«Едешь хозяином ты вдоль земли»

«Русь сидящая» продолжает свое путешествие по стране, The New Times следит за его перипетиями. Сегодня: Москва—Великие Луки, встреча после долгого срока, тюрьма, кладбище и дендрарий в зоне

Исправительная колония была построена на старом Великолукском кладбище, прямо на могилах и  надгробиях дивной красоты.  Кладбище XVIII—XIX веков,  самые новые надгробия датированы 1913 годом
	ИК-5 в Великих Луках

Открытка с картинкой Руслана Телкова — единственного известного нам бизнесмена, год сидящего в тюрьме по экзотическому обвинению в нарушении авторских прав: Руслан торговал мебельной тканью в крапинку, за крапинку его и взяли, хотя на самом деле объектом атаки был его бизнес, разумеется. После его ареста куда-то делась и вся ткань, 20 километров

Благодетельницы

Жили в Москве две сестрицы, Лена и Катя. Жили так небогато, что иногда не было денег не то что на еду, но и на метро. Работали в малом бизнесе (кухни они замеряли-поставляли), который неисправно платил. Однажды совсем каюк пришел — так, что и на метро нет. И от отчаяния позвонили одному из клиентов, попросили денег. Клиент обалдел, но сказал: «Приезжайте». Они: «Не можем, нету на проезд». Тогда клиент приехал сам и дал им $500. Когда девушки набрали нужную сумму для отдачи долга, клиента найти не смогли: пропал, телефон не отвечал. А потом, уже через несколько лет, они случайно в интернете натолкнулись на его фамилию: оказалось, клиент арестован, получил большой срок, очень большой. ЮКОС. Девушки, которые уже вели свой бизнес, и он шел вполне неплохо, узнали, где он сидит, и стали ему помогать. В этом году он вышел, и они снова ему помогли. Теперь он говорит: они меня спасли. У девушек свой ресторан в центре Москвы: мы пошли туда 5 декабря, в годовщину протеста, вместе с Володей Переверзиным, ЮКОС. Володя пишет книгу. Приведу одну цитату из нее: «16 декабря 2004 года. Ресторан «Ноев ковчег». У меня деловой обед с председателем правления одного из банков. Это приятная женщина, с которой я мило беседую. Неожиданно звонит телефон. В трубке незнакомый голос: «Владимир Иванович?» — «Да», — отвечаю я. «Вас беспокоит следователь Асадулин. Не могли бы вы приехать по адресу: Большая Пионерская, д. 20?» — «Сегодня я не могу, — говорю я. — Подъеду завтра». Неизвестный Асадулин настаивает: «Нет, надо подъехать сегодня, минут на двадцать!» Не екнуло у меня сердце, не сказал мне внутренний голос: «Беги, Володя, беги!» Уже арестованы Лебедев и Ходорковский. Арестован тогда не известный мне Малаховский, о котором я читал в «Коммерсанте». Абсолютно не чувствуя за собой никаких грехов, с чистой перед законом совестью решаю: «Ладно, поеду сегодня, иначе не отвяжутся». Тогда я не знал, что эти двадцать минут растянутся на семь лет и два месяца».

Лена — одна из тех, кто спас Владимира Переверзина

Любезный майор

Едешь хозяином ты вдоль земли —

Скажем, в Великие Луки, —

А под колеса снуют кобели

И попадаются суки.

(В. Высоцкий)

А в понедельник мы с Ингой сели в рижский поезд и поехали в Великие Луки. К зэкам. Инге Кудрачевой, координатору «Руси сидящей», 21 год, она из Уфы. Занесло ее к нам самым правильным и предсказуемым образом: из Крымска. До 6 июля, дня наводнения, она мирно трудилась на ниве гостиничного бизнеса в Питере, была администратором в баре и ни о чем себе не тосковала. А когда узнала о трагедии на Кубани, уволилась в одночасье и прыгнула в первую же фуру, которую сама же с волонтерами и собирала…

В Великие Луки мы ехали к зэку Саше, которого знаем давно и уважаем сильно. Москвич, 50 лет, редкий представитель того сословия, которое раньше называлось инженерно-технической интеллигенцией. Он даже внешне похож на создателя Яндекса Аркадия Воложа. Саша — предприниматель, который занимался разработками новых лекарственных препаратов — не БАДов и арбидола, а настоящих и серьезных. За что и сел по ст. 159 ч. 4 на шесть лет, формальный повод — просрочка по кредиту в 3 млн рублей. Кредит давно выплачен, однако Саша сел. Как и во многих приговорах, сел без нанесения ущерба. Бизнес отобрали.

Приехали мы в Великие Луки в семь утра, к восьми уже были на зоне, увешанные баулами с передачами. ИК-5 находится в черте города и выглядит весьма пристойно — до такой степени, что было непонятно, куда ж тут соваться, где тут сирых родственников принимают. А на зоне, когда не знаешь, куда соваться, нужно идти в бухгалтерию: там обычно сидят добрейшие и сочувствующие барышни, не слишком-то высоко ценящие мужиков в погонах. Туда-то я и сунулась, оставив Ингу сторожить баулы. Однако бухгалтерия еще не приступила к нелегким трудам, а потому пришлось обратиться к первому встречному майору. «Доброе утро, любезный майор…» — начала я было свою вкрадчивую речь. Майор опешил и выложил мне все, что знал, причем действительно был любезен так, как будто он мушкетер королевы. Пока я думала, что майор мне приснился (позже он оказался начальником зоны), мы чуть было не угодили под автозак, подъехавший к воротам зоны. Из автозака спрыгнул офицер в тулупе и взял нас под локотки со словами: «Милые барышни, будьте добры, не мерзните тут, не могли бы вы…» — и отвел в комнату ожидания свиданий и приема передач, предварительно проверив, имеется ли там бумага для заявлений и включен ли дополнительный обогреватель. Мы подумали: так же не бывает! На всякий случай я схватилась за книгу жалоб, а само ее наличие — явление нечастое, кстати. Начала листать — а там только дифирамбы. «Вот ведь фальсификаторы», — сообщила я Инге и немедленно поделилась подозрениями с книгой жалоб. И мы пошли на свидание с Сашей и еще одним зэком, Игорем, за которого Саша хлопочет. Но это отдельная история. Дальше началось вообще невообразимое, а именно: общение с ангелами — инспекторами ИК-5. Это девушки, одна краше и любезнее другой. Mелькало смутное ощущение, что мы на ресепшн в хорошей гостинице. Когда они предложили нам чаю, Инга даже переспросила несколько раз, что они имеют в виду. Передачу взяли без проблем, а потом мы несколько часов подробно общались с Сашей и Игорем в окружении какого-то дендрария. Саша подтвердил, что зона неплохая, и мы сосредоточились на ужасах Матросски и Бутырки, где Саша оказался в 2010 году, причем с инфарктом.

Обсудив громкие дела, новости уголовного законотворчества и новеллы правоприменения, мы распрощались и с нашими зэками, и с милейшими девушками-инспекторами. Меня замучила совесть, и пошла я переписывать свое заявление в книге жалоб. Подозреваю, что внутри зоны нравы совсем другие, однако Саша с Игорем не жаловались, а мы своими глазами ничего дурного не заметили. Могут ведь наши люди не устраивать Копейска из своего рабочего места, могут.

Про гопников

У меня на длительных свиданиях с мужем отношения с окружающим миром складываются либо ровные, либо никакие. Либо я его, окружающий мир, игнорирую, либо стараюсь что-то полезное перенять из навыков. Публика попадается та еще, но до сих пор на гопников игнора хватало. А тут хватило с большим трудом.

*КДС — комната длительного свидания в колонии.

На последнем моем свидании с мужем в Кохме, колонии-поселении в Ивановской области, пришла в КДС* пара. Девочку вообще не видела, мальчик — просто гопник. Он сразу попросил нас подвинуться в холодильнике. Ну, с этим проблем нет, я запросто свернулась до одной полки. Но они туда так ничего и не положили, только пачку пельменей. Фиг бы с ним — бывает, обмишулился. Но дальше я все время стала заставать его в общем туалете. Ну то есть иду себе, открываю дверь — она не заперта, стало быть, нет никого — и застаю его там в позе орла. Сидит часами. Пару раз посоветовала закрываться и показала, где щеколда. Потом просто стала выключать свет. Никакой реакции, хотя я ввязывалась в конфликт. Вот что делать в таких случаях? Мужу жаловаться я не буду ни при каких обстоятельствах, да и отвыкла давно, но не бить же мне его?

И я обратилась за консультацией к зэку Федору, который сидит на Урале, от него я получаю много ценной информации о зоне, о нравах, о распилах и т.д. Конечно, интернет у него есть, как и у многих, потому что всюду жизнь, особенно там, где нет порядка. Вот что ответил мне Федор.

«Это искаженные осознанием «я в тюрьме» мозги. И наверное, наркотиками еще. Все строго. Как его учат. В тюрьме. Ему положена полка, дайте ему полку. Это мне, вам ср*ть на эти полки, мы к любимым людям пришли и не думаем про тюрьму вообще. А ему надо показать, какой он серьезный и матерый зэк. Отожраться не мог. Раз с туалета не слезал. Там первоходы в КП-13**. 

**КП-13 — колония-поселение № 13, г. Кохма Ивановской области.

По большей части это п.ц. У меня у самого первоходы. Но с годами с них слетает этот образ, и они становятся просто мужиками. Там что? Там самый большой общий срок у твоего Лехи. Они не прочувствовали, что такое зэк… И образ этот прежде всего был, наверное, попугать жену свою, бедную дуреху. Которая столько с ним горя хапнула, столько перетаскала ему, себя, девку, ему провозила. И ведь любит ведь, любит, и горе для нее это все… А он, чудак, в образе. Самоутверждается. Это не ты их понять не можешь. Это их невозможно понять. Там нечего понимать. Это амебы. Такие простейшие. Каких бы Путину хотелось все 150 миллионов, живущих за пределами круга его банды».

Просто и понятно, спасибо Феде. Я еще, как назло, мужу фильм привезла Андрея Звягинцева «Елена», как раз про это самое. Мы с ним долго потом разговаривали про то, как сберечь свой мир от гопников. Страну надо от них спасать, тогда и у своего мира появляется шанс.

Саратовские разбойники

Как-то раз моего мужа спросили, что в тюрьме оказалось для него неожиданно простым. И он ответил: «Общение с людьми, которых раньше никогда не видел. Оказалось, что проще всего найти общий язык с неоднократно и подолгу отбывавшими наказание».

Есть у нас в «Руси сидящей» зэк Петруха. У него серьезные университеты, да еще саратовские зоны, а это совсем не шутка, в Саратове такой порядок, что беда, Копейск с овчинку покажется. Петруха со своими многолетними университетами стал стихийным правозащитником, в этом качестве к нам и прибился, и сложился пазл. Петруха от души и совершенно бескорыстно помогает самым-самым нашим сирым и беззащитным. Есть у нас Верочка Черемисова, 66 лет, сын сидит под Архангельском, 9 лет ему еще, а у Веры еще и подозрения по поводу здоровья сильно нехорошие. Петруха стал ей и сыном, и братом, и адвокатом, благо опыт немалый. Одиночные пикеты вместе устраивают, а недавно тут Верочку в автозак сволокли и в отделение увезли, и у нее приступ сердечный случился при задержании — недоглядел Петруха, уж как он себя клял. А потом выхаживал. В суды с ней ходит, по ЖЭКам разным и собесам, и при Петрухе никто уже нашей Верочке ни отказать, ни рявкнуть на нее уже не может.

В общем, у нас и по Саратову спецы есть. Там еще давным-давно сидит Васенька Андриевский, про его дело много писали (ст. 105, убийство) — они с матерью и ЕСПЧ выиграли, и уж следствие признано некомпетентным, и улики все до суда потеряли, а сидит Вася одиннадцатый год, и тоже стал борцом. Это виноватые не борются, а невиновных не остановить. Вот от Васи и приехал в «Русь сидящую» человек, только освободился. Приехал с пустяком — паспорт помочь восстановить. Оказалось, совсем не пустяк.

Александр Левчук с рождения проживал в Каскеленском районе Алматинской области. По прибытии в Расею-матушку был сразу призван в армию, несмотря на то что имел в паспорте СССР указание, что является гражданином Казахстана. Призвал его в 1994 году Сызранский горвоенкомат. Попал в Чечню, участвовал в штурме Грозного (в том самом предновогоднем штурме, в пекле). «За проявленную доблесть и мужество награжден медалью «За отвагу» — так написано в служебной характеристике от командира в/ч 65349.

Уволившись в запас, прибыл Александр к маме в Саратовскую область. Спустя полгода его прописали и поставили на воинский учет с российским военным билетом. Только вот гражданства РФ не дали. Куда ветерану чеченской войны податься? Хоть и был Александр «морально и психически устойчив», но российская безнадега кого хочешь доведет или до сумы, или до тюрьмы. В 1996 году первый раз украл, дали условно два года. Не выдержал, опять совершил преступление. В марте 1999-го опять украл: дал ему Саратовский суд ни много ни мало 12,5 лет. Отсидел от звонка до звонка. При освобождении в марте 2011 года оказался Александр без паспорта: старый утеряли менты во время следствия, а без него паспорт РФ не хотят давать, да и сидел долго. Прокуратура Саратовской области в одном из своих ответов Левчуку признает, что да, как человек, имеющий особые заслуги перед Россией, он имеет право на получение гражданства РФ в упрощенном порядке, но как человек отсидевший он нежелателен на территории РФ. Кровь проливать — так никаких документов не надобно было.

До сих пор этим занимаемся. Справочно: следователи имеют милую привычку «терять» паспорта подследственных и подсудимых — чтобы максимально ухудшить положение. И никогда никто не был за это наказан. Лет пять назад теряли каждый второй паспорт. Теперь вроде только каждый третий. Кто говорит, что у нас нет прогресса?