На Площади перемен. Не проходит и дня, чтобы из Йемена, пережившего свою «арабскую весну», не приходили сообщения об очередном столкновении правительственных войск с боевиками «Аль-Каиды». Новый президент Абд Раббо Мансур Аль-Хади, избранный 22 февраля на досрочных выборах на переходный двухлетний срок, обещал дать согражданам мир, покой и новую конституцию. Но пока события развиваются в противоположном направлении. Куда идет Йемен — в репортаже The New Times
Антиправительственная демонстрация в Сане
Правозащитница и член Национального революционного совета (НРС) Амаль Баша сидит на большом лиловом диване в своем доме на окраине Саны и вспоминает 2011 год, который изменил историю Йемена навсегда. Она явно взволнована. «Мы сорвали покров ложной легитимности с этого режима. Это было счастье! Объединились жители разных районов и представители разных племен: бедные и богатые, образованные и неграмотные… — Широкая улыбка сияет на ее лице. — Впервые в истории нашей страны мы увидели истинное единство нации!»
До начала 2011 года Йемен, каменистое, пустынное государство на южной оконечности Аравийского полуострова, был в первую очередь известен своими воинственными племенами, а также тем, что отсюда происходит род Осамы бен Ладена. Но в конце января 2011-го «арабская весна» достигла Саны, за считанные дни разрозненные акции протеста переросли в самую серьезную из проблем, с какими доводилось сталкиваться президенту Али Абдалле Салеху за 33 года его правления. После месяцев кровавых столкновений между армией и народом, сопровождавшихся массовым переходом силовиков на сторону протестующих и даже попыткой убийства Салеха, в ноябре 2011 года тот ушел в отставку. По соглашению, заключенному в Эр-Рияде при посредничестве Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), Салех передал полномочия вице-президенту Абду Раббо Мансуру аль-Хади в обмен на иммунитет от преследований. Это положило конец кровопролитию, в котором погибли, по оценке Human Rights Watch, по меньшей мере 270 гражданских лиц.
Революция умерла?
Сана немного успокоилась. Сегодня акции протеста и митинги — редкость, но до сих пор сотни людей живут в лагере вокруг Площади перемен — так теперь называется площадь в Сане, где в прошлом году проходили основные манифестации. Многие превратили свои переносные палатки в кирпичные домики, давая понять, что намерены оставаться на площади до тех пор, пока не будут выполнены все их требования. «Время нас не волнует. Чем дольше мы здесь будем оставаться, тем большего понимания добьемся», — объясняет 30-летний Исмаил Хуссейн Али, фермер из северной провинции Саада, который поселился на площади около года назад. Уход Салеха хоть и обрадовал его, но все же не стал поводом для торжества: «У этой революции глубокие корни, и дело не в людях, а в целях».
Мысли Али разделяют многие протестующие. Хотя смещение бывшего правителя — заметное достижение, еще предстоит сделать многое для того, чтобы вывести Йемен на путь демократии, свободы и экономического развития, а именно этого требуют революционеры.
На марше протеста в Сане — летчики ВВС Йемена, требующие отставки командующего, генерала Мохаммада Салеха аль-Ахмара, родственника экс-президента
Правительство национального единства, сформированное по результатам соглашения с ССАГПЗ, состоит как из членов бывшей правящей партии, так и представителей оппозиции. Оно пока не выполнило главного требования протестующих — реформирования армии, реального источника власти в Йемене. Часть вооруженных сил страны, разделившихся на лоялистов, до последнего поддерживавших Салеха, и примкнувших к революции диссидентов, по-прежнему находится под контролем членов семьи бывшего президента: сын Салеха, Ахмед Али, возглавляет Республиканскую гвардию, прошедшую подготовку в США, а сводный брат Мухаммад — главнокомандующий ВВС.
«Мы хотим добиться судебного преследования тех, кто в ответе за прошлогодние убийства, и у нас должна быть настоящая национальная армия, а не та, что защищает лишь интересы нескольких семей», — требует 35-летний Мухаммад Моджалли. Этой проблемой, включенной отдельным пунктом в соглашение с ССАГПЗ, новому президенту придется заниматься в течение переходного двухлетнего периода, на который он был избран. Но два года — слишком долгий срок, боятся молодые революционеры, и за это время революция может потерять энергию. «Я думаю, революция умерла, — говорит 24-летний Хафса Аобаль, активист из провинции Дамар. — Я скучаю по тем ощущениям, которые испытывал на площади во время протестов. Мы все были как братья и сестры».
„
”
Многие винят в вылазках «Аль-Каиды» прежний режим: мол, Салех, официально являвшийся союзником США по борьбе с терроризмом, на самом деле годами поддерживал «Аль-Каиду»
”
Часть революционеров обвиняет политические партии «в краже идеалов» ради собственной выгоды — мол, в середине марта 2011 года политики, вожди племен и военные присоединились к протестам, чтобы получить преимущества за столом переговоров, а теперь, войдя в правительство национального единства, могут попытаться застопорить реформы. «Они (политические партии) подписали соглашение с ССАГПЗ, даже не проконсультировавшись с НРС», — возмущается Амаль Баша. «Политические партии были частью революции, между политиками и революционерами царила гармония, — возражает 52-летний Абдул Валид аль-Саккаф, функционер Насеристской юнионистской партии. — Но ССАГПЗ сам решил иметь дело с партиями, исключив из процесса молодежь и стихийно протестующих».
Под зонтиком
Главный итог йеменской революции очевиден: от смены курса выигрывают в первую очередь исламисты из партии «Ислах», местного варианта «Братьев-мусульман». Если бы парламентские выборы прошли сейчас, именно эта партия стала бы, по всеобщему признанию, ведущим политическим объединением. «Ислах» — своего рода зонтик, под которым собрались как умеренные бизнесмены, так и скандальные клирики вроде Абдулы Маджида аль-Зиндани, основателя местного университета «Аль-Иман».
Аль-Зиндани, близкий друг Анвара аль-Авлаки (йеменца, причастного к террористическим актам 11 сентября 2001 года и уничтоженного американским беспилотником в сентябре прошлого года), еще в 2004 году был включен спецслужбами США в список лиц, связанных с «глобальным терроризмом». В начале марта Аль-Зиндани и Абд аль-Вахаб аль-Дайлами, еще один известный клирик, связанный с партией «Ислах», издали фетву, обвиняющую четырех йеменских журналистов в вероотступничестве, что ставит их жизни под угрозу. Кроме того, правозащитники обвиняют связанные с «Ислах» молодежные «исламские дружины» в избиении протестующих на Площади перемен. «То, что «Ислах» готова играть по правилам светской открытой политики, — большой вопрос», — считает Абдул Валид аль-Саккаф. С его мнением не согласна йеменский министр по правам человека Хурия Машхур: «Посмотрите, «Ислах» за последние шесть лет ввела женщин в состав Шуры — исполнительного органа партии. К тому же в партии неуклонно растет число умеренных политиков, а радикалы теряют влияние. Мы не хотим навешивать на «Ислах» ярлыки. Хотя в ее рядах есть и молодые люди с фантастическими идеями, это влиятельная и уважаемая партия». Так или иначе, доля истины в словах министра есть: йеменская активистка Тавакуль Карман, лауреат Нобелевской премии мира за 2011 год, — тоже член «Ислах».
Рука Эр-Рияда
Беспорядки нанесли огромный ущерб экономике и без того бедной страны. Цены за минувший год выросли вдвое, в первую очередь из-за высокой стоимости топлива и стремительного падения курса национальной валюты. Традиционно сильные секторы национальной экономики — нефтяная промышленность и туризм — тоже несут значительные убытки. «Тут раньше было полно западных туристов, — рассказывает менеджер одного из отелей в Сане, показывая на большой, пустой вестибюль. — Теперь же, когда в стране стало небезопасно, — никого нет». По словам Амина Мохье аль-Дина, профессора экономики Университета Саны, в стране с 24-миллионным населением почти треть граждан живет на грани нищеты. «У нас семь миллионов бедняков, большинство из них живут в сельскохозяйственных районах, — объясняет он. — Нам не хватает стратегического видения и долгосрочного плана развития, и политическая нестабильность тут плохой помощник».
Новый президент Абд Раббо Мажур аль-Хади выиграл внеочередные выборы на безальтернативной основе |
И север, и юг страны измучены восстаниями шиитской секты «Заиди» (также известной как «Хоути») и сепаратистов из «Южного движения», тогда как боевики организации «Аль-Каида» на Аравийском полуострове контролируют прибрежную провинцию Абьян и регулярно совершают набеги на близлежащие города, вынуждая власти идти на уступки. Пользуясь расколом в армии и правительстве, мятежные группировки укрепляют свои позиции, что вполне может вылиться в гражданскую войну. Нападения боевиков «Аль-Каиды» с каждым днем становятся все более дерзкими: только в марте от их рук погибли почти 40 человек. Многие винят в этом прежний режим: мол, Салех, официально являвшийся союзником США по борьбе с терроризмом, на самом деле годами поддерживал «Аль-Каиду».
По мнению местных аналитиков, зарубежные державы только усугубляют йеменский кризис. Помимо США в новый виток борьбы за господство на Ближнем Востоке вступили Иран и Саудовская Аравия. И если влияние первого в Йемене пока ограничивается поддержкой шиитов из «Хоути», то стратегия Эр-Рияда отличается куда большим масштабом и продуманностью. «Саудовцы начали открывать у нас религиозные центры еще 40 лет назад, набирая сотни учеников, — объясняет глава одной йеменской НКО, пожелавший остаться неназванным. — Они поразительно быстро распространили свое влияние, раздавая налево-направо деньги, работу и проповедуя радикальные салафитские теории»**Салафиты — последователи направления в исламе, призывающего ориентироваться на образ жизни и веру ранней мусульманской общины; «саляфия» означает «понимание религии в том виде, в котором ее понимал пророк и его сподвижники»..
Йемен уже ощутил последствия такой политики. Все чаще сообщается о столкновениях между «Хоути» и салафитами на Площади перемен — жгут палатки друг друга, дерутся «стенка на стенку». «Чего мы на самом деле боимся — это межрелигиозного конфликта, в котором окажутся замешаны внешние силы, — продолжает глава НКО. — Если Иран и Саудовская Аравия начнут у нас холодную войну во имя религии, Йемен, боюсь, не выдержит…»
Перевод с английского Сергея Афонина
Шейх* Мовсин аль-Нини, представитель племени квалан:
«Йемен, как единое государство, сможет выжить, только опираясь на племена. Еще никому в истории не удавалось править Йеменом без согласия племен. Например, лояльности племенной конфедерации «Хашид», лидеры которой поддержали революцию в прошлом году, всегда старательно добивались как президент Салех, так и его противники. В стране, где население владеет, по неофициальной оценке, примерно 50 млн единиц оружия, у каждого племени есть свой собственный арсенал и своя небольшая армия. Контролировать страну без их согласия просто невозможно. Признавая роль племен, Салех заручался их поддержкой, раздавая деньги, землю и политические посты. Это привело к подрыву племенных норм и растущему недоверию к шейхам. С другой стороны, именно шейхи и племена, которых считали главной движущей силой «сомализации» Йемена, на самом деле предотвратили реализацию этого сценария. Племенные законы и племенная система в Йемене работают лучше, чем государство. Нам удается поддерживать стабильность и мир в наших сообществах, хотя в крупных городах дела сегодня обстоят совсем иначе. Йемену нужна была революция, но сегодня нам гораздо хуже, чем год назад».
* Шейхи в Йемене — вожди, выступающие в роли судей внутри своих сообществ и представляющие свои племена перед центральной властью
Абдулрахман аль-Марвани, адвокат, глава юридической ассоциации:
«Сегодня в Йемене нет ни гражданской, ни племенной системы. Чтобы решать проблемы племен, необходимо сильное центральное правительство. С другой стороны, как раз против сильной власти выступали шейхи племен многие годы. Выхода из этого тупика сегодня не просматривается».
