#Родное

#Суд и тюрьма

Памяти погибших грозят тюрьмой

25.02.2008 | Барабанов Илья | № 08 от 25 февраля 2008 года

Чеченская прокуратура против женщин и детей

Чеченская прокуратура готова возбудить уголовное дело против авторов бюллетеня «Женщины и дети: право на жизнь». По мнению прокуроров, рассказы очевидцев о гибели мирных жителей в ходе двух чеченских войн разжигают межнациональную рознь

Управление Министерства юстиции по Южному федеральному округу заинтересовалось книгой «Женщины и дети: право на жизнь» в конце января. Тогда же, 22 января, заместитель руководителя управления Минюста по ЮФО Николай Костюченко направил в Следственное управление Минюста по Чечне и в региональное управление Федеральной регистрационной службы приказ о необходимости проверить бюллетень «на предмет содержания в нем высказываний, разжигающих межнациональную рознь». «Ведется следствие, бюллетень отдали на экспертизу, если она подтвердит, что в книге есть разжигание межнациональной розни, против нас будет заведено уголовное дело», — сказала в интервью The New Times координатор проекта «Женщины и дети: право на жизнь» и один из руководителей Совета некоммерческих организаций (СНО) Таиса Исаева. В управлении Минюста по ЮФО The New Times подтвердили, что отправляли запрос в правоохранительные органы Чечни о необходимости проверить бюллетень, выпущенный СНО, но от более подробных комментариев отказались, объяснив, что Николай Костюченко ушел в отпуск.

Женщины и дети

Бюллетень, который может стать основанием для закрытия совета, был выпущен в конце ноября 2007 года. Создавался он при помощи аппарата уполномоченного по правам человека в Чеченской Республике и при финансовой поддержке посольства Норвегии в России. Всего было выпущено 1000 экземпляров. На презентации книги Таиса Исаева анонсировала следующий проект — «Русские чеченцы», который СНО планировал выпустить в конце января. Новый сборник должен был включить в себя рассказы русскоязычных жителей, проживавших в Чечне и покинувших ее территорию в связи с военными действиями. Но из-за проблем, возникших после выхода проекта «Женщины и дети: право на жизнь», совет уже фактически приостановил свою деятельность.

Вызвавший негодование Минюста бюллетень — это сборник объемом 95 страниц. Помимо вступления, написанного Исаевой, он включает в себя 15 рассказов о том, как в ходе первой и второй войны в Чечне гибли женщины и дети. Авторами этих рассказов выступили самые разные люди — от уполномоченного по правам человека в Чечне Нурди Нухаджиева до журналистов и простых жителей республики. «Наш бюллетень — это не попытка дать какую-то правовую или политическую оценку того, что происходило в Чеченской Республике», — пишет в своем вступлении Таиса Исаева. В интервью The New Times она уточнила: «Совет вообще не делает никаких политических заявлений. Пока был жив Масхадов, мы иногда еще говорили о необходимости переговоров, но после его смерти политических тем вообще не касаемся».

Читать опубликованые в сборнике рассказы действительно страшно. Причем те, что написаны не профессиональными авторами, а людьми, непосредственно пережившими трагедию, — страшнее всего. Например, житель Старопромысловского района Грозного Абубакар Амиров рассказывает о том, как в январе 2000 года в Грозном была убита его беременная жена. Прокуратура расследовать убийство отказалась, тогда Амиров начал сам выяснять обстоятельства трагедии. Выяснил все — вплоть до номера БТР, на котором с места убийства уехали бойцы федеральных войск, но правоохранительные органы на все собранные им улики внимания так и не обратили. Мало того, на Амирова было совершено нападение, его жестоко избили, пригрозив, что убьют, если он не прекратит расследование.

Другой рассказчик, Ваха Ибилаев, жил в теперь уже несуществующем селе Харсеной. В мае 1995 года в результате авианалета он потерял двух дочерей, 7 и 14 лет. «В Харсеное не было ни одного боевика, это я могу говорить уверенно. Правда, в окрестностях села проходила дорога из Шатоя в Бамут. По ней они (боевики) действительно ходили, — пишет Ибилаев. — Местные жители очень боялись, что боевики могут зайти в село и тогда российские военные будут его обстреливать и бомбить. Поэтому мы организовали дежурство и не пускали боевиков к себе». Жителям Харсеноя это не помогло. Похоронив погибших, жители покинули село, его заняли военные, разграбили и уничтожили. В ходе уже второй войны на Харсеной снова были налеты. В этот раз авиация уничтожила уже кладбище. «В первую войну у меня отняли дочерей, а во вторую — их могилы», — заканчивает свой рассказ Ибилаев.

Право на жизнь

Корреспондент газеты «Голос Чеченской Республики» Роза Сатуева в своей статье для бюллетеня перечисляет погибших жительниц села Алхан-Кала. Возраст самый разный: старшая из них была 1919 года рождения, младшая — 1987 года. «Все эти женщины из села Алхан-Кала пострадали от рук преступников как с той, так и с другой стороны», — подчеркивает автор. Мало того, в каждом тексте авторы бюллетеня специально отмечают, что убийцами женщин и детей могли быть как боевики, так и представители федеральных сил. Национальность преступников не подчеркивается. Обвинений в адрес русских в тексте нельзя найти.

Однако Минюст ищет в тексте намеки на разжигание национальной розни, и эти поиски, по мнению Таисы Исаевой, вполне могут увенчаться успехом. «С 2002 года мы готовим регулярные сообщения о случаях похищения людей. Все эти годы нас проверяют, трясут, устраивают обыски. Ингушская ФСБ пыталась закрыть офис совета в Назрани, — говорит Исаева. — Я не исключаю, что бюллетень мог стать просто формальным поводом, который хотят использовать, чтобы наконец закрыть СНО».

Из рассказа сотрудницы центра «Мемориал» Натальи Эстемировой
В ноябре 1999 года федеральные войска продвигались и занимали один населенный пункт за другим, был занят и Новогрозный. Вдруг в одну ночь, кажется, это было 29 ноября, как ураган пронесся по селу. Сообщили, что в село вошли ваххабиты. А это означало, что теперь начнут обстреливать, что теперь начнется кошмар, а Новогрозный уже пережил такой кошмар в 1995 году. Что в этом случае делают люди? Буквально вскакивали с постелей в ночнушках, в халатах, хватали детей и босиком бежали. Но люди понимают, что надо где-то прятаться. Там была 2-я школа, в которой имелся хороший подвал. И все побежали туда, прятаться в этот подвал. А там ваххабиты засели, полностью подвал заняли. И тогда одна молодая женщина начала кричать: «Что вы делаете?! Убирайтесь отсюда! Вы же воевать пришли, ну и воюйте! Дайте нам возможность наших детей спасти!» После этого боевики оттуда вышли. Потом начались переговоры, и в общем-то сумели договориться с чеченскими войсками о том, что не будут стрелять, а вот с российскими было труднее договориться. В результате тот, кто нам представлял российские войска, сказал: «Ну, я не буду стрелять, но я не знаю, как мои соседи». Соседи все-таки начали стрелять, и в селе несколько человек погибли ...
...Потом, когда все уже стихло, люди начали возвращаться. Из Бачи-Юрта возвращались несколько семей беженцев на машинах. Когда они подъезжали уже к Новогрозному (там пост был на высоте), появились вертолеты и начался обстрел. Люди стояли уже на посту, и у них проверяли документы, когда начался обстрел. Кто-то из офицеров крикнул людям: «Уходите! Уходите!» А солдаты пытались спасти этих людей. Один из солдат схватил девочку, прыгнул в окоп и погиб, прикрывая ее собой. Она была ранена, но осталась жива. Солдаты хватали и мальчишек, пытались их тоже спрятать, и вот мальчики, которые не послушались, погибли. Жители Новогрозного хотели узнать имя того солдата, чтобы его именем школу назвать. Но командир так и не дал ни его фамилии, ни имени.


×
Мы используем cookie-файлы, для сбора статистики.
Продолжая пользоваться сайтом, вы даете согласие на использование cookie-файлов.