Семнадцатилетний Игорь приехал в Москву из Ноябрьска, 110-тысячного города в Ямало-Ненецком автономном округе. Приехал, чтобы поступить в Московский автомобильно-дорожный институт (МАДИ) — прошел благодаря максимальному результату по ЕГЭ. «Друзья сильно удивились, — рассказывает молодой человек. —
В школе-то я учился не ахти как, пятерки только по физкультуре и труду». Зато для родителей Игоря успехи сына не стали неожиданностью — за блестящий ЕГЭ им пришлось отдать $4 тыс. «Мать с отцом очень хотели, чтобы я учился в Москве, но понятно же, что сам бы я не поступил. Ну и решили, что лучше заплатить, — откровенничает новоиспеченный студент. — Я точно не знаю, какая там цепочка была, но проблем не возникло. Экзамен по русскому я вообще даже не сам писал». 31-го августа Игорь заселился в общежитие. В том, что он сможет окончить институт, молодой человек даже не сомневается. «Я с детства с машинами возился, все про них знаю, а если с какими-то предметами будут сложности — родители не оставят».
Где принимают решения
24 сентября в Общественной палате РФ пройдет круглый стол, посвященный результатам нынешнего приема в вузы. Помимо членов палаты и приглашенных экспертов в нем примут участие сотрудники Департамента экономической безопасности (ДЭБ) МВД. Как сообщил The New Times пресс-секретарь департамента Андрей Пилипчук, на мероприятии будут подведены предварительные итоги операции «Образование-2009», которая началась в мае и завершится в сентябре.
«С ДЭБом мы активно сотрудничаем, и они признают, что дела обстоят хреново, — сообщил The New Times зампред Общества защиты прав потребителей образовательных услуг Виктор Панин. — Если раньше коррупция была сосредоточена на уровне приемных комиссий вузов, то теперь приходится вылавливать факты на уровне школ и медицинских учреждений. Ведь известно, что коррупция появляется и развивается там, где принимаются решения. То есть там, где сдается ЕГЭ или выдаются справки об инвалидности». По словам Панина, «чернобыльцев и инвалидов сейчас появилось столько, что хоть караул кричи».
Беда не только в коррупции, по словам эксперта, в регионах часто устраивают разного рода махинации с ЕГЭ из желания быть не хуже других. «Учителя либо просто решают задания, либо разрешают пользоваться телефонами, шпаргалками, выходить из кабинета, потому что если регион покажет плохие результаты, по голове никого не погладят», — говорит он.
Вступительные экзамены пока сохранены в 24 вузах (17 из них находятся в Москве), но и это решаемая проблема. Например так: набираете в поисковой системе интернета «поступление в институт», и она тут же выдаст огромное количество ссылок. Пройдясь по ним, попадаешь на сайты с предложением указать срок поступления, вуз и факультет. Для связи имеется только адрес электронной почты — больше ничего. Стоимость одного экзамена доходит до €5 тыс. Оплата после зачисления.
Почем инвалидность?
Эксперты оказались явно не готовы к изменению коррупционной практики в образовательной сфере. Виктор Панин, к примеру, не смог дать даже приблизительной оценки того, кто, сколько и как платил в этом году за поступление в вуз. Какие-то сведения удалось собрать депутату Госдумы, зампреду Комитета по образованию Виктору Шудегову. По его информации, стоимость 100-балльного ЕГЭ (максимальная оценка) достигает ?10 тыс., справка об инвалидности — 80 тыс. рублей, а год занятий с репетитором для подготовки к экзамену обойдется в $10–$15 тыс. В целом по стране годовой объем «образовательных» взяток Департамент экономической безопасности оценивает примерно в $750 млн.
Олимпийское золото
Поступить в университет за взятку можно, судя по всему, и через олимпиады, которых в этом году было 120 университетского уровня и 21 — всероссийского.
«Каждый год Высшая школа экономики проводит многопрофильную олимпиаду по 4 предметам: русский, математика, иностранный и обществознание. Она проходит в мае в Москве и в тех городах, где университет имеет региональные центры подготовки, — рассказывает студентка ГУ-ВШЭ, просившая не называть ее имени. — Я готовилась к испытаниям в таком центре в Саратове. Получила на олимпиаде высокий балл по каждому предмету (от 28 и выше, при максимальном — 35) и поступила на бюджет. Но многие выбрали обходной путь».
Схема, по словам студентки, проста: «В течение года или двух занятий на подготовительных курсах за тобой «наблюдает» руководство центра: кто твои родители, сколько они получают, как хорошо ты занимаешься в школе и на курсах. За день-два до олимпиады тебе или твоим родителям предлагают получить максимальный балл по одному из четырех предметов. Это стоит от ?400 до ?1200, — называет расценки 2004–2006 годов студентка «Вышки». — Поступить за ?5–6 тыс. в ГУ-ВШЭ — сущие копейки, поэтому проблем со спросом не было».
На олимпиаду устроители старались «нагнать» побольше друзей и знакомых, чтобы высокие результаты у нужных участников не так бросались в глаза. Учителя, сидевшие тут же за стенкой, выполняли задание на листках для черновиков, которые передавались проплатившим. «Те, кто это организовывал, понимали, что Москва может пригласить к себе учеников с высокими баллами и дополнительно проверить их. Поэтому с совсем уж дубарями предпочитали не связываться. Но в последние годы, насколько я знаю, у создателей этой схемы (имена The New Times известны) совсем «крыша» слетела из-за денег».
Рабочий момент
Крыша действительно слетела. В 2008 году Москва наконец заметила: «26 участников (многопрофильной олимпиады ГУ-ВШЭ) получили тогда высший балл по английскому. Это почти фантастический результат. Участники олимпиады из других регионов высказывали сомнение в справедливости этих оценок. И оргкомитетом было принято решение провести дополнительное собеседование со всеми получившими «десятки» по английскому языку», — так описал проректор ГУ-ВШЭ Григорий Канторович этот инцидент. Результат: 10 участников из Саратова показали знания, по выражению проректора, буквально «ниже плинтуса», еще столько же на 6–7 баллов, а не на 10.
«Это был рабочий момент — детям удалось списать друг у друга. Поэтому «Вышка» не проводила расследования. Говорить о какой-то коррупции в Саратове, думаю, нельзя, — считает Светлана Квашонкина, декан факультета довузовской подготовки, координирующая работу региональных центров. — В этом году в Саратов была направлена более представительная комиссия из Москвы, которая следила за ходом состязания».
У студентки «Вышки», поведавшей Thе New Times о махинациях в Саратове, другое мнение: «После аннулирования результатов они там просто поумерили
активность. Но такая схема работает и в подготовительном центре в Рязани — мне об этом рассказывали студенты, которые воспользовались такой возможностью».
Под подозрением все
«Единственные олимпиады, которые не вызывают у меня сомнения, — международные, — сказал The New Times зампредседателя Комитета по образованию Госдумы Виктор Шудегов. — Наиболее сомнительные те, которые проводят университеты своими силами. Я даже не исключаю, что школьная олимпиада «Ломоносов», которую организует МГУ с 2005 года, сильно коррумпирована: мне не раз приходилось слышать, что родители пытаются выйти на руководство олимпиады. Вряд ли бы они стали это делать, не имея соответствующей информации». Мария Зайцева, которая работала в приемной комиссии журфака МГУ, рассказала The New Times: «Я запомнила девочку, у которой был сертификат ЕГЭ по английскому языку на 14 баллов. Она же оказалась победительницей Ломоносовской олимпиады по тому же предмету, и университет, согласно правилам, засчитал ей не 14, а 100 баллов».
Новые горизонты
В скором времени эксперты ожидают роста активности еще на одном коррупционном рынке — вузовских экзаменов, зачетов, курсовых. По данным The New Times, годовой оборот здесь составляет без малого $100 млн. Рост этот обеспечат как раз студенты из регионов, купившие ЕГЭ, и новоявленные льготники. В прошедшем учебном году стоимость зачета в ведущих российских вузах (МГУ, Финансовая академия, Юридическая академия, Высшая школа экономики) достигала ?100, экзамена — ?200, а курсовые работы желающие заработать студенты выполняли за ?50–400.
«Тем, кто платил взятки, нужно было поступать туда, где они могут учиться, — говорит профессор кафедры микроэкономического анализа «Вышки», автор исследований о коррупции в сфере образования Марк Левин. — Теперь вузовским преподавателям будет трудно справиться с искушением. Так что коррупция должна значительно усилиться».