22 января Верховный cуд РФ отказал в ходатайстве об освобождении из-под стражи, продлив арест смертельно больному человеку до 2 марта. The New Times публикует выдержки из стенограммы выступления Алексаняна в Верховном суде. Они не требуют комментариев. Это — диагноз. Диагноз нынешней российской власти: ее представлениям о милосердии, о правах человека, о целях и методах судебной системы
Из выступления Василия Алексаняна по телетрансляции в Верховном cуде РФ:
...Я прошу прощения за кашель. Я хочу, чтобы вы от меня услышали некоторые вещи, которые имеют критическое значение для понимания того, что происходит /.../ Я хочу прекратить инсинуации по поводу <моих> отказов от лечения. Тому, кто это утверждает, я хочу отдать свое тело на 10 минут, чтобы он те муки адовы пережил, которые я переживаю. Только умалишенный человек может такое говорить. Чтобы он от боли на стенку лез, и ему не помогали никакие лекарства. Пусть у него совести хватит мне в глаза посмотреть /.../
22 ноября 2006 года прокуратуре стало понятно, что с Алексаняном проблемы.1 Потому что единственная болезнь имеет юридическое определение в законе — смертельное, неизлечимое заболевание. Это приговор, который нельзя обжаловать. Смерть не обжалуется. Я готов за каждое свое слово ответить, что я сейчас произнесу.
Тогда предварительное следствие находилось полностью под контролем прокуратуры. И что происходит? 28 декабря 2006 года меня под предлогом ознакомления с какими-то материалами вывозят в здание Генеральной прокуратуры. Я объясняю, почему я до сих пор в тюрьме и для чего я сижу, умирая здесь. И следователь Каримов Салават Кунакбаевич лично, как оказалось, тогда он только готовил новые абсурдные обвинения против Ходорковского и Лебедева, предлагает мне сделку. Адвокаты здесь присутствуют. При них меня привели к нему, нас оставили одних. Он мне сказал: «Руководство Генеральной прокуратуры понимает, что вам необходимо лечиться, может быть, даже не в России, у вас тяжелая ситуация. Нам, говорит, необходимы ваши показания, потому что мы не можем подтвердить те обвинения, которые мы выдвигаем против Ходорковского и Лебедева. Если вы дадите показания, устраивающие следствие, то мы вас выпустим. — И предложил мне конкретный механизм этой сделки. — Вы пишите мне заявление, чтобы я перевел вас в ИВС на Петровке, 38, и там с вами следователи недельку или две активно поработают. И когда мы получим те показания, которые устроят руководство, мы обменяем их — как он выразился, подпись на подпись, — т.е. я вам кладу на стол постановление об изменении меры пресечения, а вы подписываете протокол допроса». При этом он меня всячески убеждал это сделать и демонстрировал мне титульные листы допросов якобы других лиц, которые согласились помогать следствию. Но я не могу быть лжесвидетелем, я не могу оговорить невинных людей, я отказался от этого. И я думаю, какое бы ужасное состояние мое ни было сейчас, Господь хранит меня, потому я этого не сделал, я не могу так покупать свою жизнь.
Судья разрешает Алексаняну сесть.
Дальше мне резко ухудшили условия содержания. Вот этот изолятор СИЗО № 99/1 — это спецтюрьма, она вообще не публичная, ее еще найти надо. Там сидит не больше ста человек в самый пиковый период. Меня в таких камерах держали! Они еще Берию помнят и Абакумова! Там плесень, и грибок, и стафилококк съедают заживо кожу вашу. Это при том, что люди знают, что у меня иммунитет нарушен. Это фашисты просто!
Голос Василия Алексаняна дрожит. Судья пытается перебить выступающего, но он продолжает. Я прошу меня выслушать. Вы меня извините, Ваша честь, я перед Верховным судом тоже не в первый раз, и каждый раз мне добавляется один, два, три диагноза, сколько может выдержать человек?! В апреле месяце (2007 года) следователь Хатыпов — я называю фамилию, потому что эти люди когда-нибудь должны понести ответственность, — говорит моей защитнице, присутствующей здесь: «Пусть он признает вину, пусть он согласится на условия и порядок, и мы его выпустим». Все это время, между прочим, мне не то что лечение не назначали, меня не хотели вывозить даже на повторные анализы. Это пытки, понимаете. Пытки! Натуральные, узаконенные пытки! <Они говорят> я отказывался от лечения! Это бред! Вы меня сейчас видите по телетрансляции, видимо, в черно-белом изложении. Если бы вы сейчас увидели <меня> в зале суда, вы бы ужаснулись. У меня на лице написаны следы от последствий тех заболеваний, которые я ношу сейчас на себе.
<Они> хотят создать на мне прецедент, преюдицию. Мы законники, мы понимаем, по ст. 90 УПК. Им не надо ничего доказывать уже против Ходорковского и Лебедева, и других руководителей.
В июне месяце <2007 года> тяжелое обострение началось. Три недели каждый день я умолял, чтобы меня вывезли к врачу. А они вместо этого даже ограничивали передачу мне обычных лекарств, которые боль снимают, болевой шок. Понимаете, что они делали! Дьявол в деталях. Меня морили голодом, холодом, я год одетый спал: два градуса, три градуса. Вода по стенам течет. Плесень. Это XXI век. Вы что делаете! Ну, не вы, а власти. Что делаете?! /.../
Довели до того, что врачи уже с ужасом на меня смотрят. Вы знаете, что значат эти показатели, что оглашала Елена Юлиановна?2 Больше миллиона и 4%. Это на два трупа хватит. Больше ста тысяч — и уже врачи за голову хватаются. У них прибор зашкаливал /.../
За время, пока я здесь, я еще три диагноза тяжелых получил. Понимаете, вместо того чтобы меня госпитализировать в МГЦ СПИД. В чем проблема? А проблема, оказывается, в том, что 15 ноября мне продлили срок содержания под стражей, а 27 ноября ко мне заявилась следователь Русанова Татьяна Борисовна, которая всегда была помощницей ближайшей Салавата Кунакбаевича Каримова, который сейчас советник генпрокурора Чайки, если кто не знает. И сделала мне опять то же самое предложение, в этот раз в присутствии одного из моих защитников, который сейчас в зале находится: дайте показания, и мы проведем еще одну судебно-медицинскую экспертизу и выпустим вас из-под стражи. Это преступники! А когда Европейский суд вынес свое указание немедленно меня госпитализировать (см. справку на полях), она , уезжая в командировку, передает моему адвокату через следователя Егорова, который ходит ко мне: «Предложение остается в силе». Плевать они хотели на Европейский суд! Им надо из меня показания выбить, потому что им процесс нужен постановочный. <…> А я не буду лжесвидетелем. И лгать я не буду. И оговаривать невинных людей я не буду, мне неизвестно ни про какие преступления, совершенные компанией «ЮКОС» и ее сотрудниками. Это ложь все.
Никто не собирался меня лечить. Я никогда не отказывался от лечения, я не самоубийца. Я еще раз повторю: тот, кто это утверждает, пусть попробует хоть часть мучений, которые я здесь вынес. У меня маленький ребенок на иждивении 2002 года рождения. Это я не хочу лечиться?! Я не хочу жить?! Это ложь. И я прошу вас раз и навсегда забыть про эти инсинуации и никогда их не использовать. Сколько я попыток предпринял, чтобы получить это лечение. <…>Я сделал заявление, чтобы возбудили уголовное дело против этого врача — Молоковой Елены Геннадьевны,3 так она сейчас на больничном целый месяц. Между прочим, это единственный врачинфекционист в тюрьме, где я нахожусь. И ее нет. И у нас здесь вообще нет медицинской помощи.
Судья: «Алексанян, давайте по делу». Не было вообще никаких оснований для продления срока содержания под стражей, более того, если бы судья Фомин4 разбирался в фактических обстоятельствах, которые сложились к моменту, когда следователь вышел с ходатайством, однозначно должен был отказать. В решении нет ни одного законного основания для того, чтобы держать меня в тюрьме. Я извиняюсь, меня арестовывали по полностью фальсифицированным обвинениям, где присутствовала особо тяжкая статья 174.1, которую ввели в УК с 1 января 2002 года, а мне вменяются события 19981999 годов /.../ А 22 июня <2006 года> за день до назначения нового Генпрокурора вдруг эта статья исчезла. И появилась другая статья.
Судья: «Ответьте на вопрос, какого решения вы ждете от Верховного суда?» Я жду от вас справедливого, гуманного решения. Я считаю, что содержание меня под стражей в нынешних условиях и в нынешнем состоянии, в котором я нахожусь, не имеет никаких законных оснований. Дело закончено, мы подписали все протоколы. Если только есть желание меня прикончить за решеткой. Я считаю, что Верховный суд должен разобраться наконец-то, по каждому аргументу дать оценку и отменить постановление судьи Фомина и отпустить меня из-под стражи (см. ссылку на полях). Вот какого решения я жду. Я считаю, что продление незаконно. Я прошу Верховный суд показать, что в России есть правосудие, что не надо российским гражданам идти помирать на ступенях Европейского суда, чтобы добиться какойто справедливости. Что ее можно добиться здесь, в Москве, в вашем зале. Покажите это. Уж сколько можно костями мостить страну. У меня еще суд не начался, между прочим, какое же это предварительное заключение?! Два года в тюрьме искалеченный человек!
Спасибо за внимание.
Василий Алексанян родился в 1972 году. Окончил Московский государственный университет, школу права Гарвардского университета США, магистр права. С 1992 по 1994 годы работал в адвокатской фирме Cleary, Gottlieb, Steen & Hamilton (США). Был адвокатом Михаила Ходорковского, Василия Шахновского и некоторых других фигурантов «дела «ЮКОСа». 30 марта 2006 года Алексанян занял пост исполнительного вицепрезидента компании, но уже 6 апреля был арестован. 14 июля 2006 года Василию Алексаняну предъявили обвинение в хищении в составе группы лиц вверенного имущества ОАО «Томскнефть» ВНК, а также акций дочерних предприятий ОАО «Восточная нефтяная компания» (пункты а, б части 3 ст. 160 УК РФ). Уголовное дело № 18325501-04 находится в производстве Генпрокуратуры, в настоящее время — в Главном следственном управлении Следственного комитета при Прокуратуре РФ.
УК РФ: Статья 81. Освобождение от наказания в связи с болезнью
2. Лицо, заболевшее после совершения преступления иной тяжелой болезнью, препятствующей отбыванию наказания, может быть судом освобождено от отбывания наказания.
Европейский суд по правам человека
27 ноября 2007 года после обращения адвокатов Алексаняна дал первое указание Российской Федерации о немедленной госпитализации заключенного в стационар, специализирующийся на лечении СПИДа и сопутствующих заболеваний. 6 декабря 2007 года ЕСПЧ дал повторное Указание — с установлением срока госпитализации не позднее 10 декабря 2007 года. 21 декабря 2007 года ЕСПЧ в третий раз потребовал от РФ немедленно поместить Василия Алексаняна в стационар. И указал при этом, что в случае если заявитель погибнет в заключении по причине неоказания ему необходимой медицинской помощи либо по тем же причинам состояние его здоровья ухудшится, суд может установить факт нарушения статей 2 («Право на жизнь») и 3 («Запрещение пыток») Международной конвенции о защите прав человека и основных свобод. Кроме того, председатель ЕСПЧ выдвинул дополнительное требование о создании к 27 декабря 2007 года независимой медицинской комиссии. Все эти требования были российскими властями проигнорированы.
____________________________
1 22 ноября была готова судебно-медицинская экспертиза, которую ВИЧ-инфицированному Алексаняну делали три месяца.
2 Адвокат Елена Львова рассказала суду, что у ВИЧ–инфицированного Алексаняна иммунный статус 4%, а вирусная нагрузка — более миллиона копий в миллилитре.
3 Лечащий врач Алексаняна в инфекционном отделении больницы СИЗО «Матросская тишина».
4 Судья Мосгорсуда, который 15 ноября продлил Василию Алексаняну срок содержания под стражей.