22 апреля действующий президент Николя Саркози проиграл первый тур президентских выборов, и сразу стало ясно: Францию ждет смена власти. Как оказалось — и смена курса
Апрель, выборы. Кто-то пытался заклеить лик Олланда ликом Саркози. Не помогло...
После второго тура, уже признав поражение и прощаясь с Елисейским дворцом, Саркози произнесет одну из самых благородных речей в своей карьере — речь политика, способного достойно уйти: «Я только что говорил с ним (социалистом Франсуа Олландом, победителем выборов. — The New Times) по телефону. Я хочу пожелать ему удачи в эти трудные времена. Франция сделала свой выбор, и это был демократический выбор. Это был выбор республики. /…/ Я беру на себя полную ответственность за этот проигрыш. /.../ Но теперь давайте покажем всем Францию с ее лучшей стороны — единую, без ненависти в сердце, демократическую, счастливую, Францию, которая не опускает голову, Францию открытую, Францию, которая не смотрит на других как на соперников или врагов».
Стоп! Вот насчет «соперников» Николя-великодушный зря так поторопился. Ведь новый хозяин Елисейского дворца еще на этапе предвыборной кампании давал всем понять: есть как минимум одна страна в мире, на которую Франция смотрит как на соперника, и эта страна расположена по соседству. Скандальное обещание Олланда «поставить на место» канцлера ФРГ Ангелу Меркель взбудоражило Берлин, где загодя начали готовиться к победе социалистов во Франции: еще в феврале 2012 года два экономических советника французской Соцпартии — Карин Берже и Валери Рабо — без лишней огласки провели консультации в Фонде Конрада Аденауэра, мозговом центре правящего в ФРГ Христианско-демократического союза (ХДС). Цель была одна: найти точки соприкосновения в решении неблагополучных финансовых дел Европы. Как оказалось, таких точек почти нет. В отличие от Саркози, постоянно подыгрывавшего Берлину в экономике и финансах, Олланд сразу заявил о своих амбициях: у Парижа есть свой план спасения еврозоны, и Германии придется с этим считаться. «Олланд во многом антипод Саркози — в манере держаться, одеваться, общаться с людьми, с лидерами других стран. Но наиболее рельефно, пожалуй, эта разница проявилась в том, как Париж теперь ведет диалог с Берлином, — констатирует в разговоре с The New Times французский политолог, глава аналитического центра «Обсерво» Арно Дюбьен. — У Олланда довольно жесткий стиль».
Главный камень преткновения — Европейский Центробанк (ЕЦБ). Идея Олланда: немедленно, с 2013 года ввести под эгидой ЕЦБ систему общеевропейского банковского контроля, чтобы практически любой банк еврозоны мог обратиться в ЕЦБ за свежими деньгами. Ясно, что Олланд прежде всего думал о французских банках, сгибающихся под тяжестью греческих и испанских кредитов. Но взять Берлин лукавством не получилось. На октябрьском саммите ЕС Олланд потерпел первое серьезное поражение: Меркель выступила резко против облегченного доступа к ресурсам ЕЦБ. Лоббируемую Парижем идею банковского союза положили до поры под сукно. По сути, Меркель столь же тонко намекнула Олланду: Франции придется спасать свои финансы самой.
Что ж, Олланд и спасает — как может. Он обещал сократить дефицит бюджета, и к концу осени удалось скостить почти €8 млрд — c €92 млрд до €84 млрд. Пытается Олланд сократить и госрасходы, пусть и ценой собственного, заметно опустившегося рейтинга. «Сальто мортале» его экономической политики — введение 75-процентного налога на сверхдоходы с 2013 года. Того самого, от которого перекатилась в соседнюю Бельгию немеркнущая звезда — Жерар Депардье и от которого в ближайшее время собираются сбежать туда же еще как минимум 500 сограждан артиста, зарабатывающих больше €1,4 млн в год. Причем Депардье может сбежать от французских фискалов еще дальше, коли пожелает. «Захочет переехать к нам — дадим гражданство», — лично заверил собравшихся президент Путин в ходе пресс-конференции 20 декабря. «Страхи по поводу этого налога раздуты прессой, ведь реальные начисления будут ниже 75%», — успокаивает Арно Дюбьен. Он не сомневается, что Франция по количеству миллионеров останется в мировом авангарде — большинство не последует примеру Депардье и олигарха Бернара Арно, также облюбовавшего себе Бельгию.
Как сказать. Другой президент-социлист Франсуа Миттеран, духовный отец Олланда, тоже был излишне самоуверен, когда вводил в 1981-м сверхналог на богатство. Но был наказан массированным бегством капиталов и дал задний ход. Олланд на этот перезревший вопрос пока не отвечает — молчит. Но долго молчать вряд ли получится.
Сесиль Филипп, Институт Молинари (Париж):
Семь месяцев президентства Франсуа Олланда показывают: ни о какой структурной экономической реформе речи пока не идет. Да, финансовый кризис ставит на первый план задачу сокращения госрасходов и дефицита. Но здесь главный вопрос — с чего начинать? Планка налогообложения во Франции и без того одна из самых высоких в Евросоюзе. Но наше доблестное правительство не нашло ничего лучше, как продолжать «прессовать» налогоплательщиков: вводится 75-процентный налог на сверхдоходы, повышаются налог с продаж, местные налоги, даже сверхурочные часы работы обложили налогом... Как вполне обоснованно считают многие, это и может оказаться той каплей, которая переполнит чашу народного терпения. Развернувшаяся в стране полемика вокруг переезда (в Бельгию) Жерара Депардье показывает, до какой степени наш политический класс «отключен» от рядовых французов, 80% которых поддерживают решение своего любимого актера.
фотография: Reuters
