Анна Белова, заключенная ИК-2 в поселке Явас с дочкой Юлей 21 сентября 2012 г. Через полчаса Юля уедет в Москву, в новую семью
Мама для Юли. Во многих странах мира нет детских домов. А в Росcии они есть даже на зонах. Маленькие существа, с младенчества и до трехлетнего возраста живущие там, привыкают к лаю сторожевых собак и к колючей проволоке. Так не должно быть — решили активисты движения «Русь сидящая». Они придумали проект «Тюремные дети» и хотят забрать в приемные семьи как можно больше детей из казенного дома. О первом подобном опыте — в репортаже The New Times
21 сентября Наталья Кудрявцева, будущая приемная мама трехлетней Юли Беловой, зашла внутрь женской зоны ИК-2, что находится в Мордовии в поселке Явас. Там в доме ребенка живут дети, мамы которых отбывают наказание.
В коридоре комнаты свиданий за столиком сидела заключенная Анна Белова и подписывала акт приема-передачи своего ребенка под опеку. Руки у нее дрожали, она несколько раз роняла ручку. Стоявшие рядом сотрудники дома ребенка уговаривали ее собраться, диктовали ее фамилию, имя и отчество. Молодая женщина тогда еще не плакала, держалась.
Через час ее дочь в сопровождении нескольких взрослых выйдет на свободу. Глядя на прощание матери и дочери, когда только одна из них, мать, понимает, как долго они будут жить в разлуке, стоящие поодаль сотрудники всех отделов — оперативного, безопасности и воспитательного, вздыхая, вполголоса скажут: «Зрелище не для слабонервных».
Из тюрьмы в детдом
В России 64 исправительные колонии для женщин. При 13 из них есть дома ребенка, где до трех лет содержатся дети осужденных матерей. И только в двух колониях матери могут жить вместе со своими детьми. Но в любом случае едва ребенку исполнится три года, его передадут в детский дом, откуда на свидание к матери его никто не повезет. Это старое, еще советское правило: до трех — дом малютки, старше — детдом. Правда, есть небольшая лазейка: если ребенку уже три, но матери осталось сидеть не больше года, администрация колонии может разрешить его оставить. А может и не разрешить.
Отсидев, на воле матери первым делом придется собирать справки: о том, что есть жилплощадь, на которой она может прописать ребенка, о том, что у нее есть работа, которая позволит обеспечить семье пристойное существование, и т.п. Это минимум еще полгода.
Но самое страшное даже не сама многолетняя разлука, а ее последствия. Ребенок нередко попадает в порочный круг: рождение в тюрьме–детдом–«малолетка» (колония для несовершеннолетних)–тюрьма.
Организация жен и родственников осужденных «Русь сидящая» начала в августе программу «Тюремные дети»: женщины-волонтеры будут оформлять временную опеку над малолетними детьми осужденных матерей. Они будут регулярно возить детей на свидание с их настоящими мамами, помогать им помнить и все время думать друг о друге. А когда матери, отсидев, выйдут на волю — «временные мамы» детей им вернут* * Подобная практика временного опекунства на Западе называется фостерством, от англ. Foster — опекать, заботиться, воспитывать. .
Освобождение: личное
Отдавать ребенка в чужие руки всегда страшно, а когда ты сам в неволе — вдвойне страшнее. Автор The New Times оказалась под арестом в СИЗО как раз когда пришло время рожать. Роды по ходатайству руководства тюрьмы в связи с состоянием здоровья прошли в лучшем роддоме Уфы, операция — кесарево сечение — оказалась успешной. Выписывали обратно в тюрьму, а ребенка оставили на полное обследование — ему было семь дней. Главврач тогда сказала: «Я хочу быть уверена, что он у тебя там не умрет. Сцеживайся. Ему будет нужно твое молоко». Полчаса три конвоира, начмед тюрьмы и медсестры стояли и ждали, когда я передам своего семидневного ребенка врачу — руки не слушались…
Потом, в лагере, глядя на детские смерти, буду благодарить Бога и главврача за то, что сыну были сделаны все исследования.
ИК-2, поселок Явас, Республика Мордовия. Кадр из фильма Натальи Кадыровой «Анатомия любви»
«Плохие» мамы
В апреле этого года «Русь сидящая» показала документальный фильм «Анатомия любви». Когда автор шла его смотреть на один из предпоказов, настрой был скептическим. Хорошо знаю, как обычно представляется тема материнства в тюрьме: преступницы, которые не имеют права быть матерями, «спецконтингент», который использует материнство, чтобы облегчить себе жизнь на зоне, спланированные «залеты» и даже свидания с незнакомыми мужчинами — чтобы забеременеть. Ни один из этих постоянно тиражируемых мифов не выдерживает критики, но трудно было ожидать от фильма чего-то иного.
История, рассказанная режиссером Натальей Кадыровой, оказалась совершенно другого рода. Режиссеру удалось попасть в тему настолько точно, что мы со Светланой Бахминой* * Бывший юрист ЮКОСа была арестована в 2004 г., в 2006-м приговорена к семи годам лишения свободы, в 2008-м родила дочь, в 2009 г. освобождена условно-досрочно. предложили организатору «Руси сидящей» Ольге Романовой использовать фильм как аргумент для программы «Тюремные дети».
Главными героинями фильма «Анатомия любви» режиссер Наталья Кадырова выбрала Аню и Юлю Беловых. Аня — 27-летняя женщина, осужденная за убийство. В момент совершения преступления была беременной. Это обстоятельство суд счел смягчающим и дал Беловой десять лет вместо максимальных 15. А кассационная инстанция милосердно снизила срок еще на четыре месяца.
Юля родилась 5 сентября 2009 года. В графе «отец» свидетельства о рождении у нее стоит прочерк. Аня — мать-одиночка.
 |
| ИК-2, поселок Явас, Республика Мордовия. Кадр из фильма Натальи Кадыровой «Анатомия любви» |
Наталья снимала почти полтора года в двух женских колониях с домами ребенка. В одной дети живут отдельно от мам, в другой матери живут с детьми. На официальном языке нормальная для всех нас жизнь вместе с ребенком называется «совместное проживание».
К слову сказать, совместное проживание практикуется только в четырех женских колониях из тех тринадцати, где есть дома ребенка. Чтобы жить вместе, нужно обладать целым списком достоинств и кое от чего отказаться, например, не курить. Знающие поймут: не курить в заключении почти невозможно.
Режиссер искала ответы на самый важный вопрос: почему матери, детей которых отправили в детский дом, выйдя на волю, как правило, отказываются от них?
Объяснить не так уж и сложно: с момента родов женщина живет отдельно от ребенка. Она не кормит его грудью, не встает к нему ночью, не переодевает, не укачивает, не видит, как прорезался первый зуб. Говоря на языке психологов, эмоциональная связь матери и ребенка, так необходимая обоим особенно в первый год жизни, рвется.
В героини ленты Наталья Кадырова выбрала Аню. Аня считалась «плохой» мамой. Курила. К дочке приходила регулярно, но без особой радости. И все же интуиция режиссера не подвела. Кадырова убедила администрацию колонии пойти на эксперимент: поселить «плохую» маму Аню Белову в семейный домик «совместного проживания».
Аня бросила курить. Она ожила, у нее стал совершенно другой взгляд, они с дочерью постепенно привязывались друг к другу, узнавая до этого невозможную для обеих близость. Аня полюбила и других детей этого рвущего душу семейного общежития. А когда съемки подошли к концу, Аня кусала губы, чтобы не реветь: администрация колонии переселяла ее обратно в отряд, вновь оставляя девочку без мамы.
„
Ребенок нередко попадает в порочный круг: рождение в тюрьме — детдом — «малолетка» (колония для несовершеннолетних) — тюрьма
”
Приемная мать
Наташа Кудрявцева пришла на сеанс случайно, хотя о детских домах знает почти все. Уже 12 лет воспитывает приемную дочь. Через несколько дней после показа фильма Наташа начала выяснять, есть ли возможность забрать Юлю на то время, пока Аня не освободится из тюрьмы. Это решение было единственно верным способом помощи ребенку, которому, кроме как в детский дом, отправиться было некуда: родственники не смогли бы стать опекунами просто исходя из условий жизни.
Так началась эта трудная история. Наташа настойчиво собирала нужные бумаги. Сейчас, когда все уже позади и трехлетняя девочка вышла на волю, все перипетии оформления документов об установлении опеки кажутся ничтожными.
Наташа будет возить Юлю на свидания к маме, посылать Ане рисунки и фотографии дочки, писать ей письма, родные мама и дочь будут видеться с помощью домашней видеосвязи — такая альтернатива телефонным звонкам предоставляется без ограничений. Наташа дождется Аниного освобождения, а потом отдаст ребенка родной матери. Наташа убеждена, что это спасение двух жизней.
 |
| Фостер-мама Наталья Кудрявцева с Юлей Беловой в Москве |
И все-таки об оформлении документов необходимо рассказать. Просто чтобы знать и помнить.
Трудно говорить с некоторыми людьми, которые работают в органах опеки. Когда смотришь на них, начинаешь чувствовать себя этаким ничто, с которым можно сделать все что угодно: унизить, обмануть, вычеркнуть из списка. Которому можно с холодным презрением сказать: ваша справка действительна десять дней, несите новую. Но к этому надо быть готовым. И говорить с чиновниками не просто на равных, а с четким пониманием главного: это они работают на нас, а не мы на них. Это не они, а люди, которым небезразлична судьба посторонней девочки, собирают средства, чтобы помочь Наташе, потому что государство платит опекуну всего 12 тыс. рублей. Это не они, не государство, а Наташа берет ребенка в свою семью, чтобы девочка не увидела ужасов детского дома и не прониклась его духом, который потом подавляющее большинство таких детей приведет на «малолетку». Это Наташа сейчас избавляет маленькую Юлю от появления у нее синдрома отсутствия собственного достоинства. А государство…
Специалист Зубово-Полянской опеки Наталья Адольфовна Сурдина при каждой встрече повторяла, как она рада, что ребенок будет в семье, а не в детском доме. Повторяла это и тогда, когда юрист Марина Козлова, сотрудница юридического бюро Светланы Бахминой, составила экспертную справку, в которой объяснялось, как именно нужно готовить постановление об опеке и сколько допущено нарушений в данном случае. Повторяла и когда несколько человек уличили ее в несоответствии слов действиям. Срывалась на крик, когда ее просили ускорить подготовку документов — ведь Юле исполнялось три года. И все твердила, что по закону у нее есть еще месяц…
Но как ни тянула, несколько дней назад Наташа Кудрявцева все-таки забрала свою приемную дочь из тюрьмы.
Маленькая Юля всю дорогу из мордовского поселка в Москву, все восемь часов, была мокрой — будто тюрьма холодным, липким потом выходила из нее. Она еще не раз проделает этот путь — чтобы встречаться с родной мамой, чтобы не забывать ее и через несколько лет встретиться и уже не расставаться.
Tweet