Весной в Госдуму будет внесен закон о добровольчестве. Кому и зачем он нужен? The New Times опросил тех, кого этот закон касается напрямую
 |
|
Владимир Хромов, директор Союза волонтерских организаций и движений Галина Бодренкова, руководитель Российского центра развития добровольчества |
Почему возникли споры о том, нужен ли закон?
Владимир Хромов: Спор идет еще с середины 90-х годов. А нынешняя ситуация возникла в апреле прошлого года, когда два члена Совета Федерации, Юрий Воробьев и Александр Борисов, по инициативе, как они говорят, Белгородской области решили закон все-таки разработать и создали рабочую группу. Концепция попала в прессу, это вызвало большой скандал, потому что она была крайне сырая и очень неудачная. К тому же это совпало с наводнением в Крымске, когда волонтеры оперативно откликнулись на беду и много сделали для пострадавших от стихии. Нас тогда пригласили в рабочую группу, там шли активные консультации. Рабочая группа не пришла к единому выводу. Все некоммерческие организации говорили, что закон сейчас не нужен. Ну а чиновники считают, что нужен.
Нет закона — нет проблем
Ваши аргументы: почему не нужен?
Хромов: Мы не против правового регулирования деятельности добровольцев. Она есть во многих странах, и в России сейчас тоже есть пять или шесть действующих законов, в которых так или иначе добровольчество обозначено. Но мы считаем, что единый закон в настоящее время несвоевремен и может быть очень вреден. Волонтерство развивается очень интенсивно. Та юридическая база, которая существует, достаточна, проблем никаких не возникает. К тому же ситуация для принятия закона абсолютно неподходящая. Последние два года волонтеры, как активная часть гражданского общества, и государственная власть если и не находятся в прямой конфронтации, то по крайней мере не испытывают друг к другу доверия. Нет практики взаимодействия, нет конструктивного общения. Власть не слышит общества. Закон должен оформлять существующие отношения, они же развиты крайне неудовлетворительно.
То есть волонтеры однозначно против закона?
Галина Бодренкова: В таком виде, как сейчас предлагается, нам, волонтерам, этот закон не нужен. Но я не согласна с Владимиром в том, что он не нужен вообще. Я много писала и говорила о том, что нужен специализированный закон. Добровольческую деятельность не нужно регулировать. Но необходимо создать гарантии для ее осуществления.
Что за гарантии?
Бодренкова: Добровольческая деятельность должна быть признана государством. Это мировая практика. Я, кстати, совершенно не согласна, что существуют какие-то враждебные отношения между государством и обществом. Мы взаимодействуем с госорганами. Добровольчество — важная часть гражданского общества и инструмент социального, экономического развития. Государство в нем заинтересовано и должно создать условия, инфраструктуру для развития волонтерского движения.
Хромов: Мы — практики. Мы исходим из своего опыта взаимодействия с государственными органами, социальными учреждениями, с чиновниками на местах. Я боюсь, и многие мои коллеги по НКО боятся, что самый прекрасный законопроект, внесенный в Госдуму, на выходе из этого черного ящика будет ужасным. То есть обязывающим, регулирующим, контролирующим — неким монстром, представляющим собой чиновничью вертикаль. Вторая вещь, которой мы боимся и которая подтверждается тем текстом, который Совет Федерации выдал на-гора, это то, что важные подробности будут прописаны не в законе, а в подзаконных актах. В самом законе не обозначены ни механизмы регулирования добровольчества, ни обязанности добровольцев. Этим законом пытаются регулировать одинаково, без различия специфики и задач, и спортивных волонтеров, и социальных, и помогающих культурным инициативам, и тем, кто ходит в хоспис или детский дом. К тому же я не могу поручиться, что в регионах, где губернаторы на ножах с НКО, не примут свои законы и свои подзаконные акты, которые создадут еще один инструмент давления на некоммерческий сектор. Будут волонтеры «правильные» и «неправильные», лояльные и нелояльные, законные и незаконные.
Бодренкова: Мне не нравится, что в законопроекте прописаны права и обязанности волонтеров, а ведь это сугубо добровольное дело — помогать другим. Это не обязанность, это право, неотъемлемое право человека.
Куда торопятся?
К чему, как вы считаете, может привести принятие закона?
Хромов: В том виде, в котором он сейчас написан, у него только одна цель — создание некоего государственного регулирующего органа, который к тому же получит бюджетное финансирование. На сайте Совета Федерации есть обоснование этого законопроекта, одна страничка, где написаны общие фразы, а все остальное будет прописано где-то в других местах. И одна цифра: бюджет 80 млн рублей. Почему 80 млн? Почему не 90 млн? Я задал вопрос Борисову и Воробьеву: а куда мы торопимся, у нас что, пожар?
А правда — почему? Куда торопятся?
Бодренкова: Как я поняла, чтобы сбалансировать ситуацию в обществе. Потому что кто-то приветствует добровольчество, но, как оказалось, далеко не все.
Есть ли возможность остановить, затормозить принятие закона? И что будет, если он все-таки пройдет в таком виде?
Бодренкова: Я уверена, что правительство даст отрицательное заключение.
Хромов: Я на это очень надеюсь. Хотя Совет Федерации абсолютно уверен, что закон пройдет. Они уже вносят какие-то правки, собирают всякие окологосударственные движения вроде «Молодой гвардии», «Добровольцев», «России молодой». Устраивают с ними общественные слушания, чтобы, как я понимаю, получить мнения, заведомо поддерживающие закон. И потом опираться на это. Закон просто грубо проталкивают.
А какой законопроект вы бы приняли? Что там должно быть?
Бодренкова: Я придерживаюсь мнения, что нужны добровольческие центры. Правительство должно способствовать этому — как в других странах, финансировать их работу. Или должен быть какой-то совокупный бюджет. Вот Ирина Воробьева, чья организация «Лиза Алерт» занимается поисками пропавших детей, обратила внимание сенаторов на то, что в этом законе написано: задача добровольцев — помогать государству решать его проблемы. А добровольцы помогают не государству, они помогают людям, обществу. Но проблемы-то у нас общие — инвалидность, бедность, сиротство. Помогая конкретным людям, волонтеры решают и государственные проблемы.
Должно ли государство материально поддерживать волонтеров?
Бодренкова: Оно должно участвовать в финансировании добровольческой деятельности.
Хромов: Мы категорически против материального поощрения добровольцев в виде льгот, в виде каких-то бесплатных билетов или оплаты коммунальных услуг — в законопроекте это описано. Безусловно, волонтеров нужно поощрять нематериально.
А как?
Хромов: Публичной благодарностью. Доброволец — это человек, который изначально движим внутренними, нравственными мотивами или чувством долга, ответственностью. То есть нематериальными вещами. Но нужны, безусловно, меры государственной поддержки, в том числе материальной, некоммерческих организаций, которые организуют труд добровольцев. Если власть таким образом поддержит волонтеров, это даст колоссальный синергический эффект.
Александр Борисов, член Совета Федерации РФ, инициатор законопроекта «О добровольцах»
„
Волонтеры говорят, что законопроект разрабатывается спешно — я спешки не вижу, на обсуждение инициативы ушел год. Считаю, что государство должно стимулировать развитие волонтерского движения, для этого и нужен законопроект. Он позволяет дать определение добровольцам и выделить для них как материальные, так и нематериальные бонусы — от налоговых льгот до привилегий при поступлении в вуз. Волонтерское движение очень широкое — я уверен, что среди добровольцев найдутся те, кому такой законопроект поможет.
Понятие «волонтер», права и обязанности волонтера прописаны в действующем законе, регламентирующем проведение Олимпиады-2014 в Сочи. Закон «О добровольчестве» не заменит его, но будет приведен в соответствие с ним, как и с остальным законодательством.
„
 |
| Ирина Воробьева, координатор поискового отряда Liza Alert
|
„
На днях законопроект получит заключение правительства, после чего вернется в Совет Федерации для доработки. Не исключаю, что на этом этапе появятся какие-то новые защитники этого закона. Это было очевидно после первой дискуссии с инициатором закона сенатором Борисовым. Когда мы ему задали вопрос, кому этот закон нужен, он называл только одно имя — волонтер Яна Лантратова, девушка из «Молодой гвардии». Тогда было понятно, что собирается целая толпа людей, которые будут кричать, что они волонтеры, что им этот закон нужен, чтобы потом на их мнение ссылались, как на мнение добровольцев.
Мы по-прежнему уверены, что законопроект вредный. Это явная попытка поставить волонтеров под контроль, «постоять где-то рядом», превратить что-то хорошее в цифры на бумаге, которые на деле ничего не значат. Пока эти люди, сидя в теплых креслах, не примут закон, они нас за волонтеров не считают. В принципе, нам все равно, за кого они нас считают. Но постановка вопроса удивляет.
Жесткие законы, регулирующие деятельность добровольцев, есть в некоторых европейских странах — Румынии, Греции и Кипре, но волонтерская активность там составляет 2–5%. В государствах, где нет регулирования, а есть только программы поддержки, количество людей, занимающихся волонтерской деятельностью, приближается к 40% населения страны.
„
Tweet