Федор Михайлович Достоевский вообще не писал романов с благополучным концом и благополучными персонажами, живущими скучной благополучной жизнью, от которой шарахаются наши и западные пассионарии и о которой мы так тщетно и отчаянно молим судьбу. С того самого дня 25 октября 1917 года, когда эта жизнь затонула, как «Титаник», напоровшись на айсберги «Очакова», «Потемкина», баррикад и «Авроры».
140 лет назад была написана самая страшная книга Достоевского «Бесы», в которой он вроде бы ставит крест на своей восторженной революционной юности, приведшей его к расстрельному столбу, к имитации казни на Семеновском плацу. Но за гробом писателя шли беспощадно высмеиваемые им в «Бесах» студенты и курсистки и несли кандалы в знак почтения к его острожному прошлому и своему острожному будущему. Они не поверили многословному раскаянию Достоевского, его приторным журналам — «Эпохе» и «Гражданину», его попыткам возлюбить царя и Победоносцева. Потому что нет в творчестве Достоевского примирительного тома «Мертвых душ», брошенного в огонь; нет ничего, кроме срывающихся в пропасть Зла одержимых альпинистов-идеалистов, идущих с голыми руками и обнаженными сердцами на приступ черствых государственных твердынь.
Писатель не жалует своих благополучных героев, считая их филистерами и обывателями. Любимый герой Алеша Карамазов должен был стать народовольцем вроде Млодецкого, повешенного на том же Семеновском плацу. Многие живут за счет богатых и знатных друзей, как Степан Трофимович, но попробуйте-ка от положения невольного иждивенца — в никуда, пешком, и умереть в пути, без денег и без крова, на постоялом дворе! А властная Варвара Петровна соберет свою гордость в карман и поедет искать беглого друга.
„
Нет в творчестве Достоевского ничего, кроме срывающихся в пропасть Зла одержимых альпинистов-идеалистов, идущих с голыми руками на приступ черствых государственных твердынь
”
Многие баре шалили с юродивыми и даже сознавались в страшном грехе педофилии, как Николай Ставрогин, но многие ли вешались после этого, не доехав до кантона Ури, как этот «принц Гарри»? Даша с ее жертвенной любовью — та же Сонечка Мармеладова. Лиза гибнет из-за своей роковой любви, презрев все законы, как Настасья Филипповна. Даже губернатор и его прогрессистка-жена заискивают перед молодежью, чтобы не прослыть ретроградами. Даже губернатор фон Лембке прокламации коллекционирует.
В своем расположении Достоевский решительно отказывает только лицемеру и эгоисту Петеньке Верховенскому, пародии на Нечаева, и жуткому фанатику Шигалеву, предлагающему во имя равенства уничтожить таланты и ввести железную уравниловку. Недаром фольклор сохранил саркастическое предложение высечь на пьедестале памятника Достоевскому надпись: «От благодарных бесов». В этой шутке очень много правды.
Все герои «Бесов» ищут истину: Шатов — в славянофильстве и народе, Кириллов — в смертельном своеволии, студенты и курсистки — в прокламациях и кружках. Вместо истины, конечно, они находят свою погибель и огонь, в котором сгорает слобода.
Представляете, как честные американские скотоводы, люди практического склада, должны были насмехаться над Шатовым и Кирилловым, лежавшими голодными в Америке на полу в поисках истины! Но если присмотреться, то в «Бесах» есть три очень важных вывода: русская интеллигенция готова принять на себя все грехи и скверны общества и броситься с обрыва в море, вселившись в свиней, как некогда бесы, чтобы очистить страну. Искусство важнее жизни, России, добродетели. Мир спасет доброта, та самая доброта Шатова к беглой жене Маше и чужому для него ребенку и доброта Кириллова к ним обоим.
А если отвергнуть эту смятенную, иступленную, взыскующую идеала Россию, то у нас останется только умненький и благоразумненький, сытенький путинский электорат.
Tweet