«Дядя, здрасьте, как у вас дела? — к улыбающемуся жениху в нарядном костюме подбегает мальчик. — Все отлично? Тогда давайте я вам расскажу стихотворение — Пушкина могу, могу Лермонтова». Дядя, покосившись на невесту, отрицательно качает головой и отправляет мальчика к свидетелю — тот с пониманием вынимает из кармана пару помятых десяток.
Платье от кутюр (В. Юдашкин) Турецкое счастье 90-х
Дойти по Царицынскому парку до выставки и не встретить по пути хотя бы несколько свадебных процессий почти невозможно. Пары фотографируются на фоне поющих фонтанов и уточек в прудах, повязывают на деревьях ленты, выпускают голубей и выслушивают поэтические декламации. В этот день случайности недопустимы, счастье слишком хрупкая вещь, чтобы бросать его на произвол судьбы. Все эти ленточки, голуби и мальчики — часть сложившейся индустрии счастья; у каждого на свадебной церемонии есть своя четкая роль. И кажется, что нет ничего проще, чем сделать выставку о свадьбе: собрать свадебные фотографии, вывесить платья, положить в витрины кольца — вот и готово. Все это действительно есть на выставке, только она получилась не о свадьбе. «Мы хотели поговорить о счастье, — рассказывает куратор Ольга Соснина, известная по проекту «Дары вождям», — вернее, о том, как люди представляют его себе и как они его демонстрируют в праздничном ритуале свадьбы».
1. Деревенские невесты
2. Сценарии счастья бывают разными. Свадьбы, в отличие от времен, выбирают.
Главное — не пожалеть о сделанном выборе
Вообще-то эта выставка — событие. Вместо набора иллюстраций для свадебного каталога она предлагает серьезное исследование о культуре повседневности. За вещами, предоставленными, кажется, всеми возможными музеями — от этнографического до политехнического, она предлагает увидеть людей. Вот, например, зал «Самая красивая», посвященный свадебному платью. Что ни платье, то многосерийная история. В одном выходили замуж пять раз: дважды в Петербурге, один раз в Калининграде и дважды в деревнях Смоленской области. Другое, «бабушкино», в 60-х достали из сундука, обновили по моде, обшив капроновыми ленточками, которые повязывали школьницам в косички, и опять использовали по назначению. Третье так никогда и не стало по-настоящему свадебным: в 90-х за него, привезенное из Италии, просили на рынке $300 — невероятную для тогдашних невест сумму. Турецкие и сирийские платья 90‑х, нелепые, плохо сшитые, с торчащими нитками и бесчисленными рюшами, качаются здесь на вешалках напротив аккуратных моделей 60–70-х, напоминая то ли ангелов, то ли саваны. «Свадебные наряды, развешанные на веревках (над рыночными палатками), под порывами ветра призывно реяли над снующей шумной толпой, словно паруса призрачного корабля, сулящие счастье, богатство и красоту», — не без поэтической ностальгии вспоминает Ольга Морозова, коллекционирующая свадебные предметы и даже организовавшая в Питере частный Музей свадьбы.
История XX века предстает здесь в несколько непривычной ипостаси: последовательностью разных типов счастья. Государство, озабоченное всеобщей утопией — светлым будущим, не забывало и об утопиях частных. В дореволюционной России свадьба — это идеальная сделка купли-продажи. Список приданого тщательно документировался: «5 метров шелкового голубого атласа, ковер бархатный, 3 солонки серебряные, 1 рыбная лопатка, часы золотые карманные». В 20-е «красные свадьбы» немного походили на демонстрации: за справкой (расписываться стали позже) ехали с развернутыми знаменами и суровыми, хотя и торжественными лицами. Супружескую жизнь вели по популярной тогда брошюре «Гигиена брака» — на выставке демонстрируются пометки, сделанные в ней красным карандашом. С 50-х, в соответствии с правительственным постановлением, начинается «внедрение в быт советских людей новых гражданских обрядов», появляются Дворцы бракосочетаний и талоны в свадебные салоны. Наибольшая концентрация счастья содержится в свадебных фотографиях. Пожалуй, именно они и их герои — главные экспонаты выставки. Сделанные в фотоателье начала XX века (с подрисованным сказочным задником) или в парадном зале ЗАГСа 70-х, на фоне танков Поклонной горы в Москве или могилы Канта в Калининграде, они должны в любых обстоятельствах напоминать зрителям о самом счастливом дне. У каждой пары он свой. Потому и на рассказ о том, из чего делается счастье, потребовалось пространство в 21 выставочный зал.
ФОТО НА ГЛАВНОЙ СТРАНИЦЕ FOTOBANK/SIPA