Как это ни странно, французские бонапартисты сильно смахивают на наших державников и даже сталинистов. Одни и те же ценности: милитаризм, экспансия, жестяные барабаны, громыхающие по мостовым сапоги, побрякушки орденов, бубенчики славы, елочная мишура аксельбантов. Минус НКВД и лагеря. Парадный, нарядный авторитаризм, и, конечно, интересы империи превыше интересов отдельного француза, целую эпоху воевавшего и умиравшего черт знает за что и в самых неподходящих местах: и в российских снегах, и в африканских песках, и в испанских горах, и на германских равнинах. Наполеон поманил французов дудочкой славы, как Крысолов, и они пошли за ним. И утонули в собственных бесполезных победах. Наполеон пытался воссоздать в XIX веке империю Каролингов. Последствия были самые фатальные: на Францию ополчилась вся Европа плюс Англия; Россия умиряла ее посредством Священного Союза; пока Англия развивалась и богатела, Франция играла в солдатики и отстала от нее на столетия. И самое страшное – это знаменитая поэма восторженного Гейне «Во Францию два гренадера…». Там один солдат другому говорит, что пустит по миру просить милостыню и детей, и жену, и что его одно только заботит: «В плену император! В плену!» Бедолага-гренадер выражает готовность даже выйти из гроба на призыв императора. Знакомый мотив… Здесь и до тоталитаризма уже недалеко.
У нас у всех есть основания в эту годовщину вспомнить недобрым словом Наполеона Бонапарта. Он и в нашей истории сыграл самую зловещую роль. Русские солдаты умирали из-за бесполезных мечтаний Александра I там, где Наполеон зарабатывал свою громыхающую славу: то в паре с Австрией или Пруссией под Аустерлицем и Эйлау, то в большой компании под Лейпцигом, то на Висле или на Бородинском поле. Выигранная Александром I война 1812 года поглотила реформы Сперанского и принесла России аракчеевскую реакцию, военные поселения, самодовольный взгляд поверх Европы и новую роль ее жандарма, ибо Священный Союз был предтечей Варшавского Договора и Россия в нем играла роль Старшего Брата, готовясь к амплуа Большого. Даже у Пушкина, которого Александр I отправил в ссылку, вырвалось в адрес царя: «Простим ему неправое гоненье: он взял Париж, он основал Лицей!». И то, что русские крестьяне получили право по воле своего барина топить в проруби отставших «францюзей», потом отзовется сожжением блоковской библиотеки и выбрасыванием из окна рахманиновского рояля в Гражданскую войну, когда чернь с особой охотой убивала богатых и образованных.
Тщеславия и бахвальства после 1812-го хватило на 44 года: до 1856-го, до позора России и до ее поражения в Крымской войне. Тогда и начались Великие реформы Александра II, а заглохли они на имперской политике «русификации» всех «инородцев», введенной Александром III. На русско-японской войне мы заработали 1905 г., после чего победы в Первой Мировой прикончили и империю, и 60 млн ее граждан.
И когда я слышу сегодня звон бубенчиков в шаманских бубнах кремлевских стратегов по случаю годовщины аннексии Абхазии и Южной Осетии, я гадаю, во что обойдется стране эта очередная бесславная победа.