«Фильм о Сталинграде я не смог снять в вашей стране из-за коррупции». На российские экраны вышел фильм «За миллион лет до нашей эры-2» — новая работа выдающегося французского режиссера Жана- Жака Анно, автора фильмов «Враг у ворот» и «Имя розы». The New Times встретился с режиссером в Париже
Жан-Жак Анно — Антону Долину
Когда-то вы поразили мир фильмом «Борьба за огонь» о жизни неандертальцев. Теперь снова обратились к глубокой древности...
Я люблю сооружать воображаемые миры, погружаясь не в будущее, как это делают фантасты, а именно в прошлое.
Критика накидывается на вас с каждым фильмом все яростнее. Ваша новая картина названа «воплощением дурного вкуса». Это не мешает вашим фантазиям?
Человек, который выбрал творческую профессию, должен знать: понравиться всем невозможно. Чтобы вызвать любовь одних, ты вынужден смириться с нападками и презрением других. Самая большая опасность в моей профессии — осторожность.
В России ваши фильмы популярны...
Россия — страна будущего! Я обожаю Россию. Одно из самых сильных впечатлений моего детства и юношества — советское кино. Эйзенштейн, Пудовкин, «Летят журавли»... Эйзенштейн меня буквально перепахал в свое время. Он самый влиятельный автор в истории кино, его фильмы до сих пор актуальны. Только он один умел чувствовать жанр эпопеи... И еще Куросава, пожалуй. Эти два режиссера более всего повлияли на мой подход к кинематографу. Очень часто в Америке меня спрашивают о фильмах, на которых я учился, и всегда ждут, что я назову Джона Форда или Гриффита, а я им отвечаю: нет, нет и нет, только советское кино. Плюс один японец.
Кому вы обязаны знакомством с советскими фильмами?
Моему университетскому профессору, знаменитому Жоржу Садулю. Он был влюблен в советское кино. Он первым показал мне Пудовкина и Дзигу Вертова. Тогда я влюбился в Россию. И не только в кино. Я слушал запоем Чайковского, Прокофьева, Рахманинова и Мусоргского. Знаете, что мне особенно нравится в русских? Они с удовольствием и без стеснения говорят о страдании, о боли, в отличие от французов, едва ли не более сдержанной нации, чем англичане. Россия для меня — территория близкая, всегда интересная, невероятно разнообразная. Обожаю проводить вечера у моих русских друзей: мы много пьем, смеемся, плачем... Это сильные эмоции, которых в Париже не испытаешь. Эти же эмоции мне дает русская литература. Толстой меня восхищает, Достоевский интригует, Горький задевает за живое. Поэтому я чувствовал необходимость снять «Врага у ворот» — фильм, действие которого происходит в Сталинграде.
То есть это был ваш способ признаться России в любви?
О да! Начать диалог с американской публикой от лица русских — ведь в Штатах русского кино не знали никогда. И в один прекрасный момент я подумал, что при помощи популярных западных актеров — Джуда Лоу, Джозефа Файнса, Эда Харриса, Рейчел Уайз — я смогу заинтересовать американского зрителя. И худо-бедно представить им картину Второй мировой с точки зрения русских. Для американцев мой фильм стал едва ли не революцией в сознании, они переосмыслили всю историю ХХ века! Ведь многие из них вообще не подозревали, что война затронула не только Америку и Европу, но и СССР. Я был счастлив коммерческим успехом «Врага у ворот» в США.
Почему же вы, так страстно любя Россию, снимали фильм в Германии?
Ответ прост и краток: коррупция. В России нам сперва говорили, что та или иная услуга стоит 10 долларов, через день это было 20, а потом вдруг уже 40. Так работать невозможно. Вот вам правдивая история. После того как я побывал в Волгограде и провел там подготовительную работу перед запуском съемок, я должен был лететь в Минск в 3 часа ночи. За нами приехал таксист, который возил нас по Волгограду, и вдруг, полчаса спустя, я обнаружил, что он завез нас в какую-то глушь. Остановился и заявляет: «Теперь путь в аэропорт обойдется вам в 200 долларов. Не хотите ехать — вылезайте». Сперва мы отказались, потом пришлось согласиться. И больше ноги моей не было в России.
И поэтому ни кадра фильма не снято в настоящем Сталинграде?
Бюджет «Врага у ворот» приближается к 80 млн долларов, почти половину этой суммы мы намеревались потратить в России. Из-за тех двухсот долларов ваша страна потеряла примерно 35 млн. Ужас! Меня очень расстроила та история, потому что я всегда обожал Россию, и та поездка, за исключением печального финала, меня растрогала и лишь усилила мою любовь. Прекрасная архитектура, интересные люди, невероятно богатая культура, но работать так я не могу! Я пробовал посылать в Россию моего продюсера вместе с художником-постановщиком, но и они ни с кем не смогли договориться. Вы только представьте ситуацию: мы бы построили в Волгограде гигантские декорации, а потом появился бы какой-нибудь специалист и отказался бы работать, пока его гонорар не удвоится... или не утроится.
Готовясь к этому фильму, вы читали русские книги о Сталинградской битве?
Разумеется. Я изучил вдоль и поперек «Жизнь и судьбу» Василия Гроссмана. Эта книга для меня с тех пор — лучший роман ХХ века. Потрясающий текст! Но и Константин Симонов меня впечатлил. Однако я полагался не только на художественную литературу. Читал документальные исследования о Сталинграде, английские и французские. К тому же я все-таки побывал в Волгограде, был и в музее. Я серьезно подошел к теме. Провел много дней на «Мосфильме» и изучил все архивные материалы — прежде всего те, которые не попадали в официальные сводки киноновостей.
Вас никогда не посещала фантазия экранизировать какой-нибудь классический русский роман? В конце концов, вы уже перенесли на экран несколько книг, считавшихся «неэкранизируемыми», — ту же «Борьбу за огонь», «Имя розы»...
Я слишком скромен для таких задач. Да и у вас в России всегда хватало прекрасных режиссеров, способных на любую экранизацию. Я для этого недостаточно русский. Разве что, если бы действие происходило в Древней Руси... О ней сами русские мало что знают.
Какие проекты ждут вас теперь?
Сейчас я наслаждаюсь бесцельным блужданием в саду искушений. Обычно этот период занимает два-три месяца. Я как юнец на балу: вот хорошенькая блондинка, вот миловидная брюнетка, и надо хорошенько подумать, прежде чем выбрать одну из них.