Конституционный суд РФ вынес отказное определение по жалобе Натальи Морарь, не увидев абсурда в том, что журналисту российского издания, родившейся когда-то в общей стране, в СССР, окончившей МГУ, но имеющей паспорт ныне суверенной Молдовы, ФСБ запретило въезжать в Россию «в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства, либо общественного порядка, либо защиты здоровья населения», как гласит статья 27 часть 1 Закона «О порядке выезда из РФ и въезда в РФ». При этом КС указал, что эта норма, манипуляции с которой в отношении корреспондента журнала вот уже полтора года оспаривает в судах The New Times, обращена «к правоприменительным органам, прежде всего судам, которые в каждом конкретном случае должны оценивать наличие реально существующих обстоятельств» (выделено нами. — The New Times), однако ни в одном суде Федеральная служба безопасности не представила этих «реально существующих обстоятельств», ссылаясь на гостайну и некую, опять же ни одним фактом не подтвержденную, «деятельность, несовместимую с журналистским статусом». То есть с тем, что Морарь — журналист и журналист российского издания, согласились, а вот что она делала «несовместимого» — не сообщили.
Впрочем, The New Times писал о том не единожды, и мало у кого существуют сомнения, что шлагбаум перед Натальей Морарь опустили ровно за то, что она писала о коррупции в высших эшелонах власти. Не было бы смысла обсуждать и это вполне ожидаемое решение КС — о каком Конституционном суде можно говорить, если половина статей Конституции уже давно не более чем фикция, — если бы один из судей, Анатолий Кононов, не только голосовал против «отказного определения», но и написал свое особое мнение, которое, правда, пока так и не появилось на сайте КС, хотя решение состоялось еще 19 мая с.г. The New Times получил возможность ознакомить читателей с возражениями судьи Кононова.
Родина оптом и в розницу
Однако вот что любопытно: в то время как суды — от районного до Конституционного — в исках и жалобах отказывали, российские власти вели свою игру.
В середине марта в Кишинев прилетел один из сотрудников консульской службы Министерства иностранных дел России,* * Его фамилия редакции известна, но поскольку разговор велся на основе строгой конфиденциальности, не считаем возможным имя этого официального лица обнародовать. который настоятельно искал встречи с Натальей Морарь. Встретился. Сообщил: Наташе вновь надо подать заявление на получение гражданства, и в течение трех месяцев оно будет удовлетворено. Наташа московское официальное лицо выслушала, поблагодарила и не ответила ни да ни нет. Редакция была в недоумении: суды, вторя ФСБ, раз за разом подтверждают, что специальный корреспондент The New Times — угроза аж самой национальной безопасности и ее же обороноспособности, не говоря уже о здоровье населения, а тут — гражданство, да в течение каких-то трех месяцев? Сделка? Но что хотят получить в обмен? То, что хотят, — это к чужому дяде не ходи: ни КГБ в прошлом, ни ФСБ в настоящем подарки просто так не делали и не делают. Потребуют расписаться кровью? Отказаться от журналистской деятельности? Писать исключительно о том, как хороши георгины в саду? Вариантов много, в том числе тексты без стилистических изысков в форме отчетов, не предназначенных для широкой публики: о чем думает, чем дышит журналистская среда? Иногда подбросят материальчик — примеров подобных «любезностей» как платы за «подарки» в истории советской журналистики, в том числе времен перестройки и гласности, был не один десяток — автор в свое время о том много писала, и фамилии «добровольных» помощников были известны. Да и в российской журналистике они у всех на слуху.
Было в этом интересном предложении официального московского лица две заковырки. Первая: в своем заявлении на получение гражданства Наталья Морарь должна была написать, как того требует закон, что в течение года она обязуется отказаться от гражданства Молдавии. Вторая: все это происходило за три недели до выборов в стране, на которых молдавская оппозиция намеревалась дать бой партии власти — коммунистам. Морарь же в республике человек более чем известный, к ней прислушиваются, она организовала молодежную общественную организацию Think, Moldova («Думай, Молдова»), которая устраивала в институтах публичные дискуссии с участием известных политиков страны — и оппозиционных, и тех, что тогда были у власти. Различные партии пытались заручиться поддержкой своей международно признанной соотечественницы. Пытались и коммунисты. Обломилось. А тут такой козырь в руки: «Морарь готова добровольно отказаться от гражданства своей страны! Ей Россия лакомее Молдовы! Вот вам цена этих либерал-предателей!» Логика очевидная: гражданство можно дать, а можно, ссылаясь на высшие силы, потом в нем и отказать, зато на лбу у политического оппонента клеймо — как минимум на время выборов.
Уж какой политтехнолог придумал эту схему — о том остается только гадать (к слову: продолжения эта история с ускоренным получением гражданства, как и следовало ожидать, не имела), почему российские власти решили, поддерживая молдавских коммунистов, еще раз наступить на те же грабли, что в свое время на Украине в 2004 году, — тоже отдельная история, ценою, правда, $500 млн, выданных авансом и.о. президента Молдовы Владимиру Воронину, который в те месяцы и в Москву зачастил, и у себя московских людей охотно принимал: агитировать за коммунистов на местном телеканале приезжали даже такие капиталисты со стажем, как тележурналист Владимир Соловьев и артист Геннадий Хазанов. Что было потом и чем это закончилось — известно. В июле молдавская оппозиция с успехом доказала, что у нее были все основания обвинять партию власти в фальсификации апрельских выборов: вместо 60 парламентских мандатов, якобы завоеванных партией Воронина в апреле, спустя три месяца у нее же оказалось всего 48 — ни своего президента избрать, ни правительство сформировать, ни даже своего спикера получить. Выбирая между активно пророссийским Ворониным и европейски ориентированной оппозицией, граждане Молдовы выбрали свой путь в Евросоюз.
Сделала свой выбор и Наташа Морарь.
Торг не уместен
В своем живом журнале в интернете Наталья Морарь так прокомментировала ту историю с гражданством за три месяца.
«Во-первых, я больше не хочу гражданства страны, которая поступила со мной таким образом, как Россия. Во-вторых, с моральной точки зрения я уже не могу себе позволить и не хочу отказываться от гражданства Молдовы (а это предусмотрено законом). В-третьих, и самое главное, — подобное «решение вопроса» является в некотором смысле оскорбительным для всех тех людей, которые в течение столького времени добивались признания незаконности решения ФСБ. В первую очередь для моих близких и родных людей из журнала The New Times».
Можно по-разному относиться к выбору Наташи. Можно, как сделал один бывший коллега, выстроить фантазию на заданную тему и по-снобистски обозначить такое решение как глупость («Она что, дура?» — цитата) — дескать, молодая журналистка предпочла жизнь ради идеи личному счастью.
Можно сожалеть, как сожалеем о том мы в The New Times: Наталья Морарь приняла решение уйти из журналистики — российской как минимум — и покидает журнал.
А можно признать: обостренное чувство собственного достоинства — концепция для жизни трудная. Но она вызывает колоссальное уважение. Наташа решила: она хочет жить в Молдавии, работать на то, чтобы самая нищая на сегодня страна Европы выбралась из тупика последних 20 лет. Это ее, Натальи Морарь, дом. Мог быть и другой — Россия, но та захлопнула перед ее носом дверь, вышвырнула, как щенка, поломала судьбу двух молодых людей. Впрочем, нет, это сделала не Россия, то есть не мы, ее граждане, это сделала российская власть. И этот грех — на конкретных людях российской власти. И по этому счету им тоже платить. Придет время.