Российская история циклична. С тех пор как с легкой руки князя Хворостинина и Юрия Крижанича в царствование Алексея Михайловича на Руси завелись западники, они всегда проигрывали славянофилам, которые не имели никакого отношения к вольным славянам из Новгорода, Пскова или Киева.
Хомяков и Киреевский на самом деле создали симбиоз из изоляционизма и империализма, в основании которых покоились недобрые, скудоумные и жестокие ордынская и византийская традиции. На этой бесплодной почве ничего не могло вырасти, кроме чертополохов самодержавия, православия и народности.
Но западники снова поднимались в полный рост и лезли на рожон, и не было ни одной российской тирании, которая избежала бы набата их «Колоколов», ослепительного света их «Полярных звезд» и сумела бы помешать проникновению на свою заплесневевшую суверенную территорию продукции их Вольных русских типографий, всегда читаемой исподтишка сильными мира сего. Поэтому воздадим должное одному из самых знаменитых российских западников и либералов Александру Ивановичу Герцену, родившемуся 200 лет назад, 6 апреля 1812 года. Декабристское восстание и впрямь разбудило юных Герцена и его друга Николая Огарева, которые в 1825 году на Воробьевых горах поклялись бороться за свободу. Герцен писал, что пять виселиц стали для российских вольнодумцев пятью распятиями. Но Николаи Палкины, Сталины и Путины никогда не поймут, что в России насилие и запреты — это будильник, который лучше не заводить.
„
Николаи Палкины, Сталины и Путины никогда не поймут, что в России насилие и запреты — это будильник, который лучше не заводить
”
Герцен был учеником западников Николая Тургенева, Чаадаева, Грановского и усердным читателем историка Соловьева, который отвергал славянофильство Карамзина. Молодежь в то время зачитывалась Сен-Симоном и Фурье и спотыкалась о проклятые ухабы самодержавия. Герцен не избежал ни университетского карцера в 1831 году, где они сидели вместе с Лермонтовым, ни ареста и ссылки в Пермь и Вятку в 1834-м.
В 1847 году он отправился в идейную эмиграцию в Европу и в 1853 году создал вместе с Огаревым Вольную русскую типографию в Лондоне, где могли печататься все, кого в России не пропускала цензура. Кроме стихов и прозы с 1857 года Герцен начинает выпускать революционную газету «Колокол». Ее читали в Зимнем, и она стала одним из главных источников и вдохновителей Александра II Освободителя в деле великих реформ шестидесятых годов XIX века. Альманах «Полярная звезда» (в память об издании Рылеева и Марлинского) с пятью профилями казненных декабристов на обложке выходил с 1855 года по 1868-й.
Герцен остался верен своей клятве и до самой смерти в 1870 году в Париже боролся за «вашу и нашу свободу». Он выступил против Луи Бонапарта, который в 1852-м увенчал империей свое президентство, похоронив идеалы революции 1848 года. В этом деле Герцен стал соратником республиканца Гюго. Он поддерживал философа и революционера Мадзини в его борьбе за свободу Италии.
На его роман «Былое и думы» (1868) по масштабу и устремлениям похожи написанные век спустя мемуары «Люди, годы, жизнь» Ильи Эренбурга. Но Герцен, в отличие от Эренбурга, не гнул ни спину, ни шею. Несмотря на некоторую увлеченность Прудоном и дружбу с Бакуниным, он остался либералом и западником и в 1863 году поддержал польское восстание. В имперской России из 3 тыс. подписчиков у «Колокола» после этого осталось только 500…
Сегодня в России начинается новый цикл борьбы, и можно снова клясться на верность стране и свободе на Воробьевых горах. У нас есть свой «Колокол» и своя «Полярная звезда» («Новая газета» и The New Times), есть Вольная российская типография на «Эхе» и в интернете. И пусть дело Герцена за нами не пропадет.
Tweet