The New Times публикует письмо Бориса Кузнецова великому русскому адвокату Юрию Марковичу Шмидту, чье последнее интервью было опубликовано в №1 от 21 декабря 2012 года.
Дорогой Юрочка!
Не знаю, прочтешь ли ты это письмо, потому что не уверен, что есть жизнь после смерти, но то, что пишу сейчас, я много раз говорил тебе в глаза. Ты отмахивался, превращал разговор в шутку, говорил, что я сам не знаю себе цену, затем резко останавливал мой бурный поток признаний твоих талантов и переводил разговор на другую тему. Я никогда не забуду, как я, адвокат-расстрига, исключенный из коллегии, изливал тебе душу, рассказывая о перипетиях своей судьбы, и ты поверил, долго убеждал членов президиума принять меня в члены Ленинградской, тогда еще, коллегии адвокатов, ты рекомендовал меня, ты поручался за меня. Ты в корне изменил мою судьбу, вернул меня к делу моей жизни, моего предназначения. Я твой должник навсегда.
Я учился у тебя относиться с уважением к самому себе, к своей профессии, заставлять считаться со своим мнением всех, кто нам противостоит, выстраивать позицию по делу, режиссировать процесс, проводить его под свою диктовку. Я помню наши многочасовые разговоры, когда ты блестяще защищал капитана 1-го ранга Александра Никитина. Помню, я слушал твою блестящую речь во Фрунзенском районном суде Ленинграда, прерываемую репликами судьи и прокурора. Ты никогда не срывался, ты жалел их убогость и заносчивость, для тебя интересы дела, судьба человека, которого ты защищал, была всегда выше сиюминутного раздражения и собственных амбиций.
Как ты был горд, что оказался в деле Ходорковского, как пересказывал разговоры с ним, восхищаясь его умом и мужеством. Я из далекой Америки следил за процессом в Хамовническом суде, удивлялся твоему умению превратить адвокатов в единую команду, эффективную машину защиты, работающую дружно и слаженно. Строгая композиция речи, научная аргументация правовой позиции и анализ доказательств, железная логика, твердость, несгибаемость — это оружие, которое ты всегда противопоставлял обвинению и суду. Никто не смог бы лучше тебя провести это дело. Знаю, как тяжело тебе досталось, как ты превозмогал свою болезнь, как ты переживал за превращение нашей судебной системы в судебный департамент администрации президента. Сколько же в тебе мужества! Ты — прямой наследник русской классической присяжной адвокатуры. В твоих жилах — кровь великих русских адвокатов Спасовича и Александрова, Арсеньева и Андреевского, Урусова и Карабчевского.
Не забуду ночной разговор 10 июля 2007 года, когда еще раз круто менялась моя судьба. Ты сказал тогда: «Боря, ты не сможешь из Лефортово ни себя защитить, ни помочь своим клиентам». Этот телефонный разговор помог принять решение об эмиграции. Ты один из немногих, кто поддерживал меня в очередной переломный момент жизни. Это не забывается.
Не смог ты научить меня скромности, но я буду стараться, дорогой Юрочка.
Сколько людей прошло по Земле, не оставляя следов, не оставляя памяти о себе.
Тебе, мой дорогой, признательны сотни, тысячи людей. Ты оставил след в душах и судьбах, ты оставил след в истории адвокатуры, в истории России.
Мы встретимся, мы обсудим и то, что я написал тебе. Если же нет, если нет продолжения по ту сторону… то пусть мое письмо прочтут те, кто поднимет знамя, выпавшее из твоих рук, и понесет его в будущее.
Спасибо, родной. Прости и прощай.
Борис Кузнецов
Tweet