Граждане в погонах

В последние годы в армии произошли серьезные перемены, выполняется задача по приданию ей «нового облика». Меняются, иногда значительно, организационная структура и управление, вооружение и форма одежды, внешние показатели и приметы, но не суть военной организации. Мы 20 лет живем в новом государстве и до сих пор имеем советскую армию. Да, сильно измененную, да, переименованную и переодетую, но это все еще прежняя армия.

Чтобы изменилась суть армии, нужно поменять отношение к человеку в погонах и в обществе, и в государстве. Сегодня, к сожалению, не только солдаты, но и генералы достаточно бесправны. Нужно поменять отношения внутри армии. Одна из причин недисциплинированности и казарменного хулиганства — это отсутствие такого важнейшего звена, как сержант-профессионал. На нашу миллионную армию их нужно 220–250 тыс. Сколько времени понадобится, чтобы их подготовить? Трудно сказать. После «отмены» прапорщиков и мичманов обязанность поддержания порядка в казармах легла на плечи офицеров, а у них совсем другие функции — это люди, которые должны управлять боем, а не воспитывать солдат. В результате у нас — ни дисциплины, ни должным образом подготовленных солдат, которые при необходимости смогут эффективно защитить свою Родину.

Справедливости ради надо отметить: некоторая гуманизация армейской службы в последние годы произошла. Но это пока не коснулось солдатского кошелька. До недавнего времени солдат получал всего 500 рублей в месяц — как с такими деньгами идти в увольнение? Даже в кино с девушкой не сходишь. Скоро эта сумма вырастет до 2 тыс. рублей, но и этого недостаточно, не может солдат получать денежное довольствие меньше минимального размера оплаты труда — так записано в Конституции.

В ходе так называемой реформы Минобороны закупило огромное количество квартир для офицеров. Кажется, ничего, кроме радости, это не могло вызвать у тех, кому эти квартиры предназначаются. Но из-за того что квартиры распределяются без должной организации и гласности, вместо радости — огромное недовольство и брожение в офицерской среде. И таких непродуманных, непроработанных вопросов в армии накопилась масса.

Когда в 2008 году начались преобразования, генералов и офицеров не проинформировали, что и как будет происходить, что их ждет, смогут ли они уволиться, смогут ли дальше служить, смогут ли они переходить на новое место службы. Нет прозрачности, нет гласности. Давно говорится о том, что нужно повысить роль офицерских собраний. Традиции были заложены при Петре I, офицерские собрания решали широкий круг вопросов, включая назначение на вышестоящие должности. Жесточайшая дисциплина, которую ввел Петр Великий, в то же время опиралась на выборность офицеров. Именно эта система дала нам Суворова, Кутузова, Нахимова, Ушакова. Вдумайтесь: мог бы Суворов продвинуться куда-нибудь в нынешней армии? Он был очень неудобный в общении человек, многие начальники его не очень-то жаловали. А офицеры двигали вверх, потому что понимали, что, если он поведет их в бой, есть шанс, что они останутся живы и победят. У сегодняшнего офицерства карьерный рост часто дело случая. И получается, что кто-то постоянно переезжает из гарнизона в гарнизон, а кто-то за всю жизнь не выбрался за пределы Москвы.

Люди в погонах такие же граждане, как все. Они не безучастны к судьбе родины, видят все, что вокруг них происходит, и переживают за страну не меньше, чем люди без погон. Они не могут остаться в стороне от больших общественных событий. Многие принимали участие в уличных акциях: кто-то на стороне тех, кто недоволен результатами выборов, кто-то ходил на Поклонную гору поддерживать политику Путина. В думскую избирательную кампанию большое число офицеров не голосовало за «Единую Россию» — это данные закрытого опроса, проведенного по заказу Совета безопасности. То есть, даже если кого-то насильно или добровольно-принудительно тащат на митинг, это не значит, что военный человек автоматически и в любой ситуации будет поддерживать власть. Маловероятно, я даже считаю, практически исключено, что в критический момент армия может стрелять в народ. Офицеры, тем более солдаты-призывники — такие же парни, как те, которые работают, гуляют на улице, ходят на дискотеку, и я с трудом могу себе представить, чтобы они могли пойти против своих же ровесников, братьев, родителей. Традиции использования армии против своего народа у нас нет. Да, были в советские годы расстрелы в Новочеркасске, но давайте вспомним, чем закончилась попытка привлечь армию против народа во время ГКЧП. Ничем — только потерями для самих гэкачепистов.

Армия удержалась тогда от вмешательства в политику: если даже кто-то не поддерживал Ельцина и демократов, то, по крайней мере, старался дистанцироваться и не участвовать в тех событиях на стороне путчистов. В августе 1991 года многие офицеры и генералы Генштаба заперлись в своих кабинетах и не отвечали на телефонные звонки, понимая, что использование армии против гражданского населения не только незаконно, но и пагубно для страны.

„

В августе 1991-го многие офицеры и генералы Генштаба заперлись в своих кабинетах и не отвечали на телефонные звонки

”

К сожалению, у нас до сих пор не существует понятия преступного приказа, хотя мы говорим об этом уже много лет. В странах, входивших в Варшавский договор, оно четко прописано, и каждый военнослужащий понимает, законный ли ему отдан приказ или нет. У нас по-прежнему говорят: любой приказ командира должен быть беспрекословно и точно в срок выполнен. А если это приказ стрелять в людей? Как понять офицеру, солдату, генералу, законен или незаконен приказ — где критерии? Хорошо известны случаи, когда военные становились крайними во время проведения контртеррористических операций в Чечне: им отдавался приказ на уничтожение, они его выполняли, а потом их признавали военными преступниками и сажали в тюрьму, а тот, кто отдавал преступный приказ, от ответственности уходил.

Разумеется, когда в стране происходят революционные события, ничего предсказать нельзя: ситуация может меняться очень резко и может привести к неожиданным результатам. Поэтому у нас все хором говорят, что страшно не любят революции, хотя эта боязнь не всегда оправданна: не всегда революция — это кровь, не всегда это баррикады. Иногда революции совершаются мирным способом, дают позитивные результаты — относиться к революции как к однозначно негативному явлению нельзя. Но правда и то, что часто революция пожирает своих вдохновителей и детей, как не раз бывало в истории. Как поведет себя в такой ситуации армия — предсказать трудно.

Скорее всего, никаких предпосылок для вовлечения армейских соединений и частей в беспорядки нет. Но и думать, что если в какой-то воинской части за «Единую Россию» проголосовало 99% состава, то, значит, там реально поддерживают партию власти, — несерьезно. Военнослужащие такие же граждане, как и все. Кто-то относится к Путину хорошо и является его пламенным поклонником, кому-то он безразличен, а кто-то, особенно отставники, готовы публично выражать свое несогласие. Не забудем, что людям в погонах запрещено участвовать в политике, и демонстрировать свою позицию они будут во время голосования.

1725–1801 Созданная Петром I армия европейского образца уже на раннем этапе своего существования активно включилась в спор политических элит. Именно армейские (гвардейские) части совершали дворцовые перевороты. Из-за размытости формулировок Указа о престолонаследии армия выступала в качестве единственного инструмента, посредством которого недовольная часть политических элит могла изменить ситуацию в свою пользу. Так, сразу после смерти Петра, 8 февраля 1725 г., гвардия возводит на престол его дочь Екатерину, 6 декабря 1741 г. — Елизавету Петровну, а 9 июля 1762 г. — Екатерину Великую. Последний дворцовый переворот произошел 11 марта 1801 г. Недовольная политикой Павла I, существенно противоречащей курсу Екатерины II, группа офицеров во главе с вице-канцлером Никитой Паниным и командирами полков убила императора.

1812–1825 Несмотря на бурное участие в политической жизни страны, во время войны 1812 г. армия оставалась лояльной власти. Такая же ситуация повторилась и в ходе Крымской войны 1853–1856 гг., завершившейся поражением России. Последней серьезной попыткой вмешательства в политическую жизнь страны со стороны вооруженных сил был мятеж декабристов в 1825 г. Часть офицерства, образовав два центра (Северное и Южное общества), разработала программы («Конституция» Муравьева и «Русская правда» Пестеля): отмена крепостной зависимости, равенство граждан перед законом, двухпалатный парламент. «Северяне» видели будущую Россию конституционной монархией, а «южане» были радикальнее и требовали республиканского правления.

1905–1906 Во время революции 1905 г. отдельные мятежи в армии и флоте не находили поддержки у военнослужащих. В ходе Севастопольского восстания 24–29 ноября 1905 г. лишь 12 из 34 кораблей, находящихся на рейде, поддержали путчистов. Осталась верна присяге подавляющая часть гарнизона города. Схожей оказалась ситуация во время мятежа в крепости Свеаборг 18–20 июля 1906 г., когда восставшие артиллеристы не смогли переманить на свою сторону пехотный полк, дислоцировавшийся в цитадели. Во время мятежа на броненосце «Потемкин» 26 июня–8 июля 1905 г. миноносец № 267 подчинился инсургентам под угрозой оружия, а броненосец «Георгий Победоносец» сдался властям за неделю до конца восстания.

1917–1921 Ситуация меняется в 1917 г. Роковым для монархии становится переход на антиправительственную сторону большей части петроградского гарнизона, состоящей из запасных частей гвардейских полков. Впоследствии становление советского тоталитарного государства не могло не отразиться на вновь создаваемой армии. Поэтому еще недавно поддерживавшие большевиков части поднимали восстания, как в Кронштадте 1–18 марта 1921 г. Это восстание было связано с массовым протестом солдат и матросов, требовавших соблюдения демократических свобод. Но армия выступала инструментом репрессий. 19 августа 1920 г.началось Тамбовское восстание против введенной советской властью продразверстки. В подавлении в основном вооруженных легким оружием крестьян приняли участие армейские части с артиллерией, бронепоездами, бронеавтомобилями и авиацией. Ограничено применялось химическое оружие. Несмотря на поражение, повстанцы добились замены продразверстки продналогом.

1939–1940 Первые негативные следствия предвоенных репрессий проявились в годы советско-финляндской войны (1939–1940 гг.). Помимо низкой военной подготовки она выявила склонность части красноармейцев к коллаборации. Когда командующий финской армией маршал Карл Маннергейм разрешил на последнем этапе войны формирование Русской народной армии (РНА), в нее вступило около 550 человек. РНА участвовала всего в одном бою, который завершился пленением 200 (по другим сведениям — 300) красноармейцев.

1941–1945 В ходе Великой Отечественной войны помимо массовой сдачи в плен военнослужащих (более 5 млн человек) около 1,2 млн. граждан СССР служили в различных частях вермахта и ваффен СС.

1946–1989 После войны у власти остался страх перед армией (снятие при Хрущеве маршала Жукова с поста министра обороны «за бонапартизм»). Осталась двойственность в отношении к власти и со стороны армии. С одной стороны, армейские части участвовали в подавлении массовых беспорядков (1–4 августа 1959 г. — в Темиртау, 1–2 июня 1962 г. — в Новочеркасске). С другой стороны, в армии были дерзкие проявления нелояльности советской власти. 8–9 ноября 1975 г. капитан 3-го ранга замполит Валерий Саблин поднял восстание на БПК «Сторожевой». Искренний коммунист, Саблин считал, что руководство страны «изменило» идеалам революции. Капитан планировал поставить «Сторожевой» рядом с «Авророй», произвести символический выстрел и обратиться по телевидению к гражданам СССР. Поднятые по тревоге корабли Балтфлота и авиация расстреляли БПК и принудили его к сдаче. В августе 1976 г. Саблин был расстрелян.

1989–1991 Та же двойственность сохранялась и в период перестройки, и в постсоветское время. С одной стороны — жесткий разгон демонстрации в Тбилиси (9 апреля 1989 г.), штурм телецентра в Вильнюсе (11–13 января 1991 г.). В то же время введенные во время августовского путча в Москву войска либо занимали нейтральную позицию, либо переходили на сторону демократических сил.

1993 Во время событий 3–4 октября в Москве министр обороны Павел Грачев потребовал от президента Ельцина письменного приказа, санкционирующего использование армии и, в частности, танков против Верховного Совета РФ.