Просто он работал волшебником

6 июня 91-летний Рэй Брэдбери, писатель, мечтатель, эссеист, гуманист и волшебник, оставил этот мир, чтобы уплыть в те туманные и светящиеся сферы, о которых он так много писал. В повести «Вино из одуванчиков» одна мудрая старушка говорит правнуку, что ей не терпится отведать смерть, как редкое лакомое блюдо, что она полна любопытства, а вообще-то она будет вечно выбивать ковры и стряпать обеды для своей семьи. И ее подхватывает нежный прибой и несет в открытое лазурное море. Смерть поэтов и мудрецов. Надеюсь, что Рэй Брэдбери испытал нечто подобное. Всю жизнь он учил не бояться смерти, смело выбегать к ней на крыльцо, пить холодный снежный воздух прошлого из зеленого пузырька. Такой воздух спас жизнь Дугласу, герою «Вина из одуванчиков».

Если мы все еще живы, в этом есть доля мудрого и доброго его участия. Брэдбери, уроженец зеленого Иллинойса, боялся, что машинная, прагматическая, громыхающая цивилизация США искалечит культуры более художественного и гуманитарного образца, и он начинает в конце 40-х годов XX века создавать «Марсианские хроники». Иная цивилизация, смуглые, золотоглазые марсиане, любители одиноких прогулок по пустыням, создатели кружевных каменных башенок и ложной памяти для землян, которые лезут на Марс без спроса, как грубые конкистадоры. Любимые герои писателя всегда на стороне слабейших, и один космонавт начинает убивать своих же товарищей, когда понимает, что они разрушают цивилизацию Марса.

Брэдбери строго судит человечество. Не сохранившие добро и красоту на Земле ничего хорошего не дадут ни Марсу, ни Галактике. А сколько у Брэдбери рассказов про бегство с Земли! Обреченная, сгоревшая в ядерном огне планета — и горсточка беглецов на безлюдном Марсе (есть у него и такой), которые начнут все сначала.

А мир все-таки спасает доброта. Негры давно бежали от сегрегации на Марс, а после планетарной катастрофы туда является кучка выживших белых. И афромарсиане готовят вывески для трамваев, кинотеатров, школ: «Только для черных». Они хотят наконец отомстить, они теперь хозяева жизни. Но когда негры видят жалких и униженных беженцев, молящих их о жизни, о куске хлеба, о глотке воздуха, им становится стыдно. Они ломают свои вывески и принимают белых как равных. Здесь Рэй Брэдбери — соратник Мартина Лютера Кинга. Этот рассказ он положил в основу отмены расового неравенства.

В рассказе «Улыбка» на отравленной, превращенной в радиоактивную свалку Земле люди мстят культуре: уничтожают шедевры живописи и скульптуры. Но голодный и чумазый мальчик спасает клочок холста: улыбку Джоконды.

Печальный волшебник Брэдбери выносит смертный приговор человечеству в рассказах «Завтра конец света», «Вышивание» и «Будет ласковый дождь». Все население планеты, кроме детей, узнает, что в октябре 1968 года, в один роковой день, никто на Земле не проснется. Чаша терпения Высших Сил переполнилась. Войны, пытки, концлагеря, Хиросима… Нет ни маршей протестов, ни слез, ни жалоб. Спокойно моют посуду, ложатся спать, гасят свет. Все знают, что они это заслужили. А в «Ласковом дожде» на обугленной планете остались лишь тени людей, но механический голос в автоматизированном доме читает любимое стихотворение мертвой хозяйки: «И ни птица, ни ива слезы не прольет, если сгинет с Земли человеческий род. И весна, и весна встретит новый рассвет, не заметив, что нас уже нет».

„

Брэдбери строго судит человечество. Не сохранившие добро и красоту на Земле ничего хорошего не дадут ни Марсу, ни Галактике

”

В 50-е и в начале 60-х годов XX столетия люди жили в вечном страхе ядерного Армагеддона. И кто знает, может быть, в том, что ракеты не упали на города России, Европы и США, есть вклад и фантастических рассказов Рэя Брэдбери.

Исследуя мрачные тайны человеческой души, Брэдбери предупреждает: когда детей воспитывают механический дом и искусственные львы из голографической детской, дети могут захотеть избавиться от своих родителей, их ненависть оживит львов («Вельд»). И младенец может пожелать смерти матери и отца, если жизнь резко ворвется в его уютный внутриутробный мирок («Маленький убийца»). А материализовавшиеся невесть из чего тигры сожрут именно того космонавта, который топчет неведомые цветы и стреляет в неведомых птиц («Здесь могут водиться тигры»). Его товарищи утром найдут кости, клочки скафандра и следы неведомых зверей…

Рэй Брэдбери не только умен, тонок, благороден, он еще и неимоверно красив. Его рассказы сверкают вечными алмазами, искрятся и переливаются всеми красками мира. Они пахнут одуванчиками, яблоками, земляникой и росой.

Но «самая главная песенка» Рэя Брэдбери пахнет гневом и пеплом. «451 градус по Фаренгейту» — повесть-знамя, повесть-пароль, которую Брэдбери написал в 1953 году, нам досталась в «Библиотеке фантастики» намного позже, но как нельзя более кстати. Брэдбери — яростный индивидуалист, и общество унифицированных обывателей-придурков из этой антиутопии для него нестерпимо. В этом обществе запрещено читать и хранить книги, их жгут, иногда вместе с хозяевами, а пожарные — это новое гестапо, новый НКВД, новая диктатура. Семнадцатилетняя Кларисса умирает под колесами автомобиля только за то, что она не такая, как все: ходит под дождем, мечтает, думает, любит одиночество. Гай Монтег, пожарный, тоже задумался и стал изгоем, начал читать книги, заработал смертный приговор и ушел к книжникам-подпольщикам.

У нас забирали Евангелие, Солженицына, Ахматову, Гумилева и Оруэлла. Клали в мешок и уносили в какой-то тайный крематорий, и в каждом сотруднике КГБ мы видели брандмейстера Питти, и у пришедших с обыском спрашивали, почему они не жгут Бунина и Чехова, ведь эти писатели тоже против их злобного мира.

Рэй Брэдбери помог выстоять в долгую советскую зиму, и он будет рядом с нами, пока храбрецы в своих статьях, выступлениях на митингах и в судах будут произносить слова двух идущих на костер протестантов из XVI века, повторенных женщиной, которая не покинула свои книги даже в огне: «Будьте мужественны, Ридли. Божьей милостью мы зажжем сегодня в Англии такую свечу, которую, я верю, им не погасить никогда».