В январе 1982-го, находясь в процессе отдачи священного долга, я попал на «гауптическую вахту» — именно так, адаптируя немецкий корень к отечественной грамматике, называл это место майор с артистической фамилией Массальский, отправлявший меня в узилище.
До той ночи мне казалось, что все плохо.
На «гауптической вахте» я понял, что все было хорошо, а плохо станет сейчас.
И точно: стало плохо. Очень холодно, голодно и страшно. Трое суток моя жизнь зависела от настроения и места призыва заступивших в караул (из соображений политкорректности опускаю социально-антропологические подробности; просто поверьте, что чеченец и узбек — это два разных человека).
Меня могли покормить пристойно, могли покормить хуже или не покормить совсем. Могли легко унизить или унизить тяжело. Могли ударить. В полку было несколько человек, с полным удовольствием встретивших бы мою смерть… И я молился всеми доступными атеисту словами, чтобы вернуться живым и невредимым в родную казарму — которая еще недавно казалась мне отвратительным, постылым и совершенно невозможным для жизни местом!
Точка отсчета, господа; все зависит от точки отсчета…
…Я дозвонился Гарри Каспарову в перерыве суда. Судили его, и Гарри был искренне поражен происходящим.
— Слушай, — сказал он. — Ну это вообще беспредел!
Из дальнейшего разговора выяснилось, что под «беспределом» Гарри Кимович имел в виду недопущение к задержанному адвокатов, лжесвидетельство милиционеров и нескрываемую ангажированность судьи. Наутро к списку добавилось несколько милых деталей вроде того, что арестованному отказывались передать зубную щетку.
Гарри прав: это, безусловно, беспредел — если отсчитывать от Лондона, где в подобном фантастическом случае, произошедшем в субботу с одним из лидеров оппозиции, к понедельнику в отставке был бы министр внутренних дел, если не все правительство. Причем ко вторнику организаторы такого ареста сами были бы под следствием…
Но — я ж говорю: все зависит от того, откуда смотреть!
Как раз в ночь на ту субботу, когда арестовали Каспарова, в Назрани случился эпизод с журналистами РЕН ТВ и правозащитником Олегом Орловым — с похищением, избиением, мешками, надетыми на голову, угрозой расстрела и последующим оставлением людей ночью в чистом зимнем поле…
Как и в случае с Каспаровым, все делали представители власти — никакой другой версии, по обстоятельствам произошедшего, даже не существует. Как и в случае с Каспаровым, делали фактически в открытую. Более того, смыслом произошедшего (как и в случае с Каспаровым!) была именно демонстрация силы.
Бесстыжесть как инструмент убеждения.
Завязывайте с «маршами несогласных», россияне, — мы начинаем сажать! Не приезжайте в Ингушетию, журналисты и правозащитники, — вон чего тут бывает…
Зязикову и Ко, в номенклатурных границах Российской Федерации, прятаться не от кого — в Ингушетии они и есть Российская Федерация! Не от кого прятаться, в тех же номенклатурных границах, и судье Сазоновой из Мещанского суда Москвы. Они — государственная власть, нормальные «беспредельщики» путинской эпохи…
Разница лишь в масштабах «беспредела». «Сазоновский» (по причине близости посольств и остатков гражданского общества) еще ограничен рамками судебного заседания, при Зязикове давно имеется мешок для надевания на голову.
Но страна одна, диффузия работает как часы, и — вы замечаете? — точка отсчета постепенно сползает в сторону Ингушетии. Кажется, Гарри Кимович, мы еще понятия не имеем о беспределе…
