«Мистер Б. (Сильвио Берлускони. — The New Times) ушел», — это должно быть вопросом, а не заголовком с обложки. Мы свободны? В это в Италии не верит никто, кроме иностранных корреспондентов. Возможно, итальянцам известно то, чего не знают даже самые лучшие журналисты: да, Берлускони сошел со сцены, но лишь чтобы переменить костюм, хотя именно он и привел Италию туда, где она сейчас находится — к краху. Мистер Б. поставил автограф на своей отставке, а не подписал ее. Он — звезда итальянской порнополитики, хирург, расчленивший массовое сознание коммерческим телевидением, клоун-мультимиллионер, показавший, что слова судей и журналистов мало что значат, и лишь грим и крашеные волосы заставляют забыть о том, что ему 75 лет. Он похож на Италию в 2011 году — красивую снаружи и гнилую внутри.
Пожалуйста, погодите играть похоронный марш по Мистеру Б., вспомните сначала 1995, 2006 годы, когда он был повержен, но потом вернулся. Восхититесь в эти дни Италией в стоп-кадре, ждущей его, чтобы кидать ему вслед монетки или петь осанны: вот конец гротескной комедии на 5-м канале (Canale 5 — главный канал группы Mediaset, принадлежащей Берлускони), к которой мы позволили свести всю нашу жизнь. Вспомните слова из песни Джорджо Габера: «Я боюсь не Берлускони самого по себе, но Берлускони во мне». Вспомните Макиавелли: заблуждается лишь тот, кто хочет быть обманут.
„
Погодите играть похоронный марш по Мистеру Б., вспомните 1995, 2006 годы, когда он был повержен, но потом вернулся
”
Сироты, жертвы со стокгольмским синдромом, зрители, следящие за deus ex machina, обитающим в Аркоре (ломбардский городок, в окрестностях которого находится вилла Берлускони. — The New Times), враги и друзья, подхалимы и ненавистники диктатора, — никто из них не смог обуздать не только его экономическую империю, но и моральную. И итальянцы понимают, что тут Мистер Б. вышел победителем. Миланская биржа находится в свободном падении, как светская дама, что направляется на очередную вечеринку в дни чумы и ломает по дороге каблук. Ведь итальянцы олицетворяют также и это — компании, производящие предметы роскоши в период рецессии. Миланская биржа — лишь она одна прогнала Мистера Б., потому что ни один противник не был сильнее его, кроме как его давний и первый союзник — деньги. Именно от них он потерпел поражение. Вот почему я не поехала в Рим бросать монетки вслед его автомобилю — праздновать нечего. Это дешевая месть, куда ей равняться с антифашистским и партизанским поколением моих дедушек и бабушек. Тем не менее заголовки газет возвещают «освобождение» (liberazione в итальянском языке — слово прежде всего, связанное с освобождением Италии от фашистов), как будто мы сами себя освободили.
Марио Монти смущает народ: станет ли этот человек, одетый в серое, которого никто не узнает на улице и который говорит о чрезвычайной ситуации и жертвах, не вставляя ругательств, нашим спасителем? Вот каким вопросом задаются итальянцы, католический и ленивый народ, верящий в чудеса, склонный полагаться на лидеров, а не надеяться на себя, и на протяжении десятилетий питающийся анекдотами и риторическими вопросами. В этом Мистер Б. выиграл a priori, потому что победили его политика, его мораль, его язык. Ведь даже Монти пытается острить и заставить нас смеяться, несмотря на то что Италия превратилась в клочки, кусочки, обрывки. Но итальянцы и во времена войны мастерили себе новое платье из лоскутов: пусть не Версаче и Гуччи, а всего лишь костюм Арлекина.
Tweet