. Ведь этим кандидатам удалось мобилизовать в свою поддержку большинство протестного электората. А если бы в бюллетенях была еще и графа «против всех», то, возможно, кто-то из противников действующей власти предпочел бы именно ее, и результат оппозиционеров был бы хуже.

«Предложение вернуть графу «против всех» — это прямое следствие выборов, — согласен Александр Кынев. — Это попытка насколько возможно рассеять протестный электорат».

«Они (власти) исходят из того, что «против всех» будет немного — скажем, до 10% избирателей. И тогда эта графа будет работать в основном против кандидатов, которые занимают второе-третье место вслед за кандидатом от власти», — разъясняет Дмитрий Орешкин.

Впрочем, эти ожидания, по мнению экспертов, могут и не оправдаться.

«Все эти решения власть принимает рационально, обдуманно и в своих интересах, но исходит при этом из ситуации примерно двух-трехлетней давности, — говорит Орешкин. — А ситуация быстро меняется, и протестные настроения растут. Например, графа «против всех» может в некоторых случаях сыграть совершенно неожиданным для власти образом, как и выборы по одномандатным округам». Свой прогноз не в пользу власти дает и Александр Кынев: «Попытка власти решать таким образом свои проблемы приведет к тому, что у оппозиции появятся стимулы для более радикального поведения на выборах. В результате в качестве бумеранга власть получит радикализацию оппозиции».

Так что Валентине Матвиенко, быть может, следовало лучше подумать, прежде чем озвучивать инициативы от лукавого.