Когда я слышу словосочетание «мастера культуры», то не хватаюсь за пистолет (мы же не в ФСО служим), а вспоминаю бабелевское: «…в номерах орудовали мастера».
Можно упрекать «мастеров» в умелом и хладнокровном проституировании своих профессий, но мы ведь сами хотели капитализма, а они, «культуристы» наши, работают на спрос. Народ ждет от них спектаклей, постановок, шоу-программ, концертов. Чтобы не лишать народ удовольствия, нужно оставаться в обойме. Чтобы оставаться в обойме, нужно иногда участвовать в концертах на Васильевском спуске, показывать президенту «Горе от ума», иной раз, как это ни печально, подписывать письма. Например, против Ходорковского. Как говорил один из подписантов печально известного «письма пятидесяти»: «Вы ничего не понимаете! Как же я пойду на прием в Кремле, если не поставлю свою подпись?»
Отвечая «да» на вопрос: с кем вы, мастера культуры, — деятели искусств всего лишь выстраивают для себя социальные лифты, позволяющие им продвинуться в профессии, получить дополнительный доступ к публике (в основном за счет голубого, не сказать худого слова, экрана), заработать больше денег. Если, например, в политике для активных граждан из глубинки или молодежи закрыты все социальные лифты, кроме «Единой России», тогда что же — надо вступать в «Единую Россию».
Ровно в той же логике жили при советской власти — и те, кто делал карьеру в политике, и те, кто продвигался в культуре, если она не была андерграундной и нонконформистской. Чтобы прорваться, нужно было рано или поздно вступить в партию, быть с партией или как минимум договариваться с партией. Чтобы пробить Дом-музей Пастернака, обращались к помощнику Черненко Печеневу. Чтобы ставить спектакли в Театре на Таганке, заручались поддержкой целого сонмища интеллектуалов из ЦК — начиная с Бовина и заканчивая менее известными персонами вроде Самотейкина. Чтобы вытащить на экраны изумительный фильм «Не горюй!», Данелия показывал его Мжаванадзе, первому секретарю ЦК компартии Грузии. Чтобы заработать право спокойно писать, Булгаков сочинил пьесу о Сталине «Батум».
По схожей логике, судя по всему, действуют «мастера культуры» и сегодня. С той еще поправкой, что их карьерный успех во многом зависит от телевидения, а телевидение у нас известно кем и как контролируется. Не прогнешься — не появишься перед многомиллионной аудиторией. (Точно так же, заметим, работают наши разрешенные политтехнологи, звезды экрана: чтобы не попасть в стоплист и продолжать светиться, а значит, получать заказы, надо прогибаться, да еще сделать так, чтобы «прогиб был зафиксирован».)
Но все равно вопросы к орудующим «в номерах» мастерам остаются! Решаешь вопросы собственного продвижения — решай. Но хотя бы стесняйся, хотя бы запальчиво не доказывай, почему власть у нас хорошая, не кричи на каждом углу, что ты — за! Никто ведь не требует публичных словесных выражений верноподданности, никто не уволит, не убьет, не посадит, если ты не поставишь свою подпись под письмом, уничтожающим уничтоженного.
«Мастера культуры» в большинстве своем всегда были с властью. Но нюансы поведения каждый для себя выбирал сам. И от здорового прагматизма до подлости неизменно оставался один шаг. Те, кто пытался что-то сделать, стараясь остаться порядочным, быть, как это ни пафосно звучит, верным правде в искусстве, страдали по-настоящему. Наилучший пример, пожалуй, это Твардовский, который был одновременно и обласкан властью, и находился в опале. Остался порядочным, но с перекрытым кислородом. По сути — во внутренней эмиграции.
Сегодня, казалось бы, опасности никакой нет. Зато остался страх. Именно эта невидимая сила толкает «мастеров» под локоть и заставляет кричать с трибуны, с амвона, с подмостков: «Мы — за!».