Польша чувствует себя триумфатором, организовав крупное международное мероприятие, посвященное 70-й годовщине начала Второй мировой войны. На полуостров Вестерплатте в Гданьской бухте, пограничники которого испытали первые удары нацистской Германии, приехали двадцать премьеров, председатель Европарламента, десятки иностранных делегаций, тысяча журналистов. Для поляков было важно напомнить миру, что они были первыми жертвами вероломной агрессии, что война началась 1 сентября 1939 года именно здесь, на Вестерплатте, а не тремя днями позже, как считают в Великобритании и Франции, объявивших 3 сентября войну Гитлеру, и уж конечно не 22 июня 1941 года, как думает большинство россиян.
Главной интригой встречи был приезд в Польшу российского премьера. Его статья в «Газете выборчей» имела эффект: она, как заметил экс-министр иностранных дел, сопредседатель российско-польской Группы по сложным вопросам профессор Адам Даниэль Ротфельд, «принципиально отличалась от мерзкой кампании в российских СМИ». Тем не менее все ждали самого Путина — что он скажет публично. Российский премьер отметил, что состояние российско-польских отношений меняется к лучшему благодаря польскому премьеру Дональду Туску и его коллегам: «Мы нашли в их лице партнера, с которым можно работать». Из подписанных документов самым важным было межправительственное соглашение о судоходстве в Калининградском и Вислинском заливах, согласование которого длилось почти два десятка лет.
И все же красной нитью визита Путина стала трактовка исторических событий. Даже несмотря на то, что Путин и Туск в самом начале встречи согласились, что причины Второй мировой войны должны выяснять специалисты и это не должно мешать межгосударственным отношениям.
Поляки ждали от Путина осуждения пакта Молотова–Риббентропа, извинений за вторжение 17 сентября 1939 года и за Катынь, отмежевания от исторических манипуляций в российских СМИ. Путин же обрушился на участников «мюнхенского сговора», обвинив и Польшу в разделе Чехословакии. Правда, что касается советско-германского договора о ненападении, то он напомнил о его осуждении российским парламентом, но призвал при этом другие европейские страны, которые в 1934–1939 годах договаривались с Германией, сделать то же самое. О Катыни у Путина с Туском был отдельный разговор. Премьеры договорились о доступе к архивным материалам на взаимной основе, и это стало неожиданностью. Путин уточнил: «Если наши специалисты будут иметь доступ в польские архивы, то польские специалисты будут иметь доступ в российские». Януш Куртыка, председатель польского Института национальной памяти, в недрах которого сосредоточены архивы и документы органов госбезопасности, МВД и минобороны с 22 июля 1944 года по 31 декабря 1989 года, тут же заявил: «Все польские архивы, даже ИНП, открыты для россиян. Путин попался в ловушку своих советников».
Еще договорились о создании двух совместных центров по изучению трагедии в Катыни. «Трудности на этом пути будут: фильм «Катынь», который увидели в десятках стран мира, до сих пор не попал на российский экран, хотя это не антироссийский, а антисталинский фильм», — сказал The New Times автор, режиссер Анджей Вайда.
Фото ИТАР-ТАСС/Станислав Красильников