Нобелевцы в реальной жизни

Нобелевский тотализатор, в котором участники пытаются угадать имена будущих лауреатов Нобелевской премии по экономике, — очень популярная забава в американских университетах. С гордостью могу сказать, что несколько лет подряд я ставил на одну и ту же тройку экономистов: Ларс Хансен, Томас Сарджент и Кристофер Симс. В этом году я угадал, но по принстонским правилам — не очень: назвал лишнюю фамилию. Впрочем, на фоне всеобщей эйфории, охватившей Принстон в понедельник, 10 октября, мое личное невезение — крайне несущественная величина.

Оба профессора в тот день были окружены коллегами и учениками и бесконечно отвечали на их вопросы: сначала на специально организованной пресс-конференции, потом приняли участие в торжественном приеме в их честь, а уже вечером оба как ни в чем не бывало читали лекции студентам по макроэкономике.

На приеме была и пара предыдущих лауреатов — Эрик Маскин и Пол Кругман. Журналисты спрашивали их: «Как вы думаете, что сейчас чувствуют Том и Крис?» «Они ошарашены!» — комментировал Маскин. «Они испытывают чувство, как будто бы покинули свое тело и наблюдают с высоты за происходящим», — добавил Кругман.

Может быть, так оно и было, но внешне это совершенно не было заметно. Вечером того же дня Сарджент провел у нас плановую сдвоенную трехчасовую лекцию, а Симс все это время сидел и слушал, иногда вставляя глубокомысленные замечания. И только мы, студенты, время от времени переглядывались и как бы спрашивали друг друга: «Не сон ли все это? Нам читают лекцию не просто преподы, а нобелевцы!»

В текущем учебном году я записался на курс «Продвинутая макроэкономическая теория», который совместно ведут Сарджент и Симс: Том читает первую часть курса, а Кристофер — вторую. Такой подход к подаче материала очень продуктивен для нас, потому что, будучи в главном единомышленниками, они по-разному смотрят на то, как именно нужно менять привычную систему представлений студентов. Поэтому очень интересно выслушивать их аргументы и контраргументы, наблюдать за дискуссиями, которые периодически вспыхивают между ними, и принимать в них участие. К тому же оба профессора полны иронии по отношению друг к другу и к самим себе.

Мое самое сильное впечатление о Сардженте за то время, что я в Принстоне, — его подход к науке и студентам: он не просто дает нам передовые знания, но еще и мощную энергетическую подпитку. Он читает сложнейший материал так, как будто в нем вообще нет рутины и скуки. Поэтому его математические выкладки могут выглядеть, как детективный сюжет, а когда дело доходит до действительно замечательных результатов, которых в экономике полно, Сарджент использует слово «магия». И так на каждой лекции!