Визит к Мадонне

Темноликая Дева Мария — Королева Польши, ее сердце. Не только от шведов защитила она Польшу, но и от советского диктата — совсем недавно. Польская церковь и, разумеется, Ясная Гора боролись за свободу вместе с движением «Солидарность», а местный КГБ убил не светского лидера Леха Валенсу, а духовного — ксендза Ежи Попелюшко: священнослужители казались опаснее светских людей, поскольку Костел, Польская церковь, всегда был на стороне народа.

В монастыре висит серия картин «Голгофа третьего тысячелетия» Ежи Дуда Грача. На ней изображены 14 остановок Христа по пути на Голгофу и еще четыре сюжета — от Воскресения до Вознесения. Только фоном для мук Христовых стал не Иерусалим I века, а современная Польша, ее Via Dolorosa. Одиннадцатая остановка, «Распятие», посвящена убийству Попелюшко. Его «жигули» с веревкой, его портрет, склонивший голову кардинал, пригвожденный к кресту Иисус, арестанты, памятник полякам — жертвам сталинских репрессий, который стоит в Варшаве: вагоны, едущие в ГУЛАГ, над ними тысячи крестов. Веревка потому, что в 1984 году гэбисты подстроили Попелюшко автомобильную аварию, но он выжил, тогда они просто остановили его «жигули» на шоссе, выволокли из машины, затянули петлю и бросили в водохранилище.

Памятник Попелюшко стоит у стен монастыря. А внутри висит памятная доска другому ксендзу — Максимилиану Кольбе. Во времена фашистской оккупации он спас две тысячи евреев, за что был отправлен в Освенцим, где продолжал утешать людей и давать им благословение. Кольбе выбрал себе самое жуткое место в бараке, у параши, возле двери, чтобы провожать молитвой умерших, когда их выносили. Однажды заместитель коменданта лагеря Карл Фрицш отобрал десять смертников, один из которых воскликнул: «Неужели я больше не увижу жену и детей? Что же теперь с ними будет?» И тогда Кольбе вышел из строя и предложил себя в обмен на этого несчастного.

Казалось бы, тут, в маленьком городке, принимающем миллионы паломников из разных стран и миллионы поляков (паломники пешком ходят в Ченстохову из своих городов, чтобы поклониться Матке Боске, попросить совета, утешения, чуда), ничего не может быть важнее Ясной Горы. Однако нынешние дети не верят в чудеса. И молодежь — не вся, но многие — хочет другой жизни, «современной». Ну, чтобы разрешили аборты, гей-парады, зачатие детей in vitro. Правительство бы и разрешило, но моральный авторитет Костела столь велик, что власть не осмеливается пойти против, хотя формально от него не зависит. Все же самый великий поляк — Папа Римский, Иоанн Павел II, которому в одной Ченстохове стоит несколько памятников. Но теперь школьники мечтают поехать учиться в Америку, как минимум в Варшаву или Краков, хотя Ченстохова считается одним из университетских центров. Осваивают «актуальное искусство» — новый мэр выделил им особняк. Инсталляции во дворе, тут же «авангардный» театрик, выставка в особняке — все выглядит наивно, провинциально, хотя можно понять жажду независимости от Ясной Горы, ставшую для всех синонимом Ченстоховы. Но, конечно, приезжать в этот «добрый город», как назвал его Иоанн Павел II, стоит ради ясногорской Мадонны.

„  

Матка Боска — гений места. Идущие к ней как бы вытягивают себя в лучшую сторону — вверх    

«Черная Мадонна» — икона не простая, писана самим евангелистом Лукой с натуры, то есть натурально портрет. Есть версия, что Мария рассказывала Луке, сидя за столом, жизнь своего сына Иисуса, а он слушал и писал женщину, превращающуюся в богиню, на липовой доске столешницы (иконы обычно писались на кипарисовых досках). Икону в IV веке увезла в Константинополь императрица Елена. Византийцы подарили ее Киевской Руси, князю Льву Галицкому, сыну Даниила Галицкого — основателя Львова. Князь поместил ее в домовую церковь своего замка в городе Белзе, отвоеванном в 1030 году киевским князем Ярославом Мудрым у поляков. Белз — центр удельного княжества, стоящий на перекрестке торговых путей между Краковом, Киевом и Балтикой. 

В 1382 году правящий там князь Владислав Опольский увез икону, уже имевшую славу чудотворной, из Белза. Произошло это, по легенде, после набега татар. Князь выставил ее на городской стене, и икона совершила чудо: на город спустилась непроницаемая мгла, и захватчики стали убивать друг друга, но одна стрела попала в лик иконы, в шею, и из раны потекла кровь. 

Когда Белз перешел из-под юрисдикции Венгрии к Польше, венгерский князь Владислав стал польским. Силезия принадлежала ему по наследству, туда он и уехал, но икону домой не повез, а оставил в Ченстохове, в монастыре паулинов, который незадолго до этого построил.

Католический священник отец Роман провел меня по монастырю и в какой-то момент вывел на балюстраду: пора было закрывать икону. Происходит открытие и закрытие торжественно. Отец Роман взял трубу и вместе с юными послушниками сыграл ясногорский гимн, после чего над иконой в золотой ризе и драгоценных камнях опустился занавес. «У всякой королевы есть часы аудиенции, — объяснил ксендз, — а Королева Польши общается с таким количеством людей и исполняет столько просьб, что ей надо отдыхать больше». В том, что Мария присутствует в своей иконе и творит чудеса, отец Роман, живущий в монастыре уже 35 лет, не сомневается. Буква «М» — Мария — вышита на всех здешних сутанах, она горит золотом на воротах монастыря, это здесь главная буква: Мария, она же Мать. Количество висящих в монастыре серебряных глаз, ног, рук, отброшенных костылей, ожерелий из янтаря и кораллов, преподнесенных в дар исцеленными или получившими то, что просили, не поддается исчислению.

«Черная Мадонна» — не единственная икона, писанная Лукой, но самая таинственная. Потемнела от времени? Но статуи Черной Мадонны в разных католических храмах изначально были изваяны черными, из эбенового дерева. Упоминается черная богиня и в самых древних письменных памятниках — шумерских, аккадских, греческих. Короче, есть такой всечеловеческий разворот у Черной Мадонны, в отличие от других изображений Марии. Есть тут связь или нет, но Матка Боска действительно производит ошеломляющее впечатление. Когда смотришь на нее, кажется, что лицо подвижно, что оно живое, а не писано красками. Во время Второй мировой войны советские воины-атеисты, подходившие к иконе, были изумлены: лик оживает, проступает лицо юной девы. Они было списали это на гипноз монаха-паулина, который водил их к иконе, но и без него происходило то же самое. «Наверное, гипнотизирует бриллиант», — заключил один офицер (эпизод описан в книге Бориса Полевого). Крупный бриллиант в короне действительно сияет, меняя цвет, сверкают и золото ризы, и рубины с сапфирами, но впечатление производит лик. Он кажется совершенным произведением искусства, он вправду божествен.

Переводчица Олена, украинка из Донецка, рассказывает, что дважды просила Матку Боску помочь ей: один раз — чтобы остаться жить в Ченстохове, которая по сравнению с ее родным городом показалась ей раем, второй — чтобы излечиться. У нее была травма позвоночника, не могла ходить. Оба раза, говорит, Матка Боска помогла. Ее муж-атеист смеется: «Ну при чем тут чудеса? Просто мне удалось получить тут работу, а с позвоночником — так ты упражнения делала, вот и прошло». Олена машет рукой: «Я-то знаю, кто помог, а упражнения и до того делала — не помогало!» Ходила она к католической святыне, хотя сама православная. Но Матка Боска принадлежит всем: здесь проводятся и православные службы, прежде она звалась Царицей Света.

Интересно, что Белз, где хранилась до поры икона Матки Боски, был городом на треть еврейским, важным хасидским центром. Потом и Ченстохова стала на треть еврейской, пока не пришли нацисты и не устроили здесь гетто. Сегодня на том месте, откуда из гетто отправляли в Треблинку, стоит памятник Холокосту. Это возле реки Висты, которая, как многие реки в мире, усыхает, но все же течет, только вид ее непригляден — вся заросла водорослями и илом. Неподалеку — кафедральный собор, краснокирпичная махина, которой реставрация придала вид новостроя, но хоть это и главный костел города, не сравнить с обителью Матки Боски: сам Ясногорский монастырь — дворец, и территория вокруг — цветущий сад.

„  

Польская церковь и, разумеется, Ясная Гора боролись за свободу вместе с движением «Солидарность», а местный КГБ убил не светского лидера Леха Валенсу, а духовного — ксендза Ежи Попелюшко: священнослужители казались опаснее светских людей    

К монастырю ведет Аллея Пресвятой Девы Марии — единственная улица города в достойном состоянии. Горожане ворчат: все время ремонт, ни проехать ни пройти. Закончены первые два отрезка аллеи, третья часть, дальняя от монастыря, еще перерыта. Ничего, надо потерпеть, не должен же городок, хранящий реликвию, к которой каждый день устремляются тысячи паломников со всего мира и со всех концов Польши, а в августе, в «сезон пилигримов», — миллионы, быть таким захолустьем! Да тут и вообще есть на что посмотреть.

По всему городу, если поднять голову, в небе висят скульптуры. Невероятное зрелище: по виду массивные, из бронзы или камня, висят, как воздушные акробаты, человеческие фигуры, держась за натянутую проволоку рукой, или пуантом, или «пятой точкой» — и не падают. Их треплет ветер, но они неколебимы. Это же чудо, как и положено в городе чудес! Автор — Ежи Коджора, который изобрел эту новую жизнь городской скульптуры. Изваяние живет в небе, это человек, нашедший точку опоры. Скульптуры держатся балансом, равновесием. Есть такие поделки — деревянные стрекозы, приткнешь ее клювом к горлышку вазы, и она вся, длинным тельцем и крыльями, висит в воздухе и не падает. Этим-то феноменом и воспользовался Коджора. Скульптуры его только кажутся бронзовыми или каменными, на самом деле они довольно легкие, примерно 50 килограммов, сделаны из углепластика, с бронзовым или мраморным напылением, отчего и кажутся литыми. Коджора говорит, что изначально его идея была чисто социального свойства: хотел, чтобы висящие скульптуры падали и разбивались, чтобы показать, как падает и разбивается общество. Что-то вроде художественной акции протеста. Такая одноразовая скульптура, как и многое теперь в жизни — одноразовое. Но потом скульптор решил, что лучше найти возможность удержать, чем потворствовать падению. И у него возникла идея балансирования. Такие скульптуры он делает уже пятнадцать лет, выставляется по всему миру, характерно, что его персональную выставку устраивал французский Лурд, город-побратим Ченстоховы, где было явление Девы Марии. Правда, Ченстохова даст фору: в Лурде — одно воспоминание о видении, а тут Королева всегда на месте, только иногда отдыхает.

Польские пилигримы, «пилигжимки», приходят в монастырь в шортах и ярких майках — у каждой группы свои цвета и надписи, чтобы в толпе не потерять своих. Группы собираются прямо как профсоюзные: пожарные идут своей колонной, полицейские или студенты — своей. Они — коллеги, у каждого есть причина пройти пешком сотни километров, часто у Матки Боски просят что-то и дают обет: если исполнится — идти благодарить в Ченстохову. Или считают нужным «встретиться лично» и попросить.

Красавицы-польки, элегантные и горделивые, где же вы? В Ченстохове их, похоже, нет ни одной. Большинство — пышки, что неудивительно. Обязательным дополнением к ченстоховским блюдам, даже к селедке, является «сметанка». По-нашему — взбитые сливки или сметана, слово одно. А в Катовицах, столице Силезского воеводства, к которому теперь приписана и Ченстохова (куда ее уже только не прописывали!), мне поведали, что силезцы начинают трапезу со сладкого. Десерт три раза в день обязателен, без него никак. Когда Силезия была шахтерским краем, немцы, владельцы шахт и всего остального, давали полякам-шахтерам сладкое раз в неделю, по воскресеньям. Теперь все могут есть торты и мороженое без ограничений. В Ченстохове кафе-кондитерских больше, чем ресторанов и магазинов. Consonni, сеть кофеен-кондитерских, считается городской гордостью. Вроде ничего особенного, но здесь европейский уют, мороженое, как в Италии, но свое.

Вообще-то уют и дизайнерский вкус в Ченстохове в дефиците. На это местные жители отзываются паролем, который звучит по любому поводу: бедность. Но вряд ли дело в этом: просто в Ченстохове самого этого психологического уюта никогда не было, она только дыхание успевала переводить меж всех напастей. А на Ясной Горе, само собой, уютно все, даже музей шахты. Там, кстати, поразила парадная форма шахтеров. Этакое преображение закопченного и измученного трудяги в каске прямо-таки в генерала де Голля: похожий мундир, высокая каскетка, только еще и с плюмажем. Хоть Ченстохова и часть Европы, Европа здесь все же отдельное понятие, она — благодетель, критерий хорошей жизни, мечта.

Матка Боска — гений места. Идущие к ней как бы вытягивают себя в лучшую сторону — вверх. Разные лица пришлось увидеть в Ченстохове, не на всех, мягко говоря, лежит божественный свет. Но вот какая есть молодежь в Ченстохове: студенты стали разыскивать в архивах имена и биографии погибших в Катыни и каждому «опознанному» ставят маленький памятник с надписью и сажают молодой дубок. Когда-нибудь этот мемориал на заброшенной окраине Ченстоховы станет дубовой рощей, сюда будут приезжать — уже не паломники, а путешественники, туристы, которым интересна история. Это тоже будут люди, вытягивающие себя в лучшую сторону…