Яков Моисеевич, что сейчас происходит с финансированием «Роснано»?
В корпорацию «Роснано» при ее создании (конец 2007-го) государство внесло имущественный взнос в размере 130 млрд рублей. В этом году при формировании бюджета с учетом его растущего дефицита было решено по ряду госкорпораций: часть временно свободных денежных средств изъять. У нас изымается 85 млрд рублей. Но еще в апреле на совещании у премьера было принято решение: вернуть нам эти деньги в течение трех лет. После чего мы вместе с Минфином, Минэкономразвития, Минобрнауки долго прорабатывали график возврата. Причем для нас этот график крайне важен, поскольку мы ведем работу по поиску, подбору, оформлению инвестиционных проектов. Когда проект отобран и утвержден, его нужно финансировать, иначе мы теряем время и снижаем возможную отдачу. Соответственно деньги, которые нам требуются, расписаны по кварталам до 2012 года. Исходя из этого, мы предлагали правительству вернуть нам в 2010 году 25 млрд, в 2011‑м — 30 млрд и в 2012-м — 30 млрд. Минфин и Минэкономики настаивали на другом графике: 10, 25 и 50 млрд соответственно. Но мы, кажется, убедили премьера в своей правоте.
Благодаря каким аргументам?
Перед нами стоит конкретная задача, прописанная в Федеральной целевой программе по развитию наноиндустрии: в 2015 году выйти на объем продукции в нашей отрасли в 900 млрд рублей, в том числе 300 млрд — на предприятиях, введенных в действие с участием «Роснано». И мы скрупулезно посчитали, сколько нам надо вкладывать денег каждый год, чтобы решить эту задачу. По нашим расчетам, мы должны делать примерно 60 проектов в год, то есть «железно» представлять и утверждать на Наблюдательном совете корпорации 5 проектов в месяц. Именно отталкиваясь от этих цифр, мы и обосновывали свой график возврата средств.
Как финансируются утвержденные проекты?
Все наши проекты мы реализуем вместе с частными инвесторами, причем наша доля в капитале создаваемых предприятий наноиндустрии должна быть меньше 50%. Поскольку эти предприятия коммерческие, то они дают доход. Поэтому помимо средств, которые корпорация получила из федерального бюджета, мы можем привлекать заемные средства на открытом рынке. Но бизнес наш, по сути, венчурный. Мы вкладываем средства не в нефтяную скважину или производство пиджаков. Мы вместе с частными соинвесторами строим предприятия, которые многие виды продукции будут производить или впервые в мире, или впервые в России. Поэтому, кредитуя наши проекты, банк (либо иной покупатель наших облигаций) рискует сильнее, чем вкладываясь в нефть, автомобили или костюмы. Отсюда — идея госгарантий под привлекаемые нами кредиты. После долгих обсуждений, при полной поддержке Минфина (редчайший, наверное, случай в истории этого ведомства) было принято решение о предоставлении государственных гарантий по заимствованиям «Роснано» в ближайшие пять лет.
Как осуществляется отбор проектов, получающих потом финансирование от «Роснано»?
Будучи госкорпорацией, мы имеем возможность сравнительно много денег тратить на первичный анализ проектов. Например, в этом году мы рассмотрели 1173 заявки. Потом следует целый ряд фильтров — инвестиционная экспертиза, юридическая, научно-техническая... Причем рассматриваем любые проекты — отечественные, зарубежные — лишь бы они были в области нанотехнологий, рано или поздно давали доход, а главное – реализовывались на территории России. На сегодня у нас утверждены 22 проекта. Общий объем инвестиций — 74,4 млрд рублей. Еще 16 проектов (на 20,1 млрд рублей) будут рассмотрены буквально в ближайшие дни. Подчеркну, что мы финансируем не НИОКР, а исключительно инновации.
А чем отличается одно от другого?
Результат НИОКР — научный доклад или патент, а инновация имеет на выходе готовый завод, который производит продукцию. Понятно, что спроектировать, построить и запустить завод стоит дорого, но потенциальная прибыль привлекательна для частных инвесторов. Поэтому как только мы утверждаем проект — начинаем искать частного соинвестора, который может появиться, только если проект дает доход. Бюджет среднего нашего проекта — 1,6 млрд рублей. Пока наша доля превышает 50% и составляет в среднем 1 млрд. При этом «Роснано» — выгодный соинвестор, поскольку готов предоставлять длинные кредиты по ставке, несколько ниже рыночной. А после запуска проекта мы выходим из него на очень привлекательных для соинвестора условиях. Ведь у нас нет цели заработать, а есть задача — дать импульс развитию наноиндустрии в стране.
А как обстоит дело с коррупцией, учитывая все эти фильтры отбора? Например, получение финансирования за «откаты»...
Коррупция возможна в любых условиях. Но мы постарались сделать абсолютно прозрачными все процессы — прием проекта, научной экспертизы, юридической экспертизы, инвестиционной экспертизы… Как можно бороться с коррупцией? Четко описать правила игры. Мы выстроили финансовую схему жизни корпорации до 2020 года. Поэтому, когда глава «Роснано» Анатолий Чубайс шел к Путину отстаивать график финансирования, он четко знал, сколько денег и когда нам нужно, чтобы мы могли работать как институт развития, а не как контора, которая взяла деньги и их потратила...
Что решило дело в вашу пользу — доводы Чубайса или общее улучшение ситуации в экономике?
В этом году дефицит бюджета ожидается около 8,3%. В следующем ситуация в нашей экономике вряд ли существенно улучшится. Думаю, это не хуже меня понимают в руководстве страны. Но при этом есть четкая позиция президента и премьера, что «Роснано» — один из очень немногих серьезных инновационных проектов в России, который нуждается в реальной поддержке.
И никто в правительстве не сказал ни слова критики?
Позиция министра экономического развития Эльвиры Набиуллиной — кстати, члена Наблюдательного совета корпорации – была несколько иной: она считает, что мы выбираем недостаточно эффективные проекты и слишком большую долю их финансирования берем на себя, оставляя частным инвесторам меньшую долю вложений. И она правильно нас критикует, но ведь надо учитывать, что мы еще в самом начале пути. Инвесторы пока не до конца поверили в то, что предлагаемый нами механизм отбора, финансирования и реализации проектов даст эффект. Мы должны раскрутить этот механизм и показать всем, что он работает не только на бумаге. В этом споре Путин нас поддержал.
Как же теперь будет функционировать «Роснано»?
Главная идея заключается в том, чтобы превратить корпорацию в револьверный фонд финансирования инвестиционных проектов в наноиндустрии. Схема выглядит так: мы взяли 130 млрд, добавили к ним заемные средства, начали финансировать проекты, построили «конвейер». Как только проекты начинают внедряться, мы получаем от них отдачу. Эти деньги вкладываем в следующие проекты. И наступает такой момент, когда мы готовы вернуть не только заемные средства, но даже те, которые получили из бюджета. Конечно, это произойдет после 2015 года, поскольку средний срок окупаемости по нашим проектам — шесть лет. У Путина на совещании в воздухе витали два вопроса. Во-первых: жить или не жить корпорации? Это премьер даже обсуждать не стал — жить! Во-вторых, ему очень понравилась идея револьверного фонда — участникам совещания он сказал: «Только так и надо делать».
Но госкорпорации сейчас много критикуют, в том числе и президент. Что вы об этом думаете?
Наша команда пришла в «Роснано» уже после того, как госкорпорация была создана. Мы с Чубайсом всегда считали идею госкорпораций, мягко говоря, не очень удачной. В Гражданском кодексе такая форма собственности не упоминается. Но как только открыли юридическую лазейку для создания госкорпораций, туда полезли все. Считаю эту форму нелегитимной и неудобной. Что касается «Роснано», то для нее вполне подходит форма открытого акционерного общества.
Ваши недоброжелатели скажут: конечно, деньги из бюджета они хотят получить как госкорпорация, а прибыли делить — уже как коммерческая структура…
Ничего подобного. Я говорю об ОАО со 100-процентным государственным участием. Есть закон об акционерных обществах, есть правила игры, есть понятная отчетность и контроль со стороны государства, которое, собственно, и определит, куда прибыль вкладывать – в инвестиции или дивиденды.
Не завышены ли ожидания от нанотехнологий? Иногда создается впечатление, что их назначили «прорывной» точкой…
Мир пережил информационную и другие технические революции, сейчас на наших глазах происходит революция нанотехнологическая. И дай бог, чтобы мы ее не прозевали так же, как предыдущие. Я в корпорации отвечаю за финансы и не считаю себя знатоком нанотехнологий. Но даже мне понятен тот огромный экономический эффект, который даст, например, развитие светодиодной техники. Светодиоды, как показывает один из наших проектов, дороже в изготовлении, но зато за счет долговечности и очень низкой стоимости обслуживания дают значительную (в разы!) экономию и в уличном, и во внутридомовом освещении, да еще обеспечивают высокую экологичность. Другой пример – наноструктурированные композитные материалы (металлокерамика и прочие). Без их использования в ближайшие годы просто не выживут целые отрасли отечественной промышленности, причем не какие-нибудь, а атомная энергетика, гражданская авиация, ракетно-космическая техника. И еще один пример из совсем другой области — каскадный плазмаферез. Сегодня мы запускаем проекты, реализация которых позволит проводить на базе отечественного оборудования высокотехнологические процедуры очистки плазмы крови и применять современные методики гемокоррекции. Потенциальные пользователи — более 32 млн пациентов в год, страдающих от сердечно-сосудистых заболеваний, сахарного диабета или перенесших острые отравления. По оценке ведущих российских медицинских центров, каскадный плазмаферез позволяет ежегодно предотвращать 21 тыс. летальных исходов. Здесь уже не просто экономическая эффективность или конкурентоспособность, а в чистом виде социальная значимость!
Основные инвестиционные проекты «Роснано»
«Поликристаллический кремний»
Строительство первого в России масштабного комплекса по производству поликристаллического кремния мощностью 3800 тонн в год и первого в России производства моносилана
Объем инвестиций:
10,8 млрд рублей
Расположение производства:
Иркутская область
«Липосомы»
Производство наноструктурированных противораковых лекарств, снабженных адресной системой доставки к пораженным клеткам
Объем инвестиций:
6 млрд рублей
Расположение производства:
Свердловская область
«Гибкая упаковка»
Производство гибких полимерных упаковочных материалов, модифицированных нанокомпозитами
Объем инвестиций:
2,3 млрд рублей
Расположение производства:
Свердловская область
«Галилео»
Создание предприятий по производству меток радиочастотной идентификации металлизированных упаковочных материалов
Объем инвестиций:
1,9 млрд рублей
Расположение производства:
Московская область
«Нановакцины»
Производство вакцин на основе псевдовирусных наночастиц
Объем инвестиций:
1,5 млрд рублей
Расположение производства:
Ярославская область
«Клапан сердца
«Трикардикс»
Производство механического трехстворчатого протеза аортального и митрального клапанов сердца
Объем инвестиций:
1,1 млрд рублей
Расположение производства:
Москва