Сон в зимнюю ночь. Бывший хореограф Мариинки показывает в Москве искусство итальянских танцовщиков. Спектаклями миланского балета завершается Год Италии в России
«Эксельсиор» — важный спектакль для истории итальянского театра
На сцене сидит натуральный Кащей Бессмертный — черное трико, на нем белые нарисованные косточки. У его ног — печальная девушка в светлом платье, на руках у страдалицы кандалы. Девушка эта — воплощенный Свет, а Кащей — не Кащей вовсе, а Обскурантизм во плоти. Балетная труппа знаменитого миланского театра Ла Скала, приехавшая на гастроли в Москву в завершение Года Италии в России, на прошлой неделе станцевала свою диковинку — аллегорический балет «Эксельсиор». А на этой неделе мы сможем увидеть «Сон в летнюю ночь» Джорджа Баланчина.
Галоп телеграфистов
«Эксельсиор» впервые был поставлен в Ла Скала в 1881 году Луиджи Манцотти, воскрешен же в репертуаре главного итальянского театра в 1971-м, реконструкцией занимался Уго дель Ара. В сегодняшних афишах европейских театров не встретишь постановок настолько наивных и настолько трогательных в этой своей наивности. Манцотти верил в прогресс, в то, что технические изобретения непременно принесут человечеству счастье, — и излагал свои убеждения в танцах.
Нам показывают достижения человечества: изобретение электричества, парохода, открытие Суэцкого канала. В первой же сцене Свет освобождается от оков — и далее весь спектакль, в каждой сцене торжествует над Обскурантизмом. Иногда балерина просто высоко открывает ногу в девелоппе — и мрачный тип шарахается, чтобы не получить пуантом в челюсть. Свет вдохновляет и утешает изобретателей, когда им становится совсем худо, показывает им будущее их творений. Так, науськанная Обскурантизмом толпа избивает человека, придумавшего пароход, — и Свет демонстрирует лежащему при смерти бедолаге, какие лайнеры будут ходить по морям. При этом жанр спектакля — феерия, и театр не пожалел денег на «картинку», в зале периодически возникают аплодисменты при появлении бегущего по мосту паровоза или пускающего пар корабля. Следствием открытия электричества становится изобретение телеграфа — и вот шестнадцать рассыльных машут телеграммами в бодром галопе. Разумеется, предполагается, что рассыльные — мальчишки, но выданы танцы женскому кордебалету, и выстроены достаточно виртуозные ансамбли на пуантах. Самой же впечатляющей (и самой смешной) сценой становится открытие Суэцкого канала, на берегах которого встречаются индейцы с японками, а воплощенная Цивилизация меняет в танце четырех партнеров — китайца, англичанина, турка и испанца.
„
Манцотти верил в прогресс, в то, что технические изобретения непременно принесут человечеству счастье, — и излагал свои убеждения в танцах
”
Неглавное искусство
Немногие музыкальные театры мира могут в равной степени хвастаться оперой и балетом — где-то музыканты ненароком «душат» танцовщиков, где-то, наоборот, балетный народ командует и подстраивает под себя рабочий график. Кто главный — можно запросто выяснить по ценам на билеты: в Большом, как известно, просмотр балетного спектакля обойдется в два-три раза дороже, чем оперного, в Ла Скала — ровно наоборот. Ныне итальянский балет совсем не так знаменит, как в конце XIX века, когда Россию покоряли миланские виртуозки (фуэте в нашем Отечестве, как известно, первой исполнила Пьерина Леньяни). Впрочем, в последние три года ситуация стала меняться: худруком балета в Ла Скала стал Махарбек Вазиев.
С именем мариинского танцовщика, в 1995 году ставшего начальником балета в родном театре, связано лучшее десятилетие Мариинки: громкие премьеры, каждый год появляющиеся новые имена, новые звезды, увиденные зорким глазом Вазиева в рядах кордебалета. Его добровольная отставка была вызвана хроническим недопониманием с «большим шефом» — Валерия Гергиева гораздо больше интересовала опера. Теперь об отъезде Вазиева жалеют, кажется, все, кроме него самого. Ему хорошо и в Милане. Там он проводит в жизнь свою программу, и одной из самых громких европейских премьер минувшей осени стала реконструкция «Раймонды», осуществленная солистом Мариинки Сергеем Вихаревым. Балетоманы очень надеялись, что именно этот балет привезут на гастроли — но, видимо, было решено обязательно показать важный для итальянской истории «Эксельсиор», а два таких огромных спектакля было бы сложно привезти по чисто финансовым причинам.
Утро в миланском лесу
Баланчинский «Сон в летнюю ночь» не обещает постановочных чудес, внимание балетмейстера всегда занимал только танец. Зато танцы там отличные — как повествовательные (весь первый акт Баланчин пересказывает шекспировскую пьесу), так и практически бессюжетные (второй акт — свадебный дивертисмент). Партитура собрана из нескольких произведений Мендельсона — в том числе, конечно, «Свадебный марш». Лукавый Пэк легко взлетает над сценой, а бедная заколдованная Титания умиленно глядит на недотепу с ослиной головой на плечах. Участия «звезд» не предполагается, но тут может быть специальный ход Вазиева: он и в Мариинке любил выставлять на важные спектакли людей, о которых еще никто не знал: так они становились знаменитыми. А взглянуть на редкий ностальгический спектакль Баланчина (восьмилетним мальчишкой он выходил на сцену петербургского Михайловского театра в «Сне в летнюю ночь» в роли крохотного эльфа) любопытно до чрезвычайности.
Tweet