Я поперхнулась. Мы с подругой сидели в кафе и ели пирожные.
«Как она может? — подумала я. — Ведь я ей в матери гожусь». «Она все может», — ответила мне подруга. Анна Усачева, которая теперь, по ее собственному признанию, спустя 7 лет «не жалеет, что оставила СМИ», считает, что ей все можно. Можно давать указания журналистам как писать о суде, можно учить экспертов, адвокатов. Ей можно все, потому что она — приближенная ко двору Ольги Егоровой, той самой «великой и ужасной», которой боятся московские судьи. Как рассказывают те, кто в суде уже больше не работают, в гневе глава Мосгорсуда бывает «строга». Этих «разборок» не выдерживают и мужчины, сваливаются с инфарктами, берут больничный. Впрочем, Бог с ними, с нравами Мосгорсуда.
Эксперты не понимают
Дело не в них. Программная статья Анны Усачевой «Приговор не по делу» в очередной раз высветила проблему абсолютного надругательства над правосудием в Мосгорсуде, о котором в последнее время пишут и журналисты, и эксперты. Видимо, устав от острой критики и нападок в адрес Мосгорсуда или желая защитить свою начальницу, кресло под которой закачалось, пресс-секретарь Усачева бросилась защищать столичный суд, расписывая, какой он «самый гуманный и справедливый».
Вспомнив о том, что она сама когда-то была журналисткой и критиковала Мосгорсуд, Усачева поспешила от этого периода в своей жизни откреститься. Желая «уесть» «экспертную группу юридически безграмотных и агрессивно настроенных людей», она привела цифры оправдательных приговоров, вынесенных в Москве, пытаясь доказать, что судебная система Москвы не так плоха, как о ней пишут журналисты, ничего, по мнению Усачевой, в этом не понимающие.
Вот, например, говорят что в Москве, да и вообще в России судами выносится менее 0,3 % оправдательных приговоров, а на самом деле, утверждает Усачева, в этом году таких приговоров — аж 1,4 %. И вот вам эксперты пища для размышлений — в 2011 году столичные суды оправдали 239 человек, а 28963 осуждено. Статистика от Усачевой получилась достаточно лукавой: оказалось, что почти половина рассмотренных дел слушались в особом порядке, то есть подсудимые признали свою вину. А ведь среди них были и те, кто на самом-то деле невиновны. Просто они, зная, что свою невиновность доказать им не удастся, предпочли признать свою вину. Вот и получается, что число оправдательных приговоров равно 1,4 %. При низком качестве следствия, такой процент представляется ничтожно позорным.
Карманные присяжные
Для сравнения: по делам, рассмотренным с участием присяжных, выносится около 20 % оправдательных приговоров. И это при том, что в Мосгорсуде по политическим и резонансным делам коллегии присяжных, как правило, собирают из «своих», специально подобранных заседателей. И это не досужие разговоры. Сами присяжные рассказывают, как во время рассмотрения дел на них оказывается давление. Хрестоматийный пример: дело Игоря Сутягина. Есть решение Европейского суда, где говорится, что право подсудимого на справедливый суд было нарушено: первую коллегию распустили без законных оснований, а во вторую — внедрили сотрудников спецслужб. Я сама разговаривала с присяжными из первой и второй коллегий. Известны и другие скандалы: по делу Алексея Пичугина, Алексея Френкеля, по делу Тихонова и Хасис Мосгорсуд позволяет себе совершенно незаконные методы: телефоны присяжных прослушиваются.
Я и сама случайно стала участницей одного из таких скандалов. Пару лет назад в Мосгорсуде рассматривалось громкое дело о покушении на президента Чечни Рамзана Кадырова. Среди присяжных был один из моих дальних родственников. Мы иногда общались с ним по телефону, но о судебном процессе никогда не разговаривали. Перед самым вердиктом судья неожиданно потребовал исключить его из коллегии: в суд якобы поступила письмо из какого-то дальнего ингушского села от неизвестного человека. Тот сообщал, что этот присяжный общается с некоей Зоей, которая знакома с адвокатом, участвующим в процессе. Моего родственника из коллегии вывели, а он склонялся к оправданию одного из фигурантов дела. Тому для оправдания как раз-то не хватило одного или двух голосов.
Подобные примеры незаконного воздействия на присяжных можно множить и множить… Адвокаты составляют списки заседателей и передают их друг другу. Это важно, чтобы исключить попадание в процессы одних и тех же штатных присяжных.
Нечего стесняться
Усачева пишет, что нехорошие эксперты незаслуженно обзывают Мосгорсуд «мосгорштампом». В доказательство своей правоты вновь приводит цифры: суды удовлетворили требования граждан более чем в 80 %. Но ведь есть и другие цифры. В спецприемнике № 1, где отбывали по 10—15 суток «новые политические» — ребята, задержанные на митингах, они рассказывали одно и то же: в разных судах Москвы, разные судьи рассматривали их дела за две — две с половиной минуты. О каком правосудии можно говорить?
О том, что районные судьи ездят в Мосгорсуд советоваться к Егоровой или к ее заместителям по поводу приговоров, известно как от секретарей судебных заседаний, так и от бывших судей. И это уже никого не удивляет.
Удивляет то, что в последнее время председатель Мосгорсуда перестала кого-либо стесняться. Чего стоит ее заявление по поводу дела Владимира Макарова, в то время, когда его кассационная жалоба на приговор еще не была рассмотрена в Мосгорсуде. Егорова позволила себе заявить, что жена осужденного за педофилию Макарова, де не защищает интересы дочери, поэтому их должен защитить кто-то другой. После таких заявлений Татьяна Макарова всерьез боялась, что у нее, как у плохой матери отберут дочь. А как расценить заявление Егоровой о том, что беспрецедентый залог в 100 млн. рублей для тяжелобольной Гулевич — нормальный, если учесть сколько она украла. Это глава Мосгорсуда заявила в одном из интервью. Это сказано о подсудимой, которую еще суд не признал виновной! Тем более, тяжело больной!
Впрочем, о гуманизме мосгорсудей говорить не приходится. Сама видела, как в течение нескольких месяцев в Симоновском районном суде на процессе у судьи Ольги Неделиной рядом с судейским креслом на носилках лежал обвиняемый в мошенничестве бывший сотрудник «Кредитсоцбанка» Сергей Калинин. Судья перешагивала через него: ей в голову не приходило, как тяжело Калинину дается каждое судебное разбирательство. Неделина — та самая судья, что не изменяла меру пресечения Василию Алексаняну, не соглашалась с его госпитализацией. Несколько месяцев назад она пошла на повышение — в Мосгорсуд. Или вот еще пример, противоречащий уверениям Усачевой о сердобольности судей. Эта история, напротив, свидетельствует: московские судьи совсем не спешат освобождать из под стражи даже тех, кто по закону сидеть за решеткой не должен. Месяц назад Госдума приняла поправки в УК, которые декриминализировали статью о контрабанде и обвиняемые по этой статье стали выходить на свободу. Уже освобождены двое фигурантов дела о контрабанде полистирола, а главный обвиняемый — предприниматель Олег Рощин, осужденный на 8 лет, до сих пор незаконно содержится под стражей. Почему?
Просто потому что в Хорошевском суде рассмотрение его дела назначили на 28 декабря: судьям невдомек, что Рощин уже по крайней мере несколько дней должен быть на свободе. А пресс-секретарь Мосгорсуда об этом ничего не знает: подумаешь несколько лишних дней за решеткой…
В одном только я согласна с Усачевой: хорошо, что она ушла из журналистики. Людям с таким уровнем нравственности в этой профессии нечего делать. Боюсь только, что даже второе высшее юридическое образование ей не поможет. Ведь судья не может быть инквизитором. Он — арбитр.
А этого Анна Усачева за семь лет работы в Мосгорсуде так и не поняла…
Tweet