Торжество бессилия — об отчете Дмитрия Медведева перед Госдумой

Я смотрю на жизнь как психотерапевт. В силу этого состояние психики абсолютного большинства представителей властных структур моей страны меня чрезвычайно волнует.

Каждый день я вижу лица и слышу речи людей, наделённых большим объёмом высоких полномочий и в то же время остро нуждающихся в профессиональной помощи психотерапевта – если не сказать психиатра. Я понимаю, что никто лечить этих людей не будет; более того, ни у кого в их ближайшем окружении никогда не хватит смелости сказать им о том, что они больны – и поэтому руководить государством не могут и не должны.

И тем не менее, не всё так плохо.

Я очень внимательно смотрел и слушал выступление Дмитрия Анатольевича Медведева в Государственной Думе. Конечно, одного такого выступления недостаточно, чтобы делать серьёзные выводы о состоянии психики: для этого необходимо динамическое клиническое наблюдение, соединённое с анализом результатов неоднократного сравнительного всестороннего тестирования. Тем не менее, психотерапевт с определённым набором теоретических знаний и опытом практической работы всегда сможет сказать несколько слов о клиенте даже на основе поверхностного личного наблюдения.

Что я увидел?

Я увидел воспитанного человека с приятными манерами. Я услышал чистую стройную образную, логически выстроенную и эмоционально окрашенную речь, выдающую в клиенте человека начитанного,  интеллектуально состоятельного и душевно не бедного. Передо мной на трибуне стоял волевой человек, который знал, что ему предстоит – и, тем не менее, сумевший собраться и вести себя вполне достойно, выступая перед явно недружелюбно настроенной аудиторией и сдержанно-вежливо реагируя на далеко не всегда приятные реплики. Ещё один плюс я ставлю Дмитрию Анатольевичу за то, что он владеет материалом: в нашей совсем недавней истории нами правили люди, которые совершенно не понимали сути текста, читаемого по бумажке.

Что ещё?

Увы, запас плюсов мною исчерпан. Мне показалось, что Дмитрий Анатольевич сильно угнетён, расстроен, задумчив и опечален. О депрессии говорить, слава Богу, не приходится, но определённые проявления астено-депрессивного синдрома налицо.

Я увидел, что Дмитрий Анатольевич обижен.

Я увидел, что ситуация, в которой он находится уже довольно давно, явно дискомфортна для него.

Мне послышалось, что находящийся порой на грани интонационно-модуляционного срыва его голос выдаёт в нём обманутого человека, который поверил кому-то или во что-то – и оказалось, что доверчивость подвела его.

Сквозь аккуратный облик, сквозь набор строго выверенных жестов и взглядов всё ярче по ходу выступления проступала беспомощность.

Дмитрий Анатольевич Медведев, на мой взгляд, человек совершенно здоровый. Ему есть, на кого и на что опереться, он не одинок, он знает, что такое любовь. Но он попал в сложную ситуацию – в ситуацию тотального бессилия. Он знает, что сделать ничего нельзя – но он до последнего будет делать всё, что может, просто для того, чтобы сохранить уважение к самому себе.

Люди, утратившие почтительное отношение к Дмитрию Анатольевичу, создают вокруг него чисто русскую комедию положений, где главные роли играют царь, псарь, прочая челядь и вечно безмолвствующий народ, который, впрочем, немедленно обретает голос там, где можно безнаказанно издеваться над кем угодно. Но Дмитрий Анатольевич, как мне кажется, справится со всем этим, ибо – повторю – он здоров.

А вот зачем ему и всем нам вместе с ним суждено сегодня быть там, где мы находимся, станет ясно очень скоро.

По историческим меркам, конечно.