Вид на базовый лагерь в Дадаабе
Пересохшие реки судьбы
«Засуху еще можно пережить, но засуха — еще не самое страшное…» Сидя на песке рядом с регистрационным пунктом ООН в Дагахали, одном из трех лагерей беженцев, разбитых вокруг деревушки Дадааб в Кении, 43-летний Ахмед Мохаммед Аден, пастух из сомалийского городка Байдабо, с красными от слез глазами рассказывает про «самый страшный день в его жизни». Месяц назад в Добле, у самой границы с Кенией, куда он ехал с семьей, его машину остановили вооруженные люди. «Они называли себя «пограничной милицией», но кто они на самом деле, я не знаю, — продолжает Аден. — Отобрали все — автомобиль, деньги, часы, одежду… Потом забрали силой мою жену и дочь и насиловали их всю ночь… Наутро их отпустили и разрешили идти дальше… Нам спасли жизнь другие беженцы: поделились пищей и водой».
|
Молодая мать и трое ее детей прибыли в лагерь Ифо с юга Сомали |
В 1991–1993 годах жесточайший голод в результате засухи унес жизни 280 тыс. сомалийцев. Сегодня, по оценкам экспертов Всемирной продовольственной программы ООН, в Сомали — целых шесть зон гуманитарного бедствия, на кону стоят жизни 750 тыс. человек. Самое поразительное: склады в столице Сомали Могадишо забиты продовольствием, но к тем, кто крайне нуждается в еде, помощь не поступает. Люди пробовали красть мешки с кукурузой, зерном и другими продуктами, чтобы самостоятельно распространять их на рынках. Но вместо того чтобы как-то отреагировать на явный крик о помощи, ООН завело расследование о краже на складах…
|
Вновь прибывшие беженцы из Сомали на пункте регистрации в Дагахали |  |
Из-за засухи десятки тысяч сомалийцев снялись этим летом с насиженных мест и отправились в Кению, где ООН открыла пункты приема беженцев. Сегодня Дадааб — самый большой в мире лагерь, здесь размещены почти 400 тыс. человек, из них 100 тыс. — сомалийцы. От Дадааба до кенийско-сомалийской границы всего 100 километров. Судя по рассказу Адена, путь этот небезопасен. Но другого выхода нет.
Так собирают дрова для приготов-ления пищи. Рубить лес на территории лагеря запрещено, поэтому беженцы используют только сухостой
В очереди за кухонной утварью и первым пайком
60-летний Мохаммед Шуриа прибыл в лагерь Хагадера в 1991-м. С тех пор он здесь
Первоначально Дадааб (в него входят три лагеря: Ифо, Хагадера и Дагахали) был рассчитан примерно на 90 тыс. беженцев. Когда-то эта местность была саванной с оазисами и богатой фауной. Но потом начала высыхать. Сегодня самый дефицитный товар в Дадаабе — вода. Один краник рассчитан на 160 семей! Еды, несмотря на гуманитарные поставки, тоже на всех не хватает: новичкам в Дадаабе иногда приходится ждать два месяца, прежде чем им выдадут продуктовую карточку. «Мы получаем паек раз в две недели, — рассказывает 23-летняя беженка Эйди Салат, мать пятерых детей. — Нам положено 3 кг пшеничной и 1 кг кукурузной муки, 400 г фасоли и 4,5 мл растительного масла на человека. Это очень мало. Тем более что часть пайка приходится продать, чтобы купить сахар, молоко, овощи, мясо — ООН ведь этого не выдает». Эйди и ее дети шли в Дадааб из деревушки Денсор в Сомали под палящим солнцем 25 дней. Но есть и такие, кто «задерживается в пути» на полтора-два месяца — очень часто детей, истощенных зноем, голодом и жаждой, ооновские врачи-добровольцы не могут спасти. Лазареты переполнены больными, медикаментов не хватает — вовремя доставить их в Дадааб непросто.
50-летний Исаак Мохаммед родом из Буале (Сомали), раньше был фермером. Засуха уничтожила его бизнес. Две его жены и девять детей недоедают. «Лагерь — то место, где мы можем сейчас выжить», — говорит он
«Быть беженцем — это пытка, — говорит 25-летний Махмуд Абди. — Чувствуешь себя заключенным в тюрьме: не знаешь, выйдешь из нее или нет, а если выйдешь — какая жизнь тебя ждет. Одна мечта — вырваться отсюда любой ценой…»
19-летняя Амина Абди (в центре снимка) прибыла с родителями в Дадааб в 1992 году, когда ей было всего несколько месяцев. Затем она окончила среднюю школу в лагере Ифо и теперь надеется получить студенческую стипендию в Канаде, чтобы продолжить учебу там
Tweet
