Выбор героя

Каждое поколение ищет собственного героя. Образы меняются от поколения к поколению, но и в современных героях явно просвечивают архетипические черты.

Кто же русский национальный герой и где искать его корни? Несомненно, он герой литературный, но не мифический супермен, а живой, переживающий, говорящий современным языком. Человек из текста и человек текста. Лишний человек, рефлексирующий интеллигент. Родом из XIX века. Первый — Чацкий. Рядом — Онегин, потом ремейк — Печорин и, наконец, Базаров, которому в компании этих блистательных эстетов и эскапистов удалось стать самым лишним, самым рефлексирующим — герой-деконструктор.

Через год после встречи с Базаровым литературная Россия познакомилась с новым персонажем. В противовес не только другим героям романа, но и всем «лишним» людям скопом этот человек был нескромно назван автором «особенным». Почему бездарный текст Чернышевского стал культовым и даже заслужил набоковского «Дара»? Роман «Что делать?» предъявил России нового героя — Рахметова. Особенного тем, что он человек цели, человек устремления, человек действия. Именно Чернышевский родил (угадал) архетип русского героя XX века.

Рахметов не эстет — он аскет. Рахметов не рефлексирует. Он осознает свою полную моральную правоту. Этот герой — Герой с большой буквы. Герой функциональный, плоский, но притягательный в своей убедительной силе и естественной простоте.

В октябре 1917 года Рахметов победил Онегина-Чацкого. Революцию выиграл не рефлексирующий интеллигент с достоевщинкой из плеяды чацких — победил фанатик, рыцарь без страха и упрека. Настоящий правоимеющий. Особенный человек — привет Ницше и его почитателям из Третьего рейха.

Российская империя упорно душила, предавала, порочила и изничтожала в себе грибоедовский дух. Правда, никак не удавалось найти окончательное решение вопроса «лишних людей», но травля принесла свои плоды. Гонения на Чацкого воспитали новых героев, ненавидящих гонителей и презирающих самого Чацкого.

Чацкий-Онегин — индивидуалист, вещь в себе, мусор с точки зрения национальной идеологии. Рахметов — идеальный инструмент пропаганды, статист Лени Рифеншталь и ее «Триумфа воли». В Советском Союзе Рахметов реинкарнировался в тысячах бесстрашных и бескомпромиссных борцов за светлое будущее.

Несмотря на победу тенденциозного пропагандистского искусства, Чацкий настырно прорастал в новом обличье героев Шаламова и Володина, Ерофеевых и Шварца, Пастернака и даже Гайдая, мешая рахметовым в окружении прочих порядочных граждан строить светлое будущее.

Кто сегодня Рахметов? Молодой парень, который сегодня бьет ЛГБТ-пикетчиков, завтра — наркоторговцев и нелегальных мигрантов

К концу XX века фанатик Рахметов окончательно вышел в тираж и был сдан на свалку истории. Образ особенного человека-гвоздя совершенно перестал сочетаться с лицом зажравшейся дряхлеющей партноменклатуры. Неожиданно для себя Чацкий выиграл бой ввиду отсутствия соперника. В XXI веке Чацкий снова стал гоним, Рахметов снова герой, и все вернулось на круги своя.

Кто сегодня Рахметов? Явно не сама власть — слишком мягко спит, точно не на гвоздях. Рахметов — молодой парень, который сегодня бьет ЛГБТ-пикетчиков, завтра — наркоторговцев и нелегальных мигрантов, а послезавтра с кувалдой наперевес устраивает погром в подпольном игорном клубе под доброжелательным взглядом камеры муниципального телеканала. Как вы знаете, это не фигуры речи, а факты современной российской истории.

Попытки повернуть российскую историю вспять и снова заставить граждан мыслить простыми и оттого страшными максимами власть предпринимает снова и снова. С пыльных полок закромов родины пиарщики достают символы, мелодии, идеологемы, героев, главный из которых Сталин, патентованный Рахметов.

Можно и новое поколение зрителей, читателей воспитать на презрении к рефлексии. Можно убедить в том, что цель оправдывает средства. Чем это опасно для самой власти? Атакуя современных чацких, власть, как и сто лет назад, выращивает новую породу нелояльных, несогласных, нетерпимых к ней рахметовых. Сейчас мы как раз можем наблюдать камингаут этих новых протестных рахметовых. Приметы у них другие, не чернышевские. И современный герой теперь скорее женщина, чем мужчина. Но есть отличительные черты Рахметова, которые узнаваемы и в новой ипостаси: категоричность и нетерпимость.

Протестующий Рахметов выглядит гораздо убедительнее и органичнее Рахметова, лояльного власти, — это предполагает образ, поэтому рано или поздно он победит. Кто он, Рахметов завтрашнего дня, герой нового времени: тоталитарный веган, боевая феминистка, охотник на догхантеров, национал-технократ или, наоборот, мигрант, расовый мститель? В любом случае новый Рахметов будет не лучше предыдущего и продолжит гонения на рефлексию и свободомыслие с тем же, что и предшественник, ощущением моральной правоты.

Верните Чацкого, пока не поздно.