Европа в хиджабе

Про Швецию часто говорят, что она пострадала от миграции «ни за что ни про что». Колоний у Стокгольма практически не было, до сих пор Швеция — одна из самых стабильных экономик в Европе, а до недавнего времени слыла и одной из самых этнически однородных стран. Если не считать евреев, первые нехристианские мигранты стали прибывать сюда с Ближнего Востока в 70-х годах XX века, спасаясь от кровопролитной гражданской войны в Ливане. В 80-х годах в Швецию начали приезжать гастарбайтеры из Турции, потом — иракцы, курды, иранцы, бежавшие во время ирано-иракской войны, беженцы из Боснии, Сомали, Эфиопии, мигранты из Марокко, Туниса, Пакистана. Сегодня здесь живут до 350 тыс. мусульман — это примерно 4,5% от 9-миллионного населения страны. Проблемы те же, что и везде в Европе: безработица среди приезжих в два раза, а среди мусульман, в зависимости от национальности, и в десять раз выше, чем среди этнических шведов. 70% приезжих зарабатывают деньги низкоквалифицированным трудом. Дискриминация при приеме на работу привела к тому, что мусульманам принадлежит 20–30% от общего числа новых предприятий в сфере малого бизнеса — ведь в крупные компании им не попасть. 

Как и в других европейских странах, этнические меньшинства порой чувствуют себя изгоями, как результат — прямое противостояние с властями. Так, в 2011 году в пригородах Стокгольма и Гётеборга произошли массовые столкновения подростков из семей иммигрантов с полицией, со стороны мусульман участились случаи проявления антисемитизма. 

Но есть и примеры исламофобии: 17 августа 2013 года в Стокгольме было совершено нападение на беременную мусульманку, с которой прохожие сорвали хиджаб и ударили ее головой об автомобиль. Многие шведские женщины в знак солидарности поменяли аватарки в социальных сетях, сфотографировавшись в хиджабе. Впрочем, как показывают опросы, население к приезжим относится с подозрением: 67% шведов считают, что ислам не соответствует ценностям шведского общества.

Дискриминация при приеме на работу привела к тому, что мусульманам принадлежит 20–30 % от общего числа предприятий малого бизнеса — ведь в крупные компании им не попасть

В Швеции мультикультурализм стал законодательной нормой лишь в 1975 году, но еще в XVIII веке в стране развернулась широкая дискуссия о возможности предоставления шведского гражданства евреям, прибывшим сюда из других европейских стран. Лютеранская Церковь Швеции была отделена от государства только в 2000 году и тут же приравнена к другим конфессиям, каждая из них сегодня финансируется государством. Как объяснил The New Times референт шведской Комиссии по государственному финансированию религиозных общин Макс Стокман, бюджет оплачивает не только строительство, но и содержание новых мечетей, церквей и синагог, а также организацию праздников, религиозное образование и религиозные услуги в больницах и тюрьмах. Мусульмане, не имеющие единой организации, аналогичной Церкви Швеции, получают средства через несколько исламских НКО, представляющих интересы почти 75% шведских мусульман. В 2012 году из госбюджета только на мусульман было потрачено 6,75 млн шведских крон ($1,05 млн), бюджет на 2013 год составляет 8 млн крон ($1,2 млн). Одним из последних нововведений стали специальные религиозные курсы для подготовки шведских имамов.

Сами шведы на такую господдержку ислама реагируют неоднозначно. Против строительства новых мечетей выступает всего 37% жителей страны, но это число увеличивается в тех районах, где, собственно, мечети строятся. Впрочем, как пояснил The New Times профессор Лундского университета Йонас Оттербек, строительство молельных домов — всегда результат длительного диалога между местными жителями, властями и мусульманской общиной.

Сегодня в Швеции действует 15 мечетей (одна из них шиитская) и более 200 молельных домов, большинство которых также получает поддержку от государства. Многие молельные дома занимают здания старых школ, заводов или даже церквей: христиане предпочитают порой продать недвижимость другой религиозной общине, нежели допустить, чтобы там открылся супермаркет или ночной клуб.

Мусульманская палитра в Нидерландах напоминает шведскую. На 16,7 млн жителей здесь около миллиона мусульман (5,8% населения страны), большая часть из них — этнические турки и марокканцы, но есть также приезжие и потомки мигрантов из Суринама, Афганистана, Ирака, Ирана и Сомали. Ультраправая, антимигрантская и антиисламская Партия свободы имеет третью по величине фракцию в парламенте страны. После присоединения к ЕС Румынии и Болгарии, откуда в Нидерланды теперь свободно приезжает много болгарских и румынских цыган, в ультраправой среде заметно участилась антицыганская риторика. 

Церковь в Нидерландах полностью отделена от государства и за исключением редких грантов никак не финансируется из средств налогоплательщиков. Мусульманские общины тем не менее открыли по всей стране около 450 мечетей и молельных домов, а также мусульманских кладбищ и образовательных центров. Религиозные школы в Голландии, как мусульманские, так и протестантские, католические или еврейские, получают госфинансирование, если отвечают законодательным нормам.

Практически все собеседники The New Times (причем не только в Голландии, но и в других странах) видят один из главных секретов комфортного проживания приезжих — в политической риторике и усилиях, предпринимаемых государством по интегрированию мусульман и развитию толерантности среди коренного населения. Но никто не отрицает и объективных трудностей. «К примеру, нам приходится бороться с браками по принуждению, которые встречаются и среди мусульман, — поясняет Мариан Ворторен. — В Нидерландах такие браки запрещены. Но мы стараемся объяснить самим мусульманам, что браки по принуждению на самом деле запрещены и Кораном! Такие браки — часть традиции, от которой вовсе не так сложно отойти, но вовсе не часть религии».

«10 или 20 лет назад главной нашей задачей было объяснить людям, что такое мультикультурное общество, а сегодня все понимают, что разнообразие культур, религий — это хорошо, без этого невозможно жить, — заметила в разговоре с The New Times Корри Лоуэс, вице-мэр Роттердама, второго по величине города Голландии и первого по величине города в Европе, мэр которого — мусульманин по имени Ахмед Абуталеб. — Мультикультурализм — это ведь не только про мигрантов. Мир сегодня — это многообразие. Культурное, религиозное, поведенческое, сексуальное… Многие вещи, казавшиеся странными вчера, сегодня — часть нашей жизни».

Согласно опросам, приезжим важнее чувствовать себя роттердамцами, а потом уже голландцами в широком смысле

Усилия по интеграции мусульман «с общенационального уровня уже опустились на локальный», говорит вице-мэр: согласно опросам, приезжим важнее чувствовать себя роттердамцами, а потом уже голландцами в широком смысле. «Необходимо, чтобы иммигранты чувствовали себя как дома в новом городе, ответственно относились к окружающей среде и людям, — говорит госпожа Лоуэс. — Я думаю, это можно применить и к Москве. Но с другой стороны, надо и коренных жителей Роттердама (или москвичей) знакомить с их новыми соседями».

Знакомство, конечно, не происходит само собой. В Нидерландах вообще, и в частности в Роттердаме, действует масса программ, нацеленных на развитие интеграции. По одной из них безработные иммигранты помогают одиноким пенсионерам по хозяйству, а те взамен учат их голландскому языку. Этнические и религиозные общины устраивают свои праздники на центральной площади города, знакомя жителей с национальными обычаями и кухней. Многие мигранты принимают участие в  волонтерских проектах, становясь частью городского социума.

В Нидерландах дважды предпринимались попытки создать чисто мусульманские партии, и оба раза неудачно. Однако мусульмане присутствуют практически во всех партиях страны (некоторые из них даже придерживаются откровенно правой риторики, призывая бороться с миграцией). Более 10% депутатов в национальном парламенте (всего 150 мест) — мигранты и 5% — мусульмане.

С 2001 года в Дании остается у власти правоцентристская коалиция: теперь датское иммиграционное законодательство — самое жесткое в Евросоюзе. Согласно новым законам, чиновникам стало гораздо проще отказывать иностранцу в предоставлении политического убежища или вида на жительство, а также ограничивать миграцию по воссоединению семей. Значительно ужесточены и правила предоставления пособий и прочей социальной поддержки для мигрантов и беженцев.

Одним из законов, к примеру, стал запрет на браки с иностранцами, которым меньше 24 лет (в рамках борьбы с браками по принуждению). Кроме того, для получения вида на жительство партнер-датчанин должен доказать наличие финансовых возможностей для содержания обоих супругов, а также наличие необходимого для проживания жилья. 

Параллельно с этим в стране был принят пакет антитеррористических законов, не только развязавший руки полиции в наблюдении за подозрительными группами и лицами, прослушке переговоров и перлюстрации почты, но и обязывавший имамов в мечетях вести проповеди на датском языке, уважая при этом демократические ценности, в частности, права женщин.

Конституция Дании запрещает принимать законы, касающиеся религии. Тем не менее одному такому акту был дан зеленый свет — теперь разрешено депортировать «миссионеров с радикальными взглядами». Об исламе в тексте закона, правда, не говорится, но всем было очевидно, кто и что там имелись в виду. 

К серьезному уменьшению мусульманской общины по сравнению с соседними странами эти меры не привели: мигранты составляют порядка 10% от 5,6 млн датского населения, мусульмане — около 4%. Однако многочисленные международные организации, в том числе Европейская комиссия против расизма и нетолерантности, год за годом отмечают возрастающий в Дании уровень ксенофобии, антиисламских выступлений, дискриминации и преступлений на почве расовой и религиозной ненависти. А риторика политиков и СМИ неоднократно вызывала возмущение как датских мусульман, так и представителей либеральной общественности. Так, доцент Копенгагенского университета Браен Арли Якобсен проанализировал образ мусульман, создаваемый правыми СМИ и политиками, и обнаружил поразительное сходство с антисемитской риторикой датского истеблишмента во время Второй мировой войны.

Апогеем общественного противостояния стали карикатуры на пророка Мухаммеда, напечатанные датской газетой Jyllands-Posten 30 сентября 2005 года и спровоцировавшие затяжной международный скандал и жесткие дискуссии защитников свободы слова с теми, кто призывал уважать чувства мусульман, в самой Дании. «Проблема лежит в сфере публичного дискурса, — высказала мнение в разговоре с The New Times депутат Европарламента от голландской либеральной партии «Демократия 66», зампред Комиссии по гражданским свободам, праву и внутренней политике Софи инт Вельд. — Надо прекратить кормить людей мифами про мигрантов и мусульман и научиться жить вместе». Евродепутат уверена, что миграция необходима Европе: «Гомогенные общества не могут выжить в современном мире. С точки зрения креативности, промышленного и экономического развития многообразие — единственный возможный путь».