Сирия из Москвы

Омар Шаар, исполнительный директор московского общественного фонда «Москва—Алеппо», сторонник оппозиции: То, что в Москве оседают сирийские капиталы, для сирийской общины не секрет. Например, у Мухаммеда Махлуфа, брата матери Башара Асада, в России — миллиардные инвестиции в самых разных отраслях: телекоммуникации, туризм, оборонка. В Москву постоянно наезжает известный миллиардер Кадри Джамиль, вице-премьер по экономическим вопросам и владелец компании «Наф-Наф». А у главы МИДа Сирии Валида Муаллема, по некоторым данным, есть доля в московской гостинице «Космос». После того как конфликт в Сирии вступил в острую фазу, свои деньги в московские банки стараются переправлять руководители силовых структур, спецслужб. Они практически все учились в СССР и России, прекрасно пишут и говорят по-русски.

Хайсам Бадерхан, политолог, вице-президент Общества граждан Сирии в России, сторонник оппозиции: В сирийской общине за революцию — процентов 20. Это, между прочим, немало, особенно если брать примеры других революций в истории. К тому же многие боятся открыто говорить о поддержке оппозиции. Эмиссары Дамаска в Москве отслеживают каждый наш шаг, подсылают агентов на наши собрания. Даже навестить родных на родине стало рискованным делом: уже в аэропорту Дамаска могут встретить люди в штатском, такие случаи бывали. Весной мы хотели устроить в московском Доме журналиста фотовыставку, обо всем уже договорились, но в последний момент узнали, что мероприятие отменено: якобы «был звонок» из сирийского посольства.

Низар Альбуш, доцент кафедры физики Академии МЧС, сторонник нынешнего режима в Дамаске: Дамаск — последний верный друг Москвы в регионе. С утратой Сирии Россия перестанет быть великой державой, ее ослабление выгодно США и Турции, которая всегда была врагом России. Но они воюют не своими руками, а при помощи своих рабов в регионе — Катара и Саудовской Аравии, выполняющих американские приказы. Сказали дать денег повстанцам — пожалуйста. Сказали отправить оружие — извольте. Как вообще могут монархические страны поддерживать какую бы то ни было революцию? В Сирии нет никакой революции, есть интервенция.

Хайсам Бадерхан: Теоретически Катар может быть заинтересован в смене режима в Сирии. Доха собирается построить газопровод через Сирию и Турцию к Средиземному морю, чтобы экспортировать свой газ в Европу. Катарский проект был невыгоден Москве, продвигающей свой «Южный поток», а также Ирану, который заинтересован в сохранении своего доминирующего положения как крупнейшего экспортера газа в регионе. Убрав Асада и выдавив из игры Иран, Катар, как кажется многим аналитикам, обеспечит проекту «зеленый свет». Однако на днях Москва и Анкара согласовали-таки маршрут «Южного потока» через территорию Турции. Премьер Эрдоган тем самым дал понять Москве: ее интересам в регионе ничего не угрожает, цепляться за Асада нет смысла.

Омар Шаар: Алеппо может стать таким же плацдармом для продвижения революции, как в прошлом году Бенгази в Ливии: там восстание против Каддафи шло с востока на запад, в Сирии — с севера на юг. В Алеппо, находящемся всего в 50 км от границы с Турцией, можно сконцентрировать всю логистику, штабы, базы тылового обеспечения Свободной армии Сирии (САС). У оппозиции в Алеппо есть шансы выстоять. Во-первых, население — 2 млн человек в самом городе и еще 6 млн по всей провинции — почти поголовно поддерживает повстанцев. А ведь это экономически самодостаточный регион с крупными промышленными центрами, заводами. Во-вторых, САС, несмотря на атаки правительственных войск, полностью контролирует территорию от Алеппо до границы с Турцией, где сейчас находятся мобильные базы повстанцев, — таким образом они получают бесперебойное снабжение.

Усама Мтар, официальный представитель в Москве сирийского «Движения за национальное единство», позиционирует себя как «умеренного»: Не думаю, что Алеппо станет вторым Бенгази. Регулярная армия постепенно берет контроль над городом. Ходили слухи, что в руководстве САС не было согласия по поводу необходимости отстаивать любой ценой Алеппо, но это решение продавили боевики-исламисты.

Низар Альбуш: Я сам из Алеппо, сегодня утром опять туда звонил. Постоянно общаюсь с моими друзьями, родственниками. У этих боевиков и террористов из так называемой САС нет шансов. 99% жителей Алеппо — против них.

„ 

Дамаск — последний верный друг Москвы в регионе, ослабление Сирии выгодно США и Турции

”

Омар Шаар: Конфликт в Сирии начался с того, что на улицы вышли мирные жители, не собиравшиеся брать в руки оружие. Они хотели реформ и суда над проворовавшимися сановниками. Роковой ошибкой Асада стал ввод войск в города. В итоге армия раскололась — солдаты и офицеры с оружием в руках стали переходить на сторону протестующего народа. Вот так, собственно, и зародилась САС. Сейчас уже из армии дезертировало более 10 тыс. человек — они теперь составляют примерно одну пятую всего личного состава САС. От Асада сбежали десять генералов — все они живут сейчас в лагерях сирийских беженцев в Турции. Офицерский корпус состоит на 80 % из алавитов, готовых защищать до конца клан Асадов, но среди солдат преобладают сунниты. Вот они-то и бегут. Наемников в рядах САС нет. Хотя это, конечно, не значит, что там нет иностранцев.

Хайсам Бадерхан: Еще при Асаде-отце (Хафез Асад, отец Башара Асада. — The New Times) в Сирию приехало много иммигрантов из Бахрейна, Саудовской Аравии, Алжира… На родине многие из них были в оппозиции. Виза в Сирию не требовалась, прибыв сюда, они завели семьи, осели в нашей стране. У них остались ливийские, алжирские паспорта, но по факту они уже давно сирийцы. За годы жизни в Сирии они прекрасно поняли, что собой представляет этот режим, — многие ушли в САС.

А вот на стороне Асада воюют подразделения иранских «Стражей исламской революции», которые обороняют пригороды Дамаска и взяли под охрану ключевые объекты режима. Есть фото: двое «стражей», причем в иранской форме, охраняют здание военной разведки в Дамаске. За Асада воюют и боевики «Хезболлы», по одним данным, их в Сирии 3 тыс., по другим — 30 тыс.! На прошлой неделе опознали 27 трупов боевиков из этой группировки.

Омар Шаар: В начале революции правительственные войска не могли воевать на нескольких фронтах. Им приходилось перебрасывать одни и те же части из Хомса в Дамаск, из Дамаска в Дераа. Сегодня же война идет по всей стране одновременно. И это при катастрофически высоком уровне дезертирства в армии Асада. О чем это говорит? О том, что людей и оружие для нее поставляют из-за границы, в частности из Ирана.

Усама Мтар: Свободная армия Сирии — это красивая, пропагандистски выверенная вывеска, под которой приютилась разношерстная публика — от настоящих борцов за демократию до уголовников. Да, там есть военнослужащие — дезертиры, которым не нравятся репрессии режима, есть исламисты, откровенно декларирующие создание исламского государства, а есть и просто бандиты. Это вообще сложно назвать армией, потому что у нее нет единого управления. Вот вам пример: в начале августа трое мирных жителей Алеппо были казнены за то, что не поддержали САС. Случай этот вызвал широкий резонанс. И тогда командование САС заявило, что их армия тут ни при чем, а люди были убиты неким «Фронтом поддержки Сирии», близким к «Аль-Каиде». Проще говоря, руководство САС само призналось в существовании формирований, ему не подчиняющихся. (Только что командование войсками повстанцев принял генерал-перебежчик Мухаммед Хусейн аль-Хадж Али, заявивший о намерении реорганизовать и «дисциплинировать» САС, а также создать единый штаб командования. — The New Times.)

Низар Альбуш: В САС на 15 тыс. бойцов — 5 тыс. наемников. Да, среди них много сирийцев, но через турецкую границу потоком идут боевики из Туниса, Ливии, Йемена, даже из Афганистана. Катар платит им всем от $400 до $500 в месяц. До сих пор основная проблема была в том, что все эти ребята не выходят сражаться в открытую, а используют мирных жителей в качестве щита. А сирийские солдаты не могут стрелять по гражданским. В Хомсе правительственные войска начали операцию по зачистке районов города только после эвакуации гражданских лиц. А вот САС как раз и не позволяла людям выходить из домов. Хотя, если честно, я считаю так: если отдельные мирные граждане рады, что САС действует на их территории, и прячут ее боевиков, то нужно бомбить дома, в которых укрывают террористов.

Низар Альбуш: В Хуле три семьи сторонников Асада были убиты боевиками САС! А после этого американские журналисты растрезвонили на весь мир о преступлениях режима.

Омар Шаар: Вранье! Все в Сирии и в мире знают, что это сделали асадовские ополченцы-«шабиха», которых набирают из заключенных-уголовников. Но мир не знает другого: то, что произошло в Хуле, — вовсе не какое-то ужасное исключение. Таких случаев в одной только провинции Хомс сотни! Боевики, лояльные режиму, хладнокровно вырезают целые суннитские районы.

„

Москва предлагала Асаду политическое убежище. Знаете, что он ответил? «Мы помним о Хонеккере»

”

Омар Шаар: В случае ухода Асада никакой межконфессиональной войны не будет. Посмотрите, резня в Хуле, где алавиты убили суннитов, не привела к религиозным столкновениям на религиозной почве. В Сирии все конфессии уживаются друг с другом, народ не идет на обострение, несмотря на то, что режим всячески подталкивает людей к насилию. Миф об исламистской угрозе выгоден Асаду. Он говорит, что в Сирии, мол, действует «Аль-Каида», хотя известно, что сам Асад с начала 2003 года оказывал финансовую и организационную поддержку радикал-исламистским организациям — из боязни, что вслед за Ираком США атакуют Сирию. Все террористы, совершавшие взрывы в Ираке, прошли через подвалы сирийских спецслужб — там их готовили, инструктировали.

Усама Мтар: Не знаю, как насчет межконфессиональных распрей, а вот конфликт внутри антиасадовских сил вполне возможен. Дело в том, что не командование САС, а именно исламисты, в основном сирийские «Братья-мусульмане», контролируют финансовые потоки, которые идут из Катара через турецкие банки на поддержку войны с Асадом. Есть данные: только в августе совершено транзакций на $8 млн. В один прекрасный день бенефициары этих денег вполне могут повернуть автоматы против демократических сил в оппозиции.

Омар Шаар: Дни режима Асада сочтены. Даже лояльные ему люди уверены в этом, особенно после июльских терактов, когда была взорвана резиденция национального комитета по безопасности и погибли министры обороны и внутренних дел, а также министр безопасности, который был зятем президента. Сбежит ли Асад? Куда? Ему некуда бежать.

Хайсам Бадерхан: Москва предлагала Асаду политическое убежище. Знаете, что он ответил? «Мы помним о Хонеккере»**Эрих Хонеккер, руководитель ГДР в 1971–1989 гг. В марте 1991 г. был тайно вывезен на военном самолете в СССР, где стал «личным гостем» Горбачева. Однако в декабре 1991 г. получил предписание в трехдневный срок покинуть страну. Хонеккер нашел убежище в посольстве Чили в Москве, тем не менее 30 июля 1992 г. был выдворен из России в Германию.. Замечательные союзники у России!

Усама Мтар: В окружении Асада с самого начала конфликта исходили из того, что кризис в стране продлится до 2015 года — власти наверняка рассчитали ресурсы на ближайшие три года. Конечно, режим понес серьезные потери и потрескался, но он далек от последнего издыхания. Опасность в том, что идет не только эрозия режима Асада — мы наблюдаем эрозию всей государственной власти на всей территории Сирии. В этом одинаково виноваты обе стороны.




Tweet