18 февраля в Тверском суде Москвы должен был начаться судебный процесс против юриста фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского и главы этого фонда Билла Браудера.
У входа в суд толпятся иностранные журналисты и операторы с кинокамерами. Полно корреспондентов — и около зала судебных заседаний, где за закрытыми дверями судья Игорь Алисов проводит предварительные слушания. Журналисты, дежурящие под дверью, едва успевают отскочить, когда из зала суда буквально как ошпаренные выбегают молоденький прокурор в синем мундире и адвокат в черном пиджаке с большим портфелем. Прокурор бежит вниз, адвокат — вверх. Отбиваясь от журналистов, он только успевает прокричать: «Я занят. У меня сегодня дежурство». Может быть, он не говорит с журналистами, потому что стыдно участвовать в процессе над покойником? А если стыдно, почему не откажется?
Оказалось, что этот адвокат представляет интересы Билла Браудера. Магнитского защищает второй — Николай Герасимов. «Защиту Сергея Магнитского мне поручил директор юридической консультации № 5, в которой я работаю, — объяснил мне по телефону Герасимов. — Я хотел отказаться, но выяснилось, что на меня может быть наложено дисциплинарное взыскание». Кем? Оштрафовать Герасимова могла бы Адвокатская палата Москвы. Именно туда еще в январе обратилась мать Сергея Магнитского — с просьбой к московским адвокатам не участвовать в посмертном процессе над ее сыном. Она не понимает, почему зам генпрокурора Гринь без ее согласия направил дело по обвинению ее сына в суд. Но не только Наталья Магнитская — все более-менее вменяемые юристы не понимают: как можно судить умершего человека, если на то нет воли его семьи? Искажен смысл решения Конституционного суда, который постановил: возобновление уголовного преследования и судебный процесс после смерти возможны при условии согласия семьи умершего. Ан нет, в Тверском суде все будет наоборот: процесс будет проходить вопреки воле родных. Разве уважающие себя юристы могут участвовать в подобной профанации правосудия, в этом кафкианском процессе, возведенном в превосходную степень?
Судья Алисов, понятное дело, не может отказаться, у него свои проблемы — в апреле прошлого года он лишился поста председателя этого самого Тверского суда, но почему-то был оставлен в качестве судьи. Но чего бояться адвокату? Неужели страх дисциплинарного взыскания страшнее потери репутации? И почему молчат его коллеги и члены той самой Адвокатской палаты? Чего боятся они?
Tweet
