«Британскому читателю нужен один великий русский писатель ХХ века». Инсценировка «Жизни и судьбы» принесла широкую известность не только роману, но и его переводчику Роберту Чандлеру. Он рассказал The New Times о судьбе книги Гроссмана в Великобритании
Почему путь к признанию романа британским читателем был таким долгим?
Когда в 1985 году роман впервые вышел в Великобритании и прошел почти незамеченным, я, конечно, огорчился. Во Франции, например, успех был большой — там в то время компартия была важным игроком в политической борьбе, поэтому тема тоталитарного государства, сталинизма была актуальной. Британия же имела своего рода иммунитет против тоталитаризма и радикализма, и эти вопросы меньше волновали общество.
А теперь вдруг это всех заинтересовало?
Во-первых, сыграли свою роль историки — книги о сражениях на Восточном фронте во Второй мировой войне стали очень популярными. Произведения Энтони Бивора, Ричарда Овери («Русская война: кровь на снегу» (1997), «Диктаторы: Германия Гитлера и Россия Сталина» (2004). — The New Times) и других авторов. Шло постепенное накопление интереса к этим темам. Во-вторых, британскому читателю нужен один великий русский писатель ХХ века, и этот трон в 80-х прочно занимал Александр Солженицын. Теперь его звезда померкла — закат начался уже давно, и вот коронован Василий Гроссман.
Надолго? Может, и на него мода пройдет?
Судя по всему, надолго. Теперь мне надо приложить усилия для того, чтобы ничуть не менее стал известен в Британии Андрей Платонов — на мой взгляд, величайший русский прозаик XX века.
Многие считают «Жизнь и судьбу» произведением старомодным. Тем не менее это не помешало британской интеллигенции принять роман…
25 лет назад новаторство формы играло гораздо более важную роль, чем сейчас, когда постмодернизм умирает… Кстати, поздние рассказы Гроссмана, например, такой маленький шедевр, как «Мама», гораздо современнее и сложнее по форме. Старомодным его уже никак не назовешь.
Почему, как вы думаете, в России Гроссман не стал столь же большим событием, как на Западе? «Переели» сталинской темы или по-прежнему нет желания прямо взглянуть в лицо своему прошлому?
Я согласен со второй точкой зрения: России еще предстоит разобраться со своим прошлым — так же честно и ясно, как это сделала Германия. Но есть, может быть, еще одна причина. Гроссман — совершенно неэффектный автор, стиль его многие считают тяжеловесным, в лучшем случае — обыкновенным, заурядным. Но это несправедливо! В предисловии к изданию «Жизни и судьбы» 2006 года я написал, что Василий Гроссман владеет самыми разными литературными приемами. Но он позволяет себе прибегать к поэтическому языку только тогда, когда обычным способом не может адекватно выполнить художественную задачу.
Роберт Чандлер
британский литературовед и поэт, один из самых известных и признанных переводчиков русской литературы в англоязычном мире. Особенно его прославили сложнейшие тексты Андрея Платонова — знатоки называют их «высшим пилотажем» переводческого искусства. Высоко были оценены также его переводы прозы Пушкина, Лескова и современных российских писателей. Он дважды удостоен престижной премии Американской ассоциации преподавателей славянских и восточноевропейских языков. Его работы были отмечены и на других международных переводческих конкурсах.