Острова раздора

В начале была сделка по купле земли, пусть и небанальная: 11 сентября японское государство выкупило у японской семьи часть архипелага, тем самым национализировав острова. Это и всколыхнуло огромный Китай, который первым открыл три необитаемых острова и пять скалистых утесов общей площадью не больше 7 кв. км, однако был вынужден уступить их Японии после первой японско-китайской войны 1894–1895 годов.

В начале 1900-х годов на островах обосновался японский предприниматель Кога Тацусиро, создавший здесь рыбозавод, где более 200 работников занимались отловом и заготовкой скумбрии. В 40-х годах предприятие прогорело, и с тех пор на островах никто не жил, хотя они остались в собственности потомков Коги. Проигравшая Вторую мировую Япония лишилась всех территорий, приобретенных ею с конца XIX века. Острова Сенкаку достались США, вернувшим их Токио в 1972-м. Пекин и Тайбэй заявили о своих притязаниях на эти скалы, заявляя, что Штаты-де не могли вернуть Японии то, что им и не принадлежало.

„

Антияпонские демонстрации в Китае стимулируются и полностью контролируются Компартией

”

Еще в 1969 году на островах обнаружили запасы природного газа, однако только в 1999-м стало понятно, что они могут составлять до 200 млрд кубометров. Наконец, Токио решился на сделку: японское правительство выкупило острова у потомков рыбака Коги, семьи Курихара, за 2,05 млрд иен (€20,4 млн), что и переполнило чашу китайского терпения. «На самом деле газ — вовсе не главное, — поясняет в разговоре с The New Times Ю Цинь, журналист одной из центральных китайских газет. — Cложно найти китайца, который бы не думал, что острова Дяоюйдао не принадлежат Китаю. Нам говорили о них в школе, потом в университете. Они прочно ассоциируются с агрессией Японии во Второй мировой войне, так что многие даже ругают китайское правительство за слишком пассивную реакцию на аннексию этих территорий».

«Люди разбивают японские машины, поворачивайте назад» — было написано на табличке Ли Чжао, продавца из автомобильного салона в городе Сиань. Ли, стоящий с табличкой у дороги, по которой проезжают китайцы на машинах японских производителей, — это фото тут же стало хитом Веибо — китайского аналога твиттера. Сиань — один из нескольких городов, где протесты переросли в погромы: толпа переворачивала машины японских брендов, не только припаркованные, но и просто проезжающие мимо, била палками и кирпичами витрины японских ресторанов и магазинов. Ли Чжао стал чуть ли не национальным героем — за то, что пытался, пусть и без особого успеха, предотвратить вандализм.

Алексей Маслов, академик РАЕН, заведующий отделением востоковедения Высшей школы экономики, находящийся сейчас в Пекине, рассказывает The New Times: «Антияпонские настроения в Китае не новость, но сегодня чувствуются, как никогда. В Китае японцев так давно и сильно не любят, что даже в разговорном языке есть выражение «вести себя, как японец». В условиях глобализации применять эту нелюбовь на практике до сих пор было непросто, но сейчас в Шанхае и Пекине стали закрываться ставшие здесь популярными в последнее время суши-бары, из меню ресторанов пропадают японские блюда».

В большинстве крупных китайских городов антияпонские демонстрации проходят ежедневно — по сей день. Постоянно дежурят демонстранты и перед посольством Японии в Пекине. На транспарантах — портреты Мао Цзэдуна и слоганы вроде «Лучше славная смерть, чем потеря островов Дяоюйдао». Посольство взято под усиленную охрану, но беспорядков никто устраивать, кажется, и не собирается — в здание время от времени летят пластиковые бутылки и комья грязи, но не более того. «Происходящее в Пекине больше похоже на демонстрации времен позднего Брежнева, — рассказывает Алексей Маслов. — Люди стоят, слушают какие-то неинтересные заученные речи. Хотя надо признать, что многие приходят сами, а не по разнарядке предприятия, причем много среди них городской интеллигенции, которая более всего кричит о попранной национальной гордости». В то же время эксперт не сомневается, что антияпонские демонстрации «стимулируются и полностью контролируются партией» (Компартия Китая (КПК). — The New Times). В пользу этого, по его мнению, говорит даже тот факт, что помимо центральных газет и интернета антияпонская тематика вылилась на страницы региональных изданий, «обычно аполитичных и сконцентрированных на локальных проблемах».

Несмотря на то что жертв среди японцев в Китае пока не было, многие японские компании предпочли приостановить работу своих офисов и фабрик и посоветовали японскому персоналу провести эти дни дома. Так, компания Panasonic остановила три своих завода, два из которых атаковала толпа погромщиков, а на третьем были зафиксированы случаи саботажа. Toyota и Honda закрыли ряд магазинов, с перебоями работают четыре завода Nissan, два из семи заводов Sony закрыты по соображениям безопасности. Возмущенные китайцы призывают на митингах и в форумах бойкотировать японские товары, что уже привело к реальным последствиям: к примеру, продажи японских телевизоров Sharp, Sanyo и Toshiba упали на треть. Однако, по словам Ю Цинь, совсем без японских товаров обойтись нельзя: «Многие говорят, что не будут больше покупать ничего японского, но на деле даже не знают, что они покупают. Легко отказаться от Subaru, когда выбираешь машину, но что делать с едой, бытовой техникой? В Китае столько японских товаров, что отследить их просто невозможно». 70% автомобилей, на которых ездят китайцы, — импортные, и 30% из них японские. «На самом деле большинство этих «ниссанов» и «хонд» собирается на заводах в Китае, так что это, по сути, китайские машины», — поясняет Алексей Маслов.

„

Многие китайцы говорят, что не будут больше покупать ничего японского, но в Китае столько японских товаров, что отследить их просто невозможно

”

Впрочем, даже и без японских марок, произведенных на китайской территории, объем японского экспорта в Поднебесную составил с начала года $73,7 млрд: 19,3% японской внешней торговли приходится на Китай. Но и Япония для Китая — третий по значимости экспортный партнер после США и Гонконга: по данным на 1 сентября, Китай отправил в Японию товаров на $91,3 млрд. Причем, если Китай поставляет в Японию в основном традиционные для него текстиль и продукты питания, то японцы снабжают соседей станками и высокими технологиями.

Страна восходящего солнца также и крупнейший китайский инвестор. В 2011 году японские инвестиции в экономику Поднебесной составили $6,35 млрд. «Тут так все тесно переплелось, что военная конфронтация просто технически сложна, — уверен Алексей Маслов, — японцы инвестируют во все что только можно: заводы, гостиницы, ресторанные сети. При крупнейших университетах — Шанхайском и Пекинском — существуют технопарки, которые производят продукцию по японским заказам. Университеты живут за счет этих денег, и они привыкли жить хорошо». Если начать считать прямые экономические последствия затяжной конфронтации, то японская экономика потеряет гораздо больше. Но и для Китая, убежден эксперт, это будет невосполнимый урон.

11 сентября Вейбо (твиттер) содрогнулся от новости: «Третья японско-китайская война началась». И пусть это лишь неподтвержденный слух, блогосфера взорвалась буквально за считанные минуты. «Реакция на новость была разной, — рассказывает Ю Цинь, — но в основном все были рады. Молодые люди стали выкладывать патриотические обращения с просьбой зачислить их в ряды вооруженных сил КНР, чтобы защищать родные острова». Совсем по-другому к такой перспективе отнеслись США, которые тут же отправили в Пекин министра обороны Леона Панетту. Официально встреча была призвана развеять озабоченность Пекина относительно новой военной стратегии США, предусматривающей дислокацию 60% американских военных судов в Тихом океане вместо нынешних 50%. Однако, по слухам, на встрече с вице-председателем КНР Си Цзиньпином, которого считают преемником нынешнего китайского лидера Ху Цзиньтао, Панетта обсуждал именно «японский кризис», пытаясь получить от китайского руководства гарантии, что военной конфронтации не будет.

Впрочем, политологи считают, что в китайском руководстве нет единого мнения на этот счет: пока сторонников силового решения проблемы перевешивают те, кому конфликт не нужен. «Ху Цзиньтао не захочет уходить из руководства партией и страной на военной ноте, так же как Си Цзиньпин не захочет на такой ноте приходить, — уверен Алексей Маслов. — И дело вовсе не в пацифизме, а опять же в экономических издержках, которые ждут Китай в случае столкновения с Японией»**Как ожидается, на ближайшем XVIII съезде КПК, намеченном на октябрь, Ху Цзиньтао передаст бразды правления страной Си Цзиньпину.. Необдуманных импульсивных действий тоже ожидать не стоит. «В неповоротливой стране с привычкой к плановому принятию решений сложно представить, что кто-то отдаст неожиданный приказ к наступлению», — разъясняет собеседник журнала.

В настоящее время Пекин пытается активно привлекать к вопросу международное сообщество: 13 сентября представитель Китая при ООН Ли Баодун фактически потребовал от сообщества наций признать острова Дяоюйдао частью китайской территории. «Думаю, это будет стратегия Пекина на ближайшее время, — считает Алексей Маслов, — привлекать к решению проблемы всех кого можно, от ООН до ШОС. Осознанного объявления войны ждать не стоит. Но ведь и проблема сейчас в другом: в регионе скапливается огромное количество военных сил, обстановка накаляется и приближается к истеричной. Если в один прекрасный день не выдержат нервы у какого-нибудь капитана корабля и он начнет стрелять, для обеих стран, да и всего региона, это будет катастрофой».