Формально строительство «Дома Москвы» началось еще три года назад, но дело до сих пор не сдвинулось с мертвой точки
Сначала взрыв прогремел в районе городской поликлиники Сухуми: 9 августа кто-то подложил гаубичный снаряд под железнодорожное полотно. По этим путям, впрочем, давно никто не ездит, так что и пострадавших не было. Местные жители всё списали на хулиганство, туристы инцидента не заметили. Зато визит Владимира Путина в Сухуми заметили все.
Накануне приезда высокого гостя запахло свежим асфальтом — латали дыры на дорогах. 12 августа город перекрыли, даже на центральную набережную пускали только по пропускам. Пропуска были у специальных людей, появившихся в городе с утра: все в темных костюмах и белых сорочках с одинаковыми стрижками бокс. В кафе «Глициния», в самом центре города, четверки людей в штатском, сменяя друг друга, заказывали по яичнице и рюмке местного коньяка. Но и они не уследили за «хулиганами», которые взрывают. Вечером на набережной, в сотне метров от кафе, где ужинал кремлевский пул, прогремел взрыв — обошлось без жертв. До этого, утром 12 августа, в Гагре разорвалась бомба, два человека погибли.
Сухуми — Очамчира
Перед мостом через реку Ингури стоит база российских пограничников: шлагбаум, тентовые палатки, наблюдательная вышка с гранатометом. «Нам запретили разговаривать с прессой!» — объясняет после изучения журналистской «ксивы» российский часовой. Абхазские погранцы более сговорчивы. «После того как русские встали здесь, грузины ни разу не обстреливали. Последний раз два месяца назад из «мухи» шмальнули прямо в КПП. Слава богу, только поцарапались», — улыбается голубоглазый лейтенант Эрик. Он крепко сложен, грудь колесом, занимается народными танцами. «Я прошел и первую войну, и следующую, в 1998-м, — вспоминает Эрик. — Год назад, сразу после нападения на Цхинвал, мы сели в уазики, завелись, повесили два флага — абхазский и российский, но тут приехал русский генерал и нас остановил. Сказал, чтобы мы не рыпались».
Все время нашего разговора по мосту со стороны грузинского города Зугдиди течет живой ручеек, идут женщины в темных платьях. Они здороваются, показывают на КПП документы и проходят дальше. Водитель Аслан договаривается с ними о покупке резины на свой мерседес: если брать в Зугдиди, обойдется в два раза дешевле. Кстати, и год назад абхазские водители ездили за запчастями к соседям в Зугдиди.* * The New Times, № 38 от 22 сентября 2008 года. И тогда, и сейчас главное было — договориться с таможенниками. С Аслана таможенники за «контрабанду» не берут — он родственник. Здесь, впрочем, все родственники и все друг друга знают, кроме двух российских солдат, которые стоят на КПП вместе с абхазами.
Покинув КПП, Аслан сворачивает с трассы на Сухуми к морю, уверяя, что может помочь проникнуть на территорию российской военной базы в Очамчири, восстановление которой началось после прошлогодней войны. «Надо быть похожим на рабочего, а что ты русский — это ничего, — уверяет Аслан. — Там все строят: и русские, и осетины, и я». По обе стороны дороги торчат поросшие плющом и диким виноградом развалины домов: «Здесь грузины жили. Во время войны тут все сровняли с землей».
При въезде на базу шлагбаум. Двое солдат, проверив документы водителя, спокойно пропускают машину дальше. Первое, что бросается в глаза, — зенитные установки, чуть дальше — армейские палатки и российский триколор, посередине — недостроенные железные бытовки цвета хаки.
Сегодня, впрочем, у рабочих выходной, как и вчера. «Мы уже тут две недели отдыхаем, — рассказывает осетинский рабочий. — Говорят, что на границе заминка, не пускают материалы».
Контрактник Владимир доволен службой, хотя и обещали поселить не в палатке, а в те самые бытовки. Но море компенсирует все недостатки, кроме одного: «Обещали 50 с небольшим тысяч рублей, а капает только 15. Но потом все равно выплатят», — уверен он.
Ткварчели — Гали
В советские годы Ткуарчал (пока Абхазия входила в состав Грузинской ССР, город назывался Ткварчели) был одним из крупнейших на Кавказе промышленных центров: здесь добывали уголь, делали оптические приборы для подводных лодок. В 1993-м грузинские войска так и не смогли взять город, осада длилась больше года. Сегодняшний Ткуарчал — это развалины и уцелевшие «сталинки», построенные еще немецкими военнопленными. Но и они потихоньку рассыпаются. Что не доделали грузинская авиация и артиллерия, довершают время и бедность: в подвалах стоит вода, стены пошли трещинами. Год назад, сразу после войны, здесь случился праздник — открыли музыкальную школу. Строителей местные жители кормили сами, отдавая последнее.
В доме Нугзара Салакая, главного редактора газеты «Гал», которая выходит тиражом 1000 экземпляров на абхазском, русском и мегрельском языках, стоят полупустые книжные полки. Библиотека спасала от холода во время блокады. Газеты Нугзар начал издавать еще в начале 90-х: тогда в осажденном и обесточенном городе Салакая ухитрился выпустить восемь номеров газеты. «Когда я первый раз вышел на мегрельском, все подумали, что я шпион», — вспоминает Нугзар. Он рассказывает, что еще в середине 90-х многие жители соседнего Гальского района поспешили себе сделать грузинские паспорта. На абхазские пособия (пенсия — 100–200 руб.) прожить было невозможно. «Саакашвили до сих пор выплачивает надбавки учителям, которые преподают на грузинском, а таких в Гальском районе 90%», — говорит журналист. В этом смысле ничего не изменилось: о тех же доплатах Саакашвили корреспонденту The New Times рассказывали в этих местах год назад.
В самом Гали оживление: сегодня открыт рынок, который работает три раза в неделю. Со всего приграничного района сюда стекаются сотни людей. Подавляющее большинство местных жителей — мегрелы (субэтническая группа грузинского народа). Сейчас от них многое зависит: осенью стартует президентская кампания, которая завершится в декабре 2009 года. За президентское кресло будут бороться нынешний лидер республики Сергей Багапш, бывший вице-президент (2005–2009) Рауль Хаджимба и лидер Партии экономического развития Беслан Бутба. Политические бои за гальский электорат уже начались. 31 июля парламент Абхазии принял поправки в закон о гражданстве, согласно которым все жители Гальского района признавались гражданами Абхазии. 3 августа оппозиция в центре Сухуми организовала митинг с требованием отменить эти поправки. «В подавляющем большинстве жители Гальского района* * Всего в Гальском районе проживает до 60 тыс. мегрелов, еще около 10 тыс. живут во внутренних районах Абхазии. Абхазов же, согласно переписи 2003 года, насчитывается около 94 тыс. имеют грузинское гражданство, а за ними признали гражданство Абхазии без отказа от гражданства Грузии — враждебного нам государства», — говорилось в заявлении оппозиционеров. Участники митинга направили к президенту старейшин, которые убедили Багапша вернуть проект на доработку. И 6 августа на внеочередном заседании депутаты отменили свои же поправки в закон о гражданстве Абхазии. За такое решение проголосовали все 27 депутатов, присутствовавших на заседании. В любом случае, даже без абхазского паспорта мегрелы смогут голосовать в январе. И среди местных политиков считается: кто «возьмет» этот регион, тот и выиграл.
«Когда началась война в 1992-м, местные могли бы достать оружие из подвалов и сказать: «Это наша земля!» Но они открыли грузинам дорогу на Сухуми, — говорит в сердцах (а по-другому здесь и не умеют, когда речь заходит о войне) водитель Аслан. — Чем ближе к грузинской границе, тем больше местных хотят жить в Грузии. Молодежь, окончив школу, туда едет.* * На то же самое год назад жаловался замдиректора школы села Верхний Баргиби Бежан Убирия. — The New Times № 38 от 22 сентября 2008 года. Но сейчас они наконец-то должны сделать свой выбор: либо они с нами, либо уходят».
Кохора — Сухуми — Гагра
В поселке Кохора Аслан тормозит, чтобы помочь милиционерам, пытающимся починить сломавшийся уазик. В находящемся по соседству Ткуарчальском РУВД служат всего три милиционера. Капитан милиции Радж получает в месяц 10 500 руб.: «Если завалят, то и на гроб не хватит», — мрачно шутит он. Самый младший в отделении — лейтенант Рома, ему 25. «Это наше этническое меньшинство, он русский!» — говорит Радж. Самый старший — Отар Делба: из своих 56 лет 30 он работает в милиции. Отар по должности первый (и единственный) заместитель начальника милиции. Замещать при этом Отару некого, потому что никакого начальника в районе нет. Семь лет назад у Отара Делба случился инфаркт. Из тюрьмы сбежали грузины-партизаны, а Делба в наказание вместо них посадили в тюрьму. «Вся Абхазия знала, кто и сколько получил за это, но повесили все на Отара, — объясняет Аслан. — Правда, его потом отпустили, нашли другого козла отпущения: один из охранников тюрьмы неожиданно повесился. Но сердце у Отара до сих пор болит».
В Сухуми по сравнению с Восточной Абхазией настоящая цивилизация. Встречаются и новые здания: две недели назад открыли роддом, а на днях — фитнес-центр. Впрочем, следы войны видны на каждом углу, но «туристов это не смущает», считает Отар Какалия, хозяин частной гостиницы. У него все номера, средняя стоимость которых 3 тыс. рублей в сутки, забронированы до конца лета. «Четыре года назад я рискнул и построился, хотя за эти деньги мог и на Мальорке открыть такую же гостиницу, но здесь окупится быстрее, — говорит Какалия. — Русские это тоже уже поняли. На днях 35 соток голой земли они взяли за 5 млн рублей. Но по закону они не могут приобрести землю в собственность. Нужно оформлять доверенность на гражданина Абхазии. Это пока отпугивает. Но процесс уже пошел, несмотря на кризис, цены растут».
Впрочем, кризис все-таки добрался и до Абхазии. Уже три года строится «Дом Москвы», на который московские бизнесмены еще в 2006 году выделили $4,5 млн, — пока из фундамента торчит только арматура. В Гагре приостановлены работы на российских стройках: гостиница «Абхазия», пансионаты «Жоэквара», «Скала», «Маяк». Основные инвесторы — российский федеральный бюджет и мелкий бизнес. Присутствие крупного частного капитала пока незаметно. Но местные надеются: Москва и Путин помогут, поэтому российского премьера жители Сухуми ждали на улицах, несмотря на дождь: «К нам вчера еще зашли домой и сказали, что приедет Путин и можно задать вопрос президенту России... тьфу.. то есть премьеру, — говорит студент Сухумского университета Ахра. — Я вот и спрошу его: «А как можно устроиться на работу на какой-нибудь из олимпийских объектов в Сочи?»
В таких железных бытовках в Очамчире скоро будут жить российские военные
Министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба — The New Times
Что изменилось в республике за прошедший после признания независимости год?
Впервые после распада СССР общество чувствует уверенность. До этого мы жили в ожидании новой войны с Грузией. Теперь гарантии безопасности дают толчок к экономическому развитию. Иностранный бизнес с большим интересом участвует в наших проектах.
Под иностранным вы имеете в виду российский бизнес?
Мы развиваем экономические отношения с Россией. С другими странами у нас нет такого сотрудничества. Хотя есть компании, которые интересуются, но это единицы.
Но Абхазия пока признана только двумя странами...
Признание придет в естественном процессе исторического развития. Когда мы продемонстрируем миру, что мы строим государство, в котором уважаются права человека, есть свободная пресса, многопартийная система... Мы хотим показать истинную картину того, что здесь творится. Ведь Европейский союз и США сейчас проводят ангажированную политику, которая основана на собственных геополитических интересах. Дескать, Россия использует Абхазию и Южную Осетию, чтобы не дать свободолюбивому грузинскому народу построить демократию. Но ведь это же неправда. Они пытались это сделать силой много раз, и ничего у них не получилось. Поэтому основная задача — довести до мира суть происходящего. Сказать, что Абхазия в 1931 году стала частью Грузии по воле Сталина. За прошедший год в мире наметилась тенденция к переосмыслению ситуации. И это одно из достижений.
ФОТО THE NEW TIMES/АЛЕКСАНДР МИТЯЕВ