 |
| Фото: Евгений Фельдман/«Новая Газета» |
 |
| Нажмите, чтобы увеличить |
Есть такая логика всего того, что сейчас в России происходит: если мы наступаем, власть вынуждена защищаться, если мы замираем — у неё есть возможность бить. Замирать нам нельзя и убегать с поля боя тоже. Но и с героическими лицами отправляться всем в тюрьму — тоже малополезно. Поэтому я решила повременить с убежищем, но и в Россию до сентября не возвращаться. Потом приеду. 15 сентября запланирован митинг протеста, то, как он пройдёт, очень важно. Если выйдет действительно много людей, власти будут вынуждены с нами считаться. Мы потребуем отпустить всех политзаключённых, закрыть все уголовные дела. Мы видели уже, что когда в Москве вышли 100 тыс. человек, власти пошли на уступки, если на митинги протеста выйдет ещё больше людей, никому не потребуется убежище, мы будем жить в свободной стране. И я думаю, была польза от того, что в итоге получилось в Германии: да, убежище я не попросила, но из-за огромной поддержки местных правозащитников и активистов, там теперь знают, какая ситуация в России, и что из нашей страны люди бегут из-за репрессий. О ситуации в России в Европе говорят не так много, их больше волнуют Сирия, Иран, но нам нельзя давать эту тему замалчивать.
Но если к осени в стране ничего не изменится, а ты вернешься, то тебя с большой вероятностью ждет арест.
Я не собираюсь садиться, это точно не моя цель. Тем людям, у кого есть обоснованные опасения, что под осень их захотят арестовать, чтобы лишить возможности участвовать в акциях — им бы, конечно, стоило быть аккуратнее, сменить место проживания, соблюдать некоторые правила конспирации и безопасности. Об этом много советов могут дать люди из арт-группы Война, на своём сайте они пишут, как это лучше всё сделать и вообще пособий в интернете хватает. Мы не должны быть лёгкой мишенью для властей.
6 мая на Болотной площади во время «Марша Миллионов»
Ты знала, что ты станешь подозреваемой по делу о беспорядках 6 мая?
У меня было 5 суток об этом подумать, и когда я вышла из изолятора после 6 мая, я уже точно знала, что мне придётся временно перейти на своего рода «подпольное» положение. Я предупредила об этом соратников, но те пытались меня убедить, что это необоснованно. Очень непросто было стоять на своём. Я действительно догадывалась, что начнутся аресты, ведь то, что произошло в России 6 мая, я уже видела в Беларуси в декабре 2010-го* * Анстасия Рыбаченко была задержана в Минске 19 декабря 2010 года, когда на улицы города вышли десятки тысяч человек и провела в изоляторе 10 суток — The New Times подробно писал об этих событиях.: власти устроили провокацию, чтобы под этим предлогом потом арестовывать людей. Наша сила в мирном сопротивлении, потому что людей, которые просто выходят на площадь с вполне справедливыми требованиями, бить и тем более сажать их — это дикость. Поэтому власти специально устроили такую ситуацию: в ужасную жару они создали давку на площади, лидеров при этом задержали, в итоге митингом никто не управлял — всё это привело к панике и превратилось в то, что все мы видели. Ясно, что это сделали власти только для того, чтобы получить карт-бланш на аресты.
Чем ты занимаешься помимо оппозиционной деятельности?
Ситуация у меня сложная, потому что много времени у меня уходит на оппозицию, учиться тоже надо успевать, а поскольку я ещё и живу отдельно от родителей, то и работать надо, чтоб снимать квартиру. Учусь я на политолога в Государственном Академическом Университете Гуманитарных Наук при Российской Академии Наук. Закончила 4-й курс, осталось доучиться 1 год. Но боюсь, что нынешняя ситуация может помешать получить диплом. Подрабатываю я вообще с 12 лет, так как всегда хотела независимости. В последние годы я подрабатываю freelance: то раскруткой сайтов, то журналистикой, разные интернет-проекты. Сейчас я не учусь, не работаю, пришлось всё временно бросить. Но меня поддерживают друзья, за что я им очень признательна.
Задержание Рыбаченко на Марше миллионов
Как так получилось, что во время обыска ты оказалась за границей?
У меня есть друзья, и что делать, какие акции проводить — мы решаем с ними вместе. У нас есть кошельки у всех на Яндексе, у меня он прямо в профиле Twitter написан, туда жертвуют деньги все, кто хотят помогать. А мы с ребятами вместе решаем потом, что делать. Хотели по регионам поездить, но из-за того, что пребывание в России стало для меня небезопасным, мы решили что-то сделать в Европе. И, собственно, поехали в Страсбург, на саммит ПАСЕ, требовали, чтобы единороссов на такие саммиты вообще не приглашали: что евро-депутатам обсуждать с жуликами и ворами? Нашли ребят, часть из них работают в Европе, часть учатся, часть переехали туда еще с родителями , вот с ними вместе эту акцию организовывали. Все эти люди очень впечатлились стотысячными митингами в России и они тоже с декабря организовывают акции в Европе в знак солидарности с россиянами. Потом я поехала по другим городам Европы, чтобы со всеми познакомиться, а потом был обыск.
Что ты думаешь о том, в чем тебя обвиняют?
Я уже много говорила журналистам о бредовости этих обвинений. У меня есть знакомый в Следственном комитете, он действительно сочувствует оппозиции. Говорит, что на следователей сейчас оказывают давление, хотя даже там большинство людей не поддерживают нынешнюю власть. Очевидно, что дела против арестованных ребят сфабрикованы, в нормальном суде это сразу было бы видно, потому и на суд давят, и доказать свою невиновность практически не возможно. И единственным выходом остаются митинги протеста.
Твой адвокат Дагир Хасавов, почему он?
Потому что он вытащил моего друга из тюрьмы в своё время. И, насколько я знаю, делал это абсолютно бескорыстно. Мне он тоже сказал: «О деньгах речь не идёт, потому что мы с вами лично знакомы и потому, что мой сын просил вас защитить». По-моему, этого достаточно, чтобы считать за честь, чтобы этот человек меня защищал.
Tweet