Расписка о невыезде

24-летняя жительница Ташкента Ольга на жизнь не жалуется: окончила ташкентский Институт востоковедения, читает лекции, занимается фотографией, пишет статьи… Ольге в каком-то смысле повезло: поступая в институт, она недобрала одного балла на бюджетное отделение, поступила на коммерческое и после окончания смогла сразу получить на руки диплом. Бюджетникам — сложнее: чтобы заполучить диплом, они обязаны в течение трех лет после выпуска проработать на государство: «Кто-то на полставки устраивается в музей или на кафедру, потому что прожить на государственную зарплату 150–300 тыс. сумов ($70–$140) невозможно, кому-то родители помогают», — рассказала Ольга журналу.

Но узбекскому государству этого обязательства показалось мало. Теперь все без исключения абитуриенты вузов и колледжей по негласному распоряжению президента должны давать письменное обязательство не покидать пределов страны в течение нескольких лет после выпуска. И — расписываться под ним.

Узбекистан — единственная страна на просторах бывшего СССР, в которой существуют выездные визы. Они, правда, пока не распространяются на выезжающих в страны СНГ. А вот чтобы уехать дальше, узбекам необходимо получить визу на специальной странице ОВИР в национальном паспорте, который одновременно является и заграничным. «Проблем обычно не возникает, — говорит Ольга, — только вот недавно ввели новую норму, по которой ограничен выезд за границу незамужних женщин до 35 лет: меня попросили прийти с родителями, и они написали заявление, что ничего не имеют против, если я захочу уехать».

Впрочем, большинство узбеков уезжает вовсе не в Париж: новые меры, принятые в Узбекистане, призваны прежде всего ограничить отъезд молодых кадров в Россию.

Расписка о невыезде — отнюдь не формальная бумажка: ее мало подписать самому, так надо еще и заверить подписями официальных представителей махалля (квартала), в котором проживает конкретный молодой специалист. Речь об уголовном преследовании нарушителей пока не идет: «уклонистов» и «беглецов» накажут серьезными штрафами. А приемные комиссии колледжей и лицеев отныне будут требовать, чтобы их будущие студенты предоставили гарантийные письма от своих махаллинских комитетов.

«Ко всяким распискам у наших начальников уже давняя любовь, — рассказывает Ольга. — Девушки-студентки пишут расписки, что во время учебы не будут выходить замуж. Если вдруг нарушат обещание, платить штраф за них будут родители».

«За нравами вообще строго следят, — добавляет собеседница журнала, — нас еще в школе постоянно гоняли на УЗИ. Говорили, «просто для осмотра», но на самом деле смотрели, чтобы беременных не было».

Впрочем, одними расписками дело не обходится. По горячим следам президентского распоряжения о невыезде махаллинские активисты вместе с преподавателями колледжей и вузов уже обходят дома выпускников школ и заносят сведения о них в тетрадь особого учета — «Темир дафтар» (железная тетрадь): помимо учета эта мера призвана запугать потенциальных трудовых мигрантов.

Что бы ни предпринимали власти, вряд ли это позволит снизить уровень трудовой эмиграции, считают многие в Узбекистане. Почти все молодые люди, с которыми удалось поговорить The New Times, думают только об отъезде. 19-летний Рафик заявил, что бумагу подпишет, но все равно уедет «из этой безнадеги». «Работы тут нет. Если нам физически закроют границу, мы просто сдохнем с голоду», — категоричен он.

«Мне старшие друзья рассказывают, что у вас хорошо платят, много удобств, чистые улицы, свободно можно любить. Никто не заморачивается. Счастливые люди живут в России, — говорит 21-летняя студентка Эльмира. — Я всегда хотела уехать. Соберу деньги на штраф и передам родителям, когда окончу учебу. Или вообще брошу все и уеду». Брат Эльмиры уже на заработках в Калуге. Обещал забрать и ее, когда «подрастет».

А вот 26-летний Юсуф говорит, что раньше эмигрировать не собирался, но в связи с последними нововведениями тоже задумался об этом. «Год от года найти нормальный заработок (Юсуф сейчас зарабатывает $200 в месяц, работая на станции техобслуживания автомобилей) все сложнее. Я знаю, что в России меня ждет черный труд и черная жизнь, но оттуда хотя бы можно кормить семью», — говорит он.

Узбекские СМИ пишут, что закручивание гаек на ниве миграции не случайно произошло именно сейчас: летом узбекские студенты традиционно едут на сезонные работы в Россию, Казахстан и Турцию. Каримов и раньше регулярно клеймил трудовых мигрантов. «Я называю таких лентяями, потому что, желая заработать большие деньги, они едут туда и позорят всех нас, — сказал президент в одном из своих интервью на прошлой неделе и добавил: — В Узбекистане сейчас ленивых мало. Я считаю лентяями тех, кто едет в Москву и подметает там улицы. Чувствуешь отвращение, что узбеки едут туда за куском хлеба. В Узбекистане никто не умирает от голода».

Согласно официальной узбекской статистике, безработица охватывает всего 4,8 % от экономически активного населения. Однако по данным Всемирного банка, реальный уровень безработицы в Узбекистане может составлять от 20 % до 30 % в зависимости от региона. И эти данные, судя по всему, гораздо ближе к истине, потому что существование проблемы теперь вынужден признать даже Каримов: «Где найдет работу выпускник колледжа, отучившийся три года? — задался недавно вопросом президент во время одного из совещаний. — Я просто боюсь представить, сколько будут скитаться наши дети в поисках работы».

Чтобы «дети» не скитались, власти пытаются работу придумать. На днях, к примеру, было приказано перекрасить все елки в Ташкенте.

Узбекских «лентяев» в России, согласно данным Федеральной миграционной службы (ФМС), ни много ни мало 2,5 млн, то есть 20 % от общего количества трудовых мигрантов. Причем поток уезжающих на заработки в РФ только увеличивается. За границей узбеки практически обречены на неквалифицированный труд: русский язык в школах стал едва ли не факультативом, а его углубленного изучения просто нет.

Вторая страна, в которую бегут узбеки, — Казахстан. По неофициальным данным, там их тоже около 2,5 млн. По данным Центрального банка РФ, мигранты из Узбекистана в 2012 году отправили на родину более $6 млрд, на 33 % больше, чем в 2011 году. (Кстати, на втором месте по этому показателю находится Таджикистан, граждане которого в прошлом году перевели на родину $4 млрд). Для сравнения: общий ВВП Узбекистана в 2012 году составил чуть более $51 млрд. Получается, что высланные гастарбайтерами из одной лишь России деньги сопоставимы с прибылью, получаемой страной от экспорта хлопка и газа.

Известный узбекский политический деятель, диссидент Мухаммад Салих рассказал The New Times, что положение с рабочей силой в стране катастрофическое: «Тотальный отток молодежи начался примерно в 1996 году и не остановился до сих пор». Общее количество выехавших из страны узбеков политик оценивает в 9 млн человек — то есть треть населения страны.

В официальную статистику ФМС РФ Салих не верит: по его словам, узбеков в России как минимум вдвое больше, просто половина из них не регистрируется.

Отток молодежи из Узбекистана привел к острой нехватке рук как на заводах, так и на хлопковых плантациях. «Именно поэтому Каримов вынужден выгонять на хлопковые поля школьников», — рассказывает Салих. Не исключая, впрочем, что раздражение президента по поводу мигрантов может быть наигранным: «Отток молодежи, по идее, должен успокаивать душу старого правителя: ведь именно молодежь является носителем вируса бунта и «материалом для революции». А то, что революции способны вспыхнуть мгновенно, Каримов, наверное, уже понял из выпусков международных новостей».

Впрочем, по словам других собеседников The New Times, узбеки в основной своей массе аполитичны, если не сказать аморфны. Любые проблемы для них решаются одним способом — отъездом. А уж после последних заявлений президента Каримова, по словам работника автосервиса Юсуфа, уехать из страны захотят даже те, кто прежде об этом всерьез не думал: «Мало ли, вдруг он (президент) вообще границы закроет. Потом что, через пустыню бежать?»