В отличие от России, где Владимир Путин торжественно возвел на трон своего друга Дмитрия Медведева, а сам готовится возглавить правительство, ровно такая же схема, заготовленная для армянского народа, дала сбой. Армяне не смирились с тем, что премьер-министр Серж Саркисян и президент Роберт Кочарян банально поменяются местами. И — взбунтовались. В ответ получили дубинки, электрошок и автоматные очереди
До 21 марта в Армении действует режим чрезвычайного положения. По официальным данным, при разгоне митинга оппозиции в ночь на 1 марта погибли 8 человек. Более сотни ранены. Оппозиция утверждает, что погибших — больше сорока. Арестованы около 30 оппозиционных политиков, в том числе 4 депутата парламента. Власти обвинили организаторов митинга в погромах и вооруженном сопротивлении полиции. У оппозиции на этот счет другое мнение.
Версия властей
«Напряжение переросло из политического в уголовное. Мы имеем дело со случаями мародерства, грабежа. Если бы власти начали стрелять в народ или арестовывать всех оппозиционеров, если бы события имели чисто политический характер и антидемократическую направленность, тогда реакция Запада и России была бы более оживленной, — сказал в интервью The New Times ереванский политолог Петр Магдашян. — Виноваты обе стороны, однако изначально виновата оппозиция, потому что она пошла по сценарию, который предполагал такое развитие ситуации. А что касается конкретной искры, то необходимости в ней не было — люди изначально были сильно напряжены, ситуация была накалена. Реально общество в очень большой степени ощущает раскол. Левон Тер-Петросян очень точно угадал настроения широких слоев общественности, которое выражается в объективном недовольстве политикой властей и особенно в социальной сфере. Ереван худобедно развивается, но за пределами Еревана ситуация радикально отличается».
Версия оппозиции «Все, что говорит власть, это абсолютная ложь: то, что митингующие были вооружены, то, что наши сторонники занимались мародерством, то, что стрельба началась с нашей стороны, — сказал в интервью The New Times пресс-секретарь штаба Левона Тер-Петросяна Арман Мусинян. — Да, с нашей стороны были шествия, митинги, но ни одного разбитого стекла или машины. И власти зашли в тупик, они надеялись, что через 2—3 дня люди устанут и пойдут домой. Но оказалось, что не только не устают, но и с каждым днем все больше людей присоединяется к акции протеста. И тогда власти выбрали силовой путь решения проблемы. Утром они избивали на площади Свободы мирных людей, там были даже дети, женщины и старики. Они рассчитывали, что люди разойдутся по домам. Но люди начали собираться в нескольких местах Еревана, потом все собрались у посольства Франции. И там было более 100 тысяч человек. И опять власти пошли на эскалацию. Они подбрасывают оружие, потом снимают его на камеру и говорят, что оппозиция была вооружена. Я вам заявляю со всей ответственностью: никто из наших людей не участвовал в этих побоищах, разгромах, мародерствах. Конечно, туда были внедрены провокаторы».
Логика улицы
По словам директора Кавказского института СМИ (г. Ереван) Александра Искандаряна, выходить на улицы после выборов — нормальная армянская политическая традиция: «Начиная с 1995 года не было еще ни одних выборов, чтобы главная проигравшая сторона признала результаты. Уличная активность всегда достаточно высока. Выборная система, система ротации власти существует, а системы принятия обществом этой ротации нет».
Однако на этот раз противостояние было более жестким. «Тер-Петросян практически шел ва-банк, — говорит Александр Искандарян. — И выборы были не парламентские, где можно было бы пойти на какой-то компромисс. Толпа нагревалась очень умело Тер-Петросяном, правильно поднимался градус. А вот власти, наоборот, вели себя довольно-таки неумело, допускали огромное количество ошибок. И вот стояла на площади толпа, которая никуда не собиралась уходить, было такое карнавальное действие вечерами, с танцами, песнями, палатками. В конце концов власти, не понимая, что с этим делать, решили собравшихся разогнать. Но не рассчитали. Они думали, что разгонят толпу — и она разойдется. Но после того как ее разогнали у площади рядом с Оперой, она снова собралась напротив посольства Франции, начала увеличиваться. Наступила ночь, стали уже эту вторую толпу разгонять, и там случилось то, что случилось».
«Левон Тер-Петросян за время своей избирательной кампании, начиная с сентября, смог собрать и аккумулировать практически все виды протеста, которые существуют в стране: социальный, интеллигентский, ностальгический, протест обездоленных, протест безработных, протест людей, которые вообще плохо настроены к тому, что сейчас происходит, протест против коррупции и т.д. В результате своей избирательной кампании Тер-Петросян представлял себя как «анти»: анти-Серж Саркисян, антиРоберт Кочарян, антинынешнее государство, которое нужно поменять», — добавил директор Кавказского института СМИ.
«Люди протестовали против несправедливости и лжи. На наших митингах вы могли встретить и очень богатых людей, и очень бедных, и артистов, и горожан, и сельчан. В нашу поддержку выступили 10 высокопоставленных дипломатов, которых тут же сняли, в нашу поддержку выступил замгенпрокурора, 3 чиновника из министерства торговли. Это не социальный бунт в классическом понимании. Есть у меня один знакомый, который как-то сказал: «У народа появилось чувство, что его изнасиловали». Мне кажется, это очень точно, это суть», — сказал пресс-секретарь штаба Левона ТерПетросяна Арман Мусинян.
На вопрос, почему же именно на этот раз события начали так трагически развиваться, Арман Мусинян ответил: «Потому что власть увидела оппозицию, у которой была ясная и законная стратегия пути к победе. Власть по своей сути — криминальная, у нее нет политического видения. И есть один метод — сила. Против народа было использовано боевое оружие. Например, винтовки СВД. Все погибшие имели огнестрельные ранения. По официальным данным, погибших 8 человек, но к нам приходят сведения, что в 3 — 4 раза больше. Есть источники, которые сообщают, что погибших не менее сотни, но в связи с ЧП мы пока не можем уточнить эти сведения. Родственников погибших убеждают, чтобы они написали, что их близкий умер несколько дней тому назад».
Гримасы геополитики
Для тех, кто не очень разбирается в армянских реалиях, организованный и мотивированный протест оппозиции против фальсификации выборов оказался большим сюрпризом. Армения, в отличие от соседней Грузии, полностью выпала из российского информационного поля и упоминалась лишь в контексте «стратегического геополитического партнерства».
Между тем именно это самое «стратегическое партнерство» наряду с операцией «преемник », а также коррумпированность и клановость действующей армянской власти стали основной причиной протеста. Вся армянская внешняя политика правительства Кочаряна свелась к одной фразе: «Форпост России на Южном Кавказе». В то время как соседние государства активно включились в международные экономические проекты — энергетические, транзитные, инвестиционные, Армения оказалась практически в международной изоляции. Если бы не большая и достаточно сильная диаспора — страна имела все шансы скатиться на уровень Таджикистана.
Отдельная тема — «большая армянская приватизация», которую провел Роберт Кочарян. Практически все значимые стратегические объекты, такие как энергетика, горно-добывающая промышленность, железные дороги, были проданы российским монополиям. Причем проданы — громко сказано. Они были переданы в счет погашения армянского госдолга России. Без каких-либо инвестиционных обязательств со стороны последней. Как уверяют армянские эксперты, из этих предприятий выжимаются последние соки, а инвестирования практически нет. При таком подходе о перспективах какого-либо развития армянской экономики, в условиях, когда у страны нет не то что экономических, а даже дипломатических отношений с двумя из четырех соседних стран (Турцией и Азербайджаном), можно просто забыть. Не случайно за последние годы около 40 тысяч армян уехало на заработки... в Турцию. Несмотря на память о геноциде 1915 года.
Именно отсутствие какой–либо долгосрочной перспективы стало главной причиной протеста армян. Вкупе с коррупцией и клановостью. А последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала операция «преемник». Разговоры о том, что Саркисян станет президентом, а Кочарян премьером, шли давно. Многие до последнего надеялись, что власти все-таки не решатся на такой шаг. Но когда за два дня до выборов было объявлено, что в случае победы Саркисяна пост премьера займет нынешний президент, по словам одного из местных аналитиков, это было воспринято как «плевок в душу народа».