Весна на улице Декабристов

В Мариинском театре в Петербурге — премьера балета Игоря Стравинского «Весна священная». The New Times наблюдал и за спектаклем, и за новой сценой театра

«Весна священная» в постановке Саши Вальц

Фамилии звезд в майских спектаклях, приуроченных к открытию новой сцены, впечатляют. Анна Нетребко в «Иоланте», Ульяна Лопаткина в «Драгоценностях», Мария Гулегина и Пласидо Доминго в «Набукко», Диана Вишнева в «Болеро». Далее — «Тоска» под управлением самого Валерия Гергиева, Девятая симфония Бетховена при участии знаменитого мариинского баса Ильдара Абдразакова, сольный концерт пианиста Дениса Мацуева.

В таком соседстве даже шедевр Стравинского как-то не сразу заметишь. А между тем свою версию знаменитого балета представила известный немецкий хореограф Саша Вальц. Этой постановкой Мариинка отмечает 100-летний юбилей «Весны священной».

200 раз за 100 лет

Балет, произведший скандал около 100 лет назад, с тех пор ставили больше двухсот раз. Автор музыки считал лучшей постановку Вацлава Нижинского и других вариантов не признавал. Но хореографов это не останавливало. Только в последнее десятилетие свои версии «Весны» представили Морис Бежар, Пина Бауш, Татьяна Баганова. В 1987 году версию Нижинского восстановил американец Миллисент Ходсон. Связь с предыдущими постановками Вальц отрицает, настаивая на самобытности и уникальности собственного хореографического языка и конкретного спектакля. Относя себя к школе американской постмодернистской хореографии, признаваясь в любви к европейскому contemporary, она утверждает, что «идолов в современной хореографии» не имеет и в процессе постановки ориентируется только на собственное чутье…

Но цитаты явно и очевидно просвечивают сквозь текст всей постановки. Даже не самый подготовленный взгляд здесь заметит и аллюзии на «Весну» Пины Бауш, и образы Мориса Бежара, и даже что-то очень знакомое из отечественной хореографии — только без той бешеной энергетики, самоотдачи кордебалета, когда каждая роль танцуется как последний раз в жизни. И без того драматизма и ощущения абсолютной, невменяемой обреченности, какую оставляет спектакль Пины. Если постмодерн — это искусство цитат, то сплав цитируемых текстов явно нуждается в собственных авторских скрепах, которые позволяют постановке становиться действительно авторской и действительно собственной. Такой скрепой иногда становится личность танцовщика. Но Саша утверждает, что не ставит спектакль на конкретную личность: «Я люблю работать с группами и с индивидуальностью танцовщика в одно и то же время. Мы можем видеть пластику групп и внутри нее — каждую отдельную личность, исполняющую собственный танец». Но гипноза не получается.

Самый изящный аттитюд балерины не компенсирует недостаток «личностного», оригинального начала. Для этой личности как будто выцвечиваются в болотную зелень и пепел костюцмы. Для нее минимизируются декорации: молния рассекает ткань черного задника надвое, пару раз на сцене появляются стол и холм пепла — символ жертвенности. И это на весь спектакль. Почти полное отсутствие изменений света могло бы быть прочтено как «освобождение» пространства для фиксации внимания на чем-то важном. Но чуда не случается. Случается удача кордебалета, вовремя (и талантливо, «в ноль») распластывающегося по полу и вовремя поднимающегося, есть Сирена (Дарья Павленко), как будто бы знающая, где она должна подавить «массы» жестом и где пожертвовать. Но все как будто изо всех сил стараются сделать «хорошо», не хотят ошибаться. Слишком стараются…

Поднимите им «перо»

Из здания Мариинки-2 еще не выветрился запах дерева и краски. Здесь еще не до конца отмыли рабочие коридоры и не определились, через какие входы можно проводить посетителей в театр. Знающие театралы не рекомендуют ходить на премьерные спектакли, предпочитая посещать четвертый или пятый, «отстоявшийся»… Новому зданию «отстаиваться» нужно, вероятно, не меньше года.

Впрочем, внешнюю сторону дела (обошедшегося бюджету в 22 млрд рублей) по адресу: улица Декабристов, 34, — могут лицезреть все желающие. Странноватое сочетание: прямоугольная стеклобетонная конструкция и довольно хаотично врезанные в нее каменные вкрапления «под старину» (архитекторы, видимо, пытались отдать дань истории театра и города, да времени не хватило). Невыделенный, как-то с краю пристроенный «центральный» вход… В целом конструкция напоминает скорее что-то среднее между зданием аэропорта и бизнес-центром с отелем и парковкой, нежели логичное развитие (или хотя бы продолжение) образа одного из ведущих театров мира.

Внутри — стеклянная винтовая лестница сразу напротив входа, мраморный пол, желтые ониксовые стены. Вполне можно принять за научно-исследовательский институт. Все как-то очень по-деловому, минималистично и в зрительном зале, ничего лишнего: буковые панели, подсветка от «Сваровски». Чем-то похоже на Концертный зал той же Мариинки, только не для музыки, а для обсуждения тем глобальной безопасности, например…

На этом фоне — занавес болотного оттенка с ярким белым пятном по центру (знающие люди утверждают, что это перо), разрезающий холодом мягкую древесно-каштановую палитру зала… Некорректно, наверное, сравнивать его с «головинским» занавесом старой Мариинки (как нельзя сравнивать опыт старика с новорожденным). Заметим только, что в театре он уже получил почти криминальную кличку «перо»: «поднимаем перо», «опускаем перо»…

Зал на премьере был заполнен на две трети. Пока не приходится говорить о всплеске интереса в связи с открытием новой сцены или кардинальным изменением ценовой политики театра. Стоимость билетов на спектакли колеблется от 3 тыс. до 4 тыс. рублей. Впрочем, на «Тоску» с оркестром под управлением Гергиева билеты расхватали.

Насколько легче будет работаться на новой сцене хореографам и артистам, станет понятно позже, когда пройдет горячка праздника открытия. Количество звездных имен, привлекаемых к освоению новой сцены, только увеличивается. На первую половину лета, например, уже пригласили для очередной постановки Алексея Ратманского. Пока, говорят, не отказался.

«Это сцена нового поколения»

Юрий Фатеев, и.о. заведующего балетной труппой Мариинского театра

Я рад уже тому, что в нашем городе открыли фактически новый театр, дающий дополнительные возможности для работы. Это сцена нового поколения, по мере освоения пространства ее техническое наполнение создаст огромный потенциал для работы со светом, звуком, спецэффектами. Освоить все в один день невозможно: даже в Ковент-Гардене после открытия новой сцены еще в течение 14 месяцев во время спектаклей то падало что-то, то звук обрывался… Это нормально. Технику нужно настраивать, с ней нужно учиться работать. Когда этот процесс будет завершен, я думаю, здесь можно будет поставить спектакль, сопоставимый с Royal Ballet-версией «Алисы в Стране чудес», знаменитой огромным количеством спецэффектов.

На этой сцене гораздо легче могут идти тяжелые, сложные спектакли вроде «Спартака», где перестановка декораций требует участия нескольких десятков человек и антракт между актами занимает 40 минут. В целом оборудование сценического комплекса спроектировано и установлено так, что в потенциале должно обеспечивать полную загрузку всех заложенных технических мощностей. При этом сценическое пространство разбито на зоны, каждая из них имеет свою, строго определенную функциональную нагрузку: основная сцена, арьерсцена, боковые карманы, репетиционная сцена, монтажная и погрузо-разгрузочная зоны. При таком делении в сценическом пространстве одновременно могут находиться декорации не менее четырех спектаклей.