Инсталляция «Деревья умнее людей»
Когда деревья умнее людей. Классик европейского авангарда Йозеф Бойс, выставка произведений которого «Призыв к альтернативе» открыта в Москве, далеко отодвинул границы разрешенного в искусстве. The New Times увидел, как много взяли у Бойса наши художники
В одной из книг по истории модерна, где художнику Йозефу Бойсу (1921–1986) посвящено полсотни страниц, его творчество разложено на части: акции, пластическое искусство (объекты и инсталляции) и псевдополитическая (именно так) активность. Выставка в московском Музее современного искусства на Гоголевском бульваре показывает все грани бойсовского дарования — десятки экспонатов образуют настоящую ретроспективу. Но к политической деятельности художника куратор Ойген Блуме отнесся серьезно.
Блуме — признанный специалист по Бойсу, куратор нашумевшей выставки «Бойс. Революция — это мы», проходившей в 2008–2009 годах в Берлине. Он руководит в немецкой столице Музеем современного искусства, расположенным в бывшем Гамбургском вокзале. Считается, что там находится крупнейшее собрание Бойса в мире, его медиаархив.
Блуме разместил склонное к хаосу богатство в залах московского музея компактно, даже плотно. Становится понятно, почему Бойсу отводят важнейшее место в истории искусства ХХ века. Он в корне изменил подход к прекрасному, предложив считать таковым то, про что публика в страшном сне не могла подумать, будто это искусство. Предметы быта, из которых складывается образ, базальтовые плиты как символы эпохи, акции, где художник выступает в роли не демиурга, а ищущего контакта мыслителя…
 |
| Йозеф Бойс |
Бойс — итог классического модерна, что особенно видно по его рисункам. На выставке их много — из собрания Института международных отношений и частных коллекций. Рисунки Бойса стали ценить лишь в последнее время, их любят сопоставлять с работами предшественников, например, с Роденом. Бойс явно испытывал его влияние — во многом благодаря Рильке, который работал в свое время у Родена секретарем и написал о нем книгу. Бойс ею зачитывался, в ней он нашел много близкого собственной эстетике.
В эпоху перестройки Бойс перелопатил сознание русских художников. В 1992 году его впервые показали в России, когда немцы привезли в Русский музей и в ГМИИ выставку «Внутренняя Монголия». В Москве, двигавшейся тогда от одного путча к другому, выставка произвела впечатление не столько на публику, сколько на профессионалов. Восхищенные русские коллеги
сделали позднее немало произведений, вдохновленных эстетикой Бойса. Олег Кулик устроил в Нью-Йорке акцию, посвященную хрестоматийному перформансу Бойса «Койот: я люблю Америку, и Америка любит меня». Бойс провел три дня в одном помещении с койотом, которого в итоге приручил — эту запись показывают в Москве; Кулик, судя по всему, оставался с животным наедине лишь день. А в галерее «Риджина» из валенок собрали самолет «Юнкерс», на котором в годы войны якобы летал Бойс. Художник часто рассказывал, будто после падения самолета в Крыму его нашли и выходили местные татары. Сейчас доподлинно известно, что это не так: мистификация была разрушена уже после смерти художника. Не зря и самолет из валенок никто в 1994-м покупать не стал, он незаметно саморазрушился и исчез.
Перформанс «Койот: я люблю Америку, и Америка любит меня»
И поговорить…
О русском восприятии Бойса в каталоге выставки пишет Екатерина Деготь. Каталог вообще необычайно хорошо сделан — много фотографий, коротких информативных текстов и продвинутого дизайна. Он отвечает главной задаче подобных изданий — не только открывать что-то новое в сюжете выставки, но и просвещать публику. Этим же занимался и Бойс, которому изрядно доставалось от современников, упорно отрицавших за искусством право на развитие и тем более радикальную смену представлений о том, что такое границы разрешенного и как далеко их можно отодвигать.
Чтобы преодолеть этот барьер между современным художником и публикой, Бойс был готов на многое. Так, в 1982 году он приехал с фургончиком на кассельскую «Документу» и на протяжении ста дней, что длилась выставка, принимал у себя зрителей.
Было много недовольных, порой даже агрессивных собеседников. Но Бойс терпеливо разговаривал с ними — об искусстве, его задачах и формах. А потом начал проект по высадке 7 тыс. деревьев в Касселе* * Об этом проекте The New Times подробно писал в № 21 от 18 июня 2012 г. .
О «Документе» на Гоголевском напоминает, в частности, цитата, выписанная на стене (в залах вообще много цитат из Бойса): «Я не садовник, который сажает деревья, потому что они красивы. Нет, я говорю, что сегодня деревья намного умнее людей».
Прочитав это, только радуешься, что пишешь на компьютерном экране, а не на бумаге.
Tweet