Без вины виноватые

Выгонять людей из дома и грузить в вагоны начали с 3 сентября 1941 года. Старожилы рассказывают, что собаки по всей Волге принялись выть еще за неделю до этого. И так, под вой собак и мычание голодной недоенной скотины (коровьими тушами были завалены скотные дворы и обочины дорог) народ грузили в эшелоны до 20 сентября. К концу сентября была практически завершена депортация немцев из упраздненной АССР немцев Поволжья**Упразднена указом Президиума Верховного Совета СССР от 28.08.1941 г. «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». — по разным данным, от 380 тыс. до 443 тыс. человек, из Саратовской области — 47 тыс., из Сталинградской (ныне Волгоградская) — более 26 тыс. Во второй половине сентября началось и продолжалось до конца 1941 года изгнание немцев по всей стране, от Москвы и Ленинграда до Украины, Крыма, Красно-дарского края, Северного Кавказа, Грузии, Армении, Азербайджана.**Виктор Дизендорф. Депортация российских немцев в 1941–1942 гг.: причины, особенности, последствия. 2001. Так закончилось почти 180-летнее более или менее мирное проживание немцев в России и СССР.

В Поволжье немцы оказались благодаря императрице Екатерине II, которая своими манифестами 1762–1764 годов пригласила жителей европейских стран переехать в Россию и поселиться на берегах Волги. На приглашение тогда откликнулись тысячи жителей немецких государств — Гессена, Бадена, Саксонии, Гольштейна, Майнца и других. С 1764 по 1768 год в Поволжье на территориях современных Саратовской и Волгоградской областей было образовано 106 переселенческих колоний, в которых проживали 25,6 тыс. человек. Наплыв был столь велик, что в 1766 году властям даже пришлось сделать паузу, чтобы успеть обустроить уже въехавших. К началу XX века в Поволжье насчитывалось 190 колоний с населением 407,5 тыс. человек, которых официально называли «немцы Поволжья».

Немецкая республика, созданная в конце 1924 года в составе РСФСР, была одной из первых в СССР автономных республик сплошной грамотности: в ней насчитывалось 5 вузов, 11 техникумов, 171 национальная средняя школа. Издавалось два десятка газет на немецком языке.**Фатех Вергасов. Республика немцев Поволжья. Die Deutshe Welle. www.pseudology.org. И в соседних областях немцы составляли значительную часть управленцев, профессоров и преподавателей вузов.

Указ за подписью председателя президиума ВС СССР Михаила Калинина от 28 августа 1941 года круто развернул судьбу российских немцев. В документе говорилось: «По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья. О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов никто из немцев /…/ советским властям не сообщал, — следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и советской власти. В случае если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами в Республике немцев Поволжья или в прилегающих районах, случится кровопролитие, и Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья».

Дожидаться «сигнала из Германии» предусмотрительная советская власть, конечно, не стала. После выселения даже немецкие названия улиц переименовали в традиционные «Октябрьские» и пр. «Это была двойная перестраховка — бессмысленная и даже ущербная как в политическом, так и в практическом отношении, — пишет в своей книге Виктор Бердинских.**«Спецпоселенцы». М., НЛО, 2005 г. — Десятки тысяч немцев (с начала войны. — The New Times) героически сражались в рядах Красной Армии и погибали в самом пекле набиравшей размах войны, немецкая молодежь осаждала военкоматы, требуя отправки на фронт, среди населения Немреспублики активно шел сбор добровольных пожертвований в фонд обороны, с небывалым напряжением собирали новый урожай». Пострадали от переселения не только немцы, но и экономика тех регионов, откуда выселялись эти законопослушные и трудолюбивые люди. «Через самое короткое время она буквально рухнула, развалилась. /…/ Этот реальный экономический ущерб никто и никогда не просчитывал, но размеры его вне всякого сомнения огромны», — считает Бердинских.

Общее число перемещенных за Урал немцев, по разным источникам, составило от 900 тыс. до немногим более миллиона человек. Многим тысячам не суждено было пережить этот тяжкий путь. Люди, особенно дети, терялись на станциях, куда загоняли эшелоны в тупики и держали порой неделями. Иногда начальники эшелонов разрешали людям отлучиться для поиска еды или по нужде. Ждать и искать никто не позволял, терялись и взрослые, и дети.

„

Ключевым в словосочетании «российские немцы» для многих по-прежнему остается первое слово

”

За малейшую провинность, по навету, за неповиновение начальству или самовольную отлучку людей расстреливали прямо тут же, у железнодорожной насыпи. Там же, у насыпи, оставляли умерших (умирали в первую очередь старики и дети).

Во время поездок по Красноярскому краю автор слышала от старожилов, что вдоль Енисея было множество безлюдных мест, куда причаливали баржи со ссыльными, и сотни людей оставляли на верную смерть. По весне там, на таежных берегах, находили лишь человеческие кости. Писатель Владимир Эйснер рассказывал автору, что напротив нынешнего города Дудинка на Енисее есть низкие острова, так называемые Левинские Пески, где хорошо ловится рыба. Почти в каждый ледоход льдины разрушают дома на островах, ломают лодки. Обычно рыбаки выезжают туда после половодья, когда спадает вода. Но осенью 1942-го туда выбросили большое число «эвакуированных» немцев Поволжья — ловите рыбу! Половина из них умерли зимой от голода. Остальных в половодье «съела» вода.

На востоке Таймыра в Красноярском крае есть река Хатанга. Туда осенью 1943 года ледокол провел баржу с высланными немцами Поволжья, в основном с молоденькими девушками и женщинами. Лишь небольшая часть из них попала в сам поселок Хатанга (один из самых северных населенных пунктов России), где было хоть какое-то жилье. Остальные, спасаясь от лютого мороза, пытались вырыть землянки на берегу. Но вечная мерзлота без конца тает и подтекает, согреться в такой землянке нельзя: чем больше топишь, тем больше течет по стенам вода. Ловить рыбу подледным способом эти выросшие в степи люди не умели. Да и не было железного инструмента для пробивания льда. Голодали страшно. Куропаток ловили на силки, сплетенные из собственных волос. Из своих же волос плели и сети для ловли рыбы.

Настоящий ужас начался зимой 1942 года, с организацией так называемой трудовой армии. Первое постановление «о рациональном использовании немцев-переселенцев» датировано 12 января и подписано Сталиным. Согласно документу, все мобилизованные немцы должны были «явиться на сборные пункты наркомата обороны в исправной зимней одежде с запасом белья, постельными принадлежностями, кружкой, ложкой и десятидневным запасом продовольствия». А из Вятлага**Вятский исправительно-трудовой лагерь, один из крупнейших в системе ГУЛАГа. Располагался в Верхнекамском районе Кировской области., куда поступили первые немцы-трудармейцы, сами работники НКВД докладывали в Москву, что лагерь для приема заявленных 7 тыс. человек не готов: «…Совершенно нет постельной принадлежности, обмундирования и не имеется никаких запасов продуктов питания. Изыскать все это на месте возможностей нет». Но Москву это не сильно волновало. Забирали на лесоповал и в шахты всех — от 15 до 55 лет, не брали лишь женщин с детьми до трех лет. Но стоило ребенку перешагнуть этот порог, как мать отправляли в трудармию, а дитя — в детдом, где многие малыши умирали от издевательств, голода и тоски.

Указ за подписью председателя президиума ВС СССР Михаила Калинина от 28 августа 1941 года круто развернул судьбу российских немцев. В документе говорилось: «По достоверным данным, полученным В 1946 году трудармия была ликвидирована, а ее работники переведены на положение спецпоселенцев и закреплены за предприятиями, на которых работали и до этого, — так немцы остались в «вечной ссылке». Промышленность Урала, шахты Воркуты и Кузбасса, стройки Сибири, леспромхозы русского Севера и Дальнего Востока от Архангельска до Чукотки — вот география приложения рук бывших трудармейцев.

В период с 20-х по 50-е годы в Советском Союзе было замучено, расстреляно, умерло от голода, болезней и непосильного труда больше половины всех российских немцев. Лишь 29 декабря 1989 года Совет министров СССР принял постановление, в котором перечислялись меры по реабилитации советских немцев с восстановлением их автономной республики в Поволжье.

После распада Союза власть вроде бы продолжила дело восстановления государственности российских немцев и даже опубликовала постановление, которое было взято за основу при подписании «Протокола о сотрудничестве между правительством РФ и правительством ФРГ с целью поэтапного восстановления государственности российских немцев». Но на этом законотворческие инициативы властей по полной реабилитации народа иссякли. Тогда российским немцам показалось, что ни Россия, ни Германия по-настоящему не заинтересованы в восстановлении немецкой автономии.

Академик Борис Раушенбах, сам из поволжских немцев**В 1942 г. он явился по повестке в военкомат, но был отправлен в трудлагерь в Нижний Тагил. Академику Мстиславу Келдышу удалось вернуть Раушенбаха как талантливого специалиста в Москву только в 1948 г., в одном из интервью рассказывал, как Михаил Горбачев однажды при встрече сказал ему: «Если бы я остался у власти, мы бы с вами восстановили республику». В мае 1991 года Горбачев действительно проводил по этому поводу совещание руководителей Саратовского и Волгоградского обкомов, потому что предполагалось, что туда, на их в полном смысле историческую родину, будут переселять немцев из Казахстана. Но, по признанию Раушенбаха, все это была пустая болтовня: «Я Горбачеву и этим обкомовцам сказал, что тогда все немцы уедут в Германию: «Если вы с этим согласны, так и скажите, что мы предлагаем вам сматываться из России. Скажите честно». Но они, сволочи, этого не сказали, стали лепетать какую-то ерунду… И все, кто хотел, уехали».

Автор лично знает немало уехавших в Германию российских немцев, кто бы охотно вернулся в Россию. Ведь ключевым в словосочетании «российские немцы» для многих по-прежнему остается первое слово. К тому же в своем большинстве российские немцы совсем по-русски незлопамятны и часто подвержены сугубо русской болезни — ностальгии. Например, вертолетчик Вильгельм Лебер, двадцать лет отлетавший в Сибири и арктических широтах, рассказывал, что его отец, так много испытавший на своем веку, пожив несколько лет в благополучной Германии, все же вернулся в Россию. Вот такая она загадочная — обрусевшая немецкая душа.

В России уже пять лет, с 2006 года, существует государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в РФ соотечественников, проживающих за рубежом. Однако эта программа, принятая указом президента, фактически не работает, многомиллионные средства, отпущенные на ее претворение в жизнь, сокращаются из-за невостребованности. Это не значит, что застрявших где-то вдали от родины соотечественников нет. Конечно, рассчитывать на массовое возвращение из Германии не приходится — там желающих вернуться лишь единицы. Зато в Средней Азии (Казахстан, Киргизия, Узбекистан), по данным Федеральной национально-культурной автономии российских немцев (ФНКА), в переселении нуждаются свыше 10 тыс. человек. Причем среди них немало высококвалифицированных кадров: технических специалистов, инженеров и врачей. В середине нынешнего сентября представители ФНКА вели переговоры с калужскими властями о возможности обустройства в области этнических немцев — здесь есть и завод «Фольксваген», и другие немецкие предприятия. И те сказали, что кадры им нужны. Конечно, Калуга — это не Поволжье. Но ведь так хочется надеяться, что не совсем еще ушел немецкий «поезд». Может, буквально впрыгнув в последний вагон, еще возможно попытаться воссоздать если не немецкое Поволжье, то хотя бы часть русского народа — русских немцев, перед которыми государство за эти 70 лет так и не извинилось.