Сербский сюрприз

Теперь уже бывший президент Сербии Борис Тадич был уверен в том, что по итогам выборов 20 мая в третий раз займет президентское кресло. В первом туре (6 мая) он получил 26,7% голосов, тогда как его соперник — 25,5%. Опросы общественного мнения считали его фаворитом и второго тура. Но неожиданно для всех Томислав Николич, Могильщик, как его за глаза называют сербы, похоронил надежды Тадича: 49,5% против 47,3%. Срджан Богосавлевич, директор белградского отделения международного исследовательского центра Ipsos, считает, что Тадич стал жертвой собственной популярности: «Если бы все сербы пришли на избирательные участки, третий мандат был бы за ним. Но его сторонники были так уверены в победе, что просто поехали загорать на море. В первом туре явка составила 57%, во втором — 46%. Эти-то 11% как раз и понадеялись на то, что Тадич победит и без них». Выходит, в его поражении виновато благодушие электората?

Борис Тадич, уверяют другие эксперты, пал жертвой не собственной популярности, а охватившего Европу экономического кризиса. Уровень безработицы в Сербии за последние годы вырос с 14% до 24% при средней зарплате €360, причем среди молодежи безработица достигает 50–60%. Но если молодые греки и испанцы вольны ехать на поиски работы в другие страны Европы, сербы, несмотря на безвизовый режим с ЕС, по сути, заперты в своих границах: права на учебу и работу в Евросоюзе у них нет. «Электорат Николича — это отчаявшиеся люди, — поясняет Срджан Богосавлевич, — безработные, бюджетники, пенсионеры… Они озлоблены против правительства, требуют перемен, и Николичу предложил им простое решение: хотите результата — придите и проголосуйте за меня». Он пообещал им резко снизить безработицу, увеличить социальные выплаты, начать жесткую борьбу с «белградской коррупцией», ну и построить канал Дунай — Эгейское море. Хотя реальные экономические предпосылки и механизмы для реализации этих обещаний отсутствуют — до конца это понимают только 5%, от силы 8% населения.

Инженер-строитель по специальности, работавший одно время директором кладбища, пришедший в политику в середине 90-х, оппонируя с левого фланга тогдашнему президенту Слободану Милошевичу, Томислав Николич был тогда сторонником радикальных националистических идей. Мечта о Великой Сербии, которая, как он был уверен, должна стать преемницей Югославии, осуждение действий Гаагского трибунала против бывших югославских генералов соединялись в его программе с пророссийской риторикой. «Сербии лучше быть русской провинцией, чем членом Евросоюза», — говорил Николич в начале 2000-х годов. (При взгляде на попадающиеся ныне на белградских улицах рекламные щиты с портретом Владимира Путина и подписью «Наш почетный гражданин» кажется, что так оно и есть.) Однако четыре неудачные попытки занять президентское кресло привели Николича к пониманию того, что радикальные идеи и олицетворявшие их политические персонажи вроде Воислава Шешеля, с которым они когда-то дружили, лучше бы оставить в прошлом веке. Все-таки сограждан больше заботит обыденная жизнь, нежели бесконечное движение к Великой Сербии. Согласно последним опросам общественного мнения, лишь 10% от семимиллионного сербского населения придерживаются радикальных взглядов. Впрочем, если задуматься, и это немало. И если Николич, утвердившись в роли главы государства, из популиста снова начнет превращаться в матерого националиста, ему будет из кого собирать многотысячные митинги.

Победа Николича может стать чисто номинальной, ведь Борис Тадич, возглавляющий Демократическую партию, вовсе не собирается уходить из политики. Более того, скорее всего, именно Тадичу будет предложен пост премьер-министра, который сформирует новое коалиционное правительство — демократов, социалистов и «прогрессистов». Согласно сербской конституции, власть президента ограничена, реальными рычагами исполнительной власти обладает премьер. В последние годы, правда, Тадич назначал ручных премьеров, реально же управлял страной сам. Но у Николича этот трюк вряд ли пройдет: у коалиции демократов и социалистов 113 мест из 250 в Скупщине, тогда как у «прогрессистов» только 73. «Не факт, что Тадич вообще согласится на премьерскую должность, — размышляет Срджан Богосавлевич, — он может отказаться от сотрудничества со своим соперником, нацеливаясь на следующие президентские выборы». (Тадич уже заявил, что откажется от премьерского поста, однако многие аналитики расценили его слова как «политическое кокетство». — The New Times.)

„

Лишь 10% из 7 млн сербов придерживаются радикальных взглядов. Но, если задуматься, и это немало

”

Международную повестку дня при Николиче, скорее всего, также будут определять парламент и кабинет министров: в этом смысле опасаться за проевропейский курс Сербии не стоит. Основное препятствие для скорейшего вступления Сербии в Евросоюз, как и раньше, одно — Косово. И здесь взгляды Николича мало чем отличаются от политики Тадича: оба дали понять, что Сербия никогда не признает независимости края, хотя и готова к переговорам с Приштиной. Это вопрос национальной гордости, именно этим и объясняются постоянные заигрывания с Россией, которая единственная из европейских стран открыто поддерживает Белград по косовскому вопросу.

Победив 20 мая, Николич поспешил заверить: Сербия продолжит движение в Евросоюз, не отказываясь ни от одного из взятых на себя обязательств. В новый имидж Николича, по крайней мере на словах, поверил и официальный Брюссель, заявив о готовности сотрудничать с ним и пожелав ему поскорее сформировать правительство. На самом же деле победа либерализовавшегося националиста многих в Европе озадачила. «Территория бывшей Югославии — это все еще бомба замедленного действия, — сказал The New Times на условиях анонимности один европейский дипломат, — любое неосторожное политическое движение может привести к новой войне». И дело тут не только в остающихся межэтнических и межконфессиональных противоречиях. Опасность в том, что сама Европа сейчас слаба — слабее чем десять и даже пять лет назад. Евросоюз как экономическая модель, как формула благоденствия утратил толику привлекательности, яркая витрина слегка поблекла. Проблема долга, материализовавшаяся в горестной и показательной судьбе Греции, повергла периферийные европейские страны в шок и смятение: объединенная Европа проела свое благополучие, экономически слабые страны лишены в ней будущего. Кризис еврозоны стал благоприятной почвой для активизации популистов, предлагающих простые «альтернативные» решения сложных вопросов. Победа Томислава Николича — это и волна греческого цунами, докатившаяся до Балкан. Последствия этого бедствия еще только предстоит оценить.