Поколение Си
«В эти дни столица нашей родины должна поддерживать атмосферу полной гармонии» — партийная элита КНР приурочила этот лозунг к XVIII съезду 82-миллионной Компартии Китая. Съезд приведет к власти «пятое поколение» руководителей во главе с 59-летним Си Цзиньпинем. Спецкор The New Times в Пекине — о том, как изменился город за последние дни и что ждет Китай
Четвертое поколение китайских руководителей готовится освободить места «молодым»
На площади Тяньаньмэнь — усиленные наряды полиции и десятки людей в штатском. «Где можно снимать?» — спрашивает репортер немецкого телевидения у офицера полиции. — «Нигде». — «У нас есть все бумаги», — приходит на подмогу журналистам сопровождающий их сотрудник министерства пропаганды. — «Нигде». Откуда-то из-под земли появляется человек в костюме и вносит в регламент смягчающие коррективы: «Общие планы снимать можно. Но — издалека». Охраняют съезд 100 тыс. полицейских и 1,5 млн дружинников, свезенных со всего Китая.
Ни ножа, ни отвертки
«Они же давно уже все между собой решили — кого избрать в политбюро, кого выгнать оттуда. Чего они боятся? — таксист Чжан недоволен жесткими мерами безопасности. — Этим «красноповязочникам» (дружинникам), которых свезли сюда со всего Китая, платят по 50 юаней (около $9) в день».
Как и остальные пекинские водилы, Чжан получил указание заблокировать стеклоподъемники на задних дверях. Тем, у кого в авто такая блокировка отсутствует, запретили въезжать в центр столицы. Магазины детских игрушек приостановили торговлю «стрелковым оружием» из металла, а также летающими предметами, включая воздушные шары и радиоуправляемые вертолетики. С прилавков торговых центров исчезли ножи, некоторые виды ножниц и отвертки. А если вам что-то уж очень нужно из этого ассортимента — предъявите удостоверение личности для занесения в базу данных.
Интернет вдруг пополз со скоростью улитки, а блогеры заметили: почта, в которой более двух раз упоминались слова «Пекин» и «съезд» («шибада» по-китайски), стала доходить до адресата только на следующий день. Но тут пользователи проявили хитроумие, и в китайском интернете запестрели ссылки на «Спарту» (Сибада — так произносится по-китайски название античного греческого города): только за два дня — 5 и 6 ноября — в здешнем поисковике Weibo «Спарту» запросили 3 млн раз.
„
Говорят, когда Си управлял провинцией Фуцзянь, там из года в год известный контрабандист Лай Чансин проворачивал сделки, от которых убытки таможни составили $10 млрд
”
«Власть ждет провокаций со всех сторон, — делится информацией, полученной от брата — партийного чиновника, пекинский журналист Лю. — Партактив и полиция получили инструкции: особое внимание проявлять к «сепаратистам-подрывникам» из Синьцзяня, «монахам-смертникам» из Тибета, «соотечественникам, потерявшим по разным причинам кров», и даже к демонстрантам-экологам».
Amnesty International cообщила о 130 арестованных гражданских активистах, которые до окончания съезда помещены в «черные тюрьмы» — так в Китае называют переоборудованные под СИЗО закрытые отели, находящиеся на балансе спецслужб.
 |
|
Хотя итог съезда ни для кого не секрет, Китай напряженно следит за его ходом
|
Из жизни ходоков
Многие простые граждане, особенно в провинции, поверили в партийный клич про «гармонию» и приехали перед съездом в Пекин искать правды. Как, например, Ли Цзин и Ву Гоцзин, уроженцы провинции Хэнань. Оба — ВИЧ-инфuцированные, заразились еще в 90-е, когда власти провинции принудительно направили их сдавать кровь. В медпункте в целях экономии одну иглу использовали по 10–20 раз — в итоге смертельно опасный вирус подхватили как минимум 100 тыс. человек, а вместо обещанного расследования власти обещали пострадавшим выплачивать пожизненное ежемесячное пособие в размере €120. В реальности платят только половину от этой суммы. «Я уверен, деньги присваивают себе чиновники на местах, — говорит Ву автору, стоя в длиннющей очереди у дверей пекинского Бюро жалоб населения. — Надеюсь, здесь, — он кивает на контору, — нам помогут наконец». В итоге Ву и Ли терпят неудачу: «Они нам сказали: обращайтесь в бюро по месту жительства. Но мы там уже столько раз были! Сколько можно издеваться над людьми?»
«Я сам из Юньнаня, меня зовут Ху Фан, — подходит к нам смуглый незнакомец средних лет. — У нас чиновники воруют пенсии, а сами покупают себе «хонды» и «тойоты». Если уж они там, наверху, разобрались с таким сильным человеком, как Бо, то пусть вернут деньги моих престарелых родителей».
«Ага, ждите! Меня тут отфутболили сразу как неместного, — улыбается стоящий поодаль худой молодой человек, представляться он отказался. — Я из Вансунфана, это под Чжэнчжоу. У меня диплом инженера, работал на госпредприятии, вдруг его закрыли, людей выгнали на улицу, ничего не заплатили. Потом узнали: в помещении открыли фирму, где директором — зять секретаря парткома города. Вам не кажется, что наша «мировая фабрика» начинает смердить?»
Власти провинций, по данным известного адвоката-правозащитника Тэн Бяо, решили изловить перед съездом всех недовольных с помощью доносчиков и специальных бригад дружинников. Они обходят квартиры и направляющиеся в Пекин поезда и рейсовые автобусы. Людей, задержанных по наводке, сажают в «черные тюрьмы»: ничто не должно омрачить «атмосферу гармонии», в которой проходит съезд.
„
На месте нашего завода открыли фирму, где директором — зять секретаря горкома. Наша «мировая фабрика» начинает смердить?
”
 |
|
Дом народных собраний на площади Тяньаньмэнь в Пекине строго охраняют от прессы и любопытных
|
Воли не видать
«Еду я на днях в Пекине в такси по Чанъаньцзе (центральный проспект столицы, чье название переводится как «вечный мир» или «вечный покой». — The New Timеs), там все кумачом подернуто, а мне водила, лет под 60, вдруг заявляет: «Партия дает заработать на еду — ну и достаточно». Провокатор. Или сумасшедший, — предприниматель Лю Чин из Гуанчжоу делится последними впечатлениями от поездки в Пекин. — Лучше бы партия избавила народ от гнета госпредприятий — у этого водилы куда больше еды было бы». Народ на юге, напичканном свободными экономическими зонами, и живет получше, и в суждениях более раскован.
Еще один южанин, Сяо Гонцзюн, возглавляет упаковочную компанию в районе дельты Чжуцзян — Жемчужной реки. «Говорят, мол, нашей экономике, такой-сякой-второй-в-мире, никакой кризис нипочем. Враки это!» Сяо говорит, что чуть не обанкротился, чудом спас бизнес, а десятки других, таких, как он, пошли по миру. При этом государство ничем не помогло. «Приоритет по-прежнему отдается госпредприятиям, хотя в действительности наша экономика держится на частниках. Если новые руководители страны не уравняют нас в правах с госсектором — всем конец, ресурсы роста исчерпаны».
Фабричные сплетни
«Что за слова вы такие говорите? «Реформы», «обновление кадров», «борьба группировок». Меня это не касается. Я вот с трудом нашел эту работу — у нас в деревне почти все мужчины уехали на заработки в Пекин, а повезло только мне и двоюродному племяннику. — 38-летний Чжао с утра до ночи работает контролером на табачной фабрике и страшно рад своим $500 в месяц. — Все говорят, что товарищ Си (Си Цзиньпин) — порядочный человек и не терпит мздоимцев. Может, получше заживем?»
«Я знаю, что товарищ Си по образованию химик, его отец при Мао был вице-премьером, а потом сидел 16 лет — семью реабилитировали только после смерти вождя. Еще говорят, Си — активный борец с коррупцией», — делится своими сведениями о новом лидере страны Гун, начальник цеха, в котором трудится Чжао. Потом, за обедом, когда мы оказываемся без свидетелей, он вдруг продолжает тему: «Вы — иностранец, не выдадите меня? Говорят, когда Си управлял провинцией Фуцзянь, там из года в год известный контрабандист Лай Чансин проворачивал сделки, от которых убытки таможни составили $10 млрд. Когда Си вызвали на ковер в ЦК, он заявил, что ничего не знал. Контрабанда на миллиарды долларов, а губернатор ничего не знал — это же смех! Си — обычный карьерист. Другое дело — его жена певица Пэн Лиюань: Си еще и мечтать не смел о высоких постах, а ее уже знал весь Китай».
Сведения начальника табачного цеха подтверждает Вэнь («только без фамилии»), журналист агентства Синьхуа. Он говорит, что историю с контрабандой многие пересказывали в конце 90-х, и, по оценкам агентства Bloomberg, уже тогда состояние семьи Си составляло сотни миллионов долларов: «С другой стороны, Си единственный в высшем руководстве Китая, кто в молодости (в 1980-х годах. — The New Times) жил в США и познавал родину со стороны. А это очень важно для понимания ее реальных проблем».
„
Авторитет КПК все более снижается. В этой ситуации может случиться и всекитайская спонтанная массовая акция
”
 |
|
Студенты внимают речи уходящего лидера Ху Цзиньтао
|
Краткий курс
«Сейчас я вам все популярно объясню», — профессор Сунь (опять: «только без фамилии»), лектор Академии наук КНР, берет лист бумаги и размашисто выводит цифры вперемежку с иероглифами: «Переломным для Китая на самом деле был не 1978 год, когда Дэн Сяопин открыл страну миру и провозгласил «четыре модернизации», а 1989-й. Тогда после событий на площади Тяньаньмэнь перепуганная партийная верхушка предложила политически ангажированным элитам новый «модус вивенди»: все уходят из политики — в бизнес и окормляемые им структуры, а партия берет на себя роль покровителя, обеспечивая не менее 5–7% экономического роста в год. Бизнес и номенклатура пошли рука об руку. Никому еще не удавалось сколотить состояние, не имея знакомого партийного чиновника хотя бы на уровне райкома. Сейчас средний класс в Китае насчитывает 200 млн человек, из них 35–40 млн — это высший средний класс, люди с состоянием в сотни тысяч и даже миллионы долларов. Они по-прежнему благодарны партии за покровительство и невмешательство в их личную жизнь, они вовсю пользуются интернетом, отдыхают за границей, их дети учатся за рубежом». Эти люди, по словам профессора Суня, не основа и не двигатель гражданского общества, как на Западе, а напротив — прочный тыл однопартийной системы, ее экономический фундамент. «Но сейчас фундамент начал сыпаться. Кого-то рост экономики свел на больничную койку, кого-то — в могилу. Воздух стал непригодным для здоровой жизни, а вода — для питья. Особенно плохи дела на селе. 150 млн крестьян были вынуждены податься на заработки в города, 40 млн работу не нашли, вернулись обратно в нищету… В последние пять лет сложилось два полюса: на одном — 10% населения, владеющие почти 50% собственности, на другом — 10% с 1,7%, которые ненавидят первых. Если партия не сумеет в ближайшие три-четыре года как-то нивелировать этот разрыв, страну ждет социальный взрыв».
Сунь звучно припечатывает карандаш к столу, а точнее — прямо на черно-белые портреты председателя КНР Ху Цзиньтао и его преемника Си Цзинпиня, красующиеся на раскрытом развороте главного партийного журнала «Цюши».
 |
|
В наследство Си Цзиньпину остаются социальная нестабильность и протестные настроения
|
Китайские блогеры: «В Поднебесной ничего не изменится»
Не подконтрольные властям КНР китайские сайты и блоги (базирующиеся, как правило, в США) представили неприглядную картину «тотального шмона», устроенного в Пекине накануне открытия съезда. Особые распоряжения касаются интернета: пользоваться им постояльцы гостиниц смогут только по удостоверению личности, указав серию и номер документа.
«Вполне возможно, в Чжуннаньхае (пекинcкий аналог Кремля. — The New Times) и впрямь боятся, что народ, воспользовавшись проведением съезда, поднимет бунт, — пишет блогер Пэн Тао. — Ведь на протяжении последнего года по всей стране проходили невиданные по масштабам протестные акции — в уезде Ваньсянь, в Шуанцяо, Пекине, Цидуне, Чжуншани, Нинбо и других местах. Отношения между государством и обществом все более напряжены. Авторитет КПК все более снижается. В этой ситуации может случиться и всекитайская спонтанная массовая акция».
Но самая обсуждаемая тема — недавняя публикация в The New York Times о 2,7-миллиардном (в долларах США) состоянии семьи премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао. «Да, — пишет живущий в США блогер и обозреватель азиатской службы «Голоса Америки» Цао Чанцин, — представитель китайского МИД назвал публикацию влиятельной американской газеты «очернением Китая», однако официальная китайская сторона не представила никаких конкретных опровержений изложенной в статье фактуры, не указала, какие конкретные моменты содержат клевету и наговоры, и, похоже, не собирается подавать в суд». По мнению автора, если иск адвокатами Вэня к The New York Times и будет подан, то дело очень трудно выиграть: газета не утверждает, что сам Вэнь Цзябао либо его близкие родственники коррумпированы, а лишь задается вопросом, каким образом семейству премьера удалось накопить такое огромное состояние.
«Что такое XVIII съезд КПК?» — начинает свой пост блогер Му Чуанхэн. И дает весьма неприглядный ответ: «Это съезд, который проводится сообществом привилегированных групп интересов внутри КПК. Это съезд, призванный, оперируя рассуждениями о «передовом» и «представительном» характере партии, утвердить незыблемость своей власти и интересов».
«На самом деле, — делает вывод Му Чуанхэн, — никакой подлинной демократизации после съезда не наступит. Как и не наступит настоящей борьбы с коррупцией, несмотря на «серьезный урок», который, как было официально заявлено, вроде бы извлекла партия из дела, находящегося под арестом и следствием бывшего члена Политбюро ЦК КПК Бо Силая. Самый вероятный дальнейший путь развития Китая: ограниченно и постепенно продвигать внутрипартийную демократию и участие граждан в управлении. Однако это вовсе не означает, что в реальности страна повернет на путь настоящей демократии».
Александр Смоляр, член Европейского совета по международным отношениям, президент Фонда им. Стефана Батория (Польша):
«XVIII съезд КПК, как и все остальные, готовился в полной секретности. Многие высокопоставленные функционеры не знали даже дату проведения мероприятия. В Пекине боятся народных волнений, ведь перед Китаем стоят огромные проблемы. Экономический успех привел к чудовищному росту коррупции. Мафиозные связи между бизнесом и политической элитой ни для кого не секрет, что вызывает народное возмущение. Если в начале 90-х были тысячи небольших локальных конфликтов в год, то теперь до 200 тыс. ежегодно. В основном люди выступают против местных органов власти или это какие-то забастовки на предприятиях, против центральной власти пока крупных демонстраций не наблюдалось. Но руководство Китая понимает, что де-факто произошла легализация публичного несогласия с властями. Экономический рост замедляется: Китай платит свою цену мировому кризису и экспортно ориентированной экономике. Труд становится все более дорогим, простимулировать внутреннее потребление не слишком получается, потому что китайцы любят откладывать, но не любят тратить. Так что новому политбюро придется выработать какую-то новую схему принятия решений — более эффективную и оперативную».
Александр Лукин, проректор Дипломатической академии МИД России:
«Китай — это диктатура без диктатора. Здесь решения принимаются коллегиально. Вторым правилом стало омоложение власти: жесткое ограничение по возрасту действует абсолютно на все государственные должности: 60 лет — и человек уходит на пенсию. Исключение — только для высших руководителей, которые сменяются раз в 10 лет.Конечно, у лидеров всегда есть соблазн остаться у власти. Дэн Сяопин де-факто руководил страной до самой смерти, хотя и не занимал никакого официального поста — к нему домой приходили советоваться. Ху Цзиньтао же стоит во главе так называемого «клана комсомольцев», выходцев из комсомольской номенклатуры. Другой клан — это дети партийных руководителей, так называемые «принцы», к которым относится Си Цзиньпин, сменивший Ху. А вот новый премьер Госсовета Ли Кэцян как раз тоже из комсомольцев, так что, возможно, Ху Цзиньтао постарается остаться неформальным лидером этого клана. Но вряд ли у него останутся реальные рычаги для управления страной».
Письмо мечтателейКитайская правозащитная организация «Власть Граждан» обратилась к делегатам XVIII съезда КПК с открытым письмом, в котором, в частности, говорится:
«Уважаемые делегаты /…/,ваша партия — не просто партия власти, это монопольная политическая сила в стране. /…/ С момента создания она не переставала повторять, что ее историческая цель — свободный и демократический Китай. /…/ Спустя 60 лет после прихода вашей партии к власти /…/ будущее китайского народа по-прежнему определяется за кулисами горсткой тиранов. Правовая система страны — чистой воды насмешка, так как чиновники всех уровней спокойно плюют на свои собственные законы. /…/ За 60 лет коррупция стала абсолютной, проникнув во все сферы жизни. Свобода слова, печати, союзов, собраний, забастовок и совести — лишь фантазии. /…/Единственная причина, по которой китайский народ попал в эту ловушку, — 60-летний диктат вашей партии. /…/Мы призываем вас вернуть гражданские права, которые вы у нас украли.Окружающая среда непригодна более для жизни, мы больше не можем смотреть на голубое небо, пить чистую воду или даже дышать чистым воздухом.Мы не уверены, что едим безопасную еду или пьем полезные лекарства. /…/Многие не могут позволить себе купить комнату в квартире или обычную медицинскую страховку. /…/ Мы пользуемся лишь теми «правами», которые дает нам государство: «право» сесть в тюрьму, «право» пропасть без вести, «право» покончить с собой.Мы мечтаем, что однажды самым крепким зданием в городе будет не мэрия, а школа. Что однажды людям не придется становиться на колени, увечить самих себя или даже совершать самоубийства, чтобы не видеть, как их дома сносят бульдозеры. /…/ Мы мечтаем, что однажды люди будут получать доступ к рабочим местам и образованию в зависимости от их навыков и достоинств. Мы мечтаем, что однажды каждый сможет свободно думать, говорить, писать и критиковать правительство без страха. /…/ Мы мечтаем, что однажды лидеры всех уровней будут избраны в результате открытых и честных выборов. /…/Мы не только мечтаем, мы сделаем все, чтобы наши мечты сбылись. /…/ Мы готовы бороться, чтобы оставить нашим детям самый ценный подарок — свободный и демократический Китай, в котором царит верховенство закона».
Полный текст письма
Граждане Китая, у которых есть Мечта.
фотографии: AFP, REUTERS
Tweet
