Несоответствие статусу. Процесс по делу журналиста The New Times Натальи Морарь продемонстрировал удивительную вещь: самая, казалось бы, информированная служба — ФСБ — оказывается, живет в условиях недостатка информации. И более того, не знает, как оную найти и собрать
Маленький зал Мещанского суда не вместил всех журналистов, приехавших на слушание дела «Наталья Морарь против ФСБ». Ждали сенсаций. В том числе и потому, что предварительные слушания, прошедшие в начале марта, завершились триумфом абсурда. Два представителя ФСБ заявили ходатайство: направить в ФСБ запрос с просьбой объяснить причины закрытия для Морарь въезда в Россию. Судья удивлена:
Судья: Вы представляете ФСБ?
ФСБ: Да.
Судья: Вы отстаиваете позицию ФСБ и не знаете, в чем она состоит? Защитники ФСБ пожимают плечами.
«Мы еще встретимся»
К первому заседанию по существу дела представители ФСБ если и стали информированнее, то виду не показывали. Хотя свою причастность к ведомству на Лубянке доказали журналистам сразу, продемонстрировав большую гербовую бумагу. На треть листа — герб ФСБ. Внизу — размашистая подпись директора ведомства Николая Патрушева, подтверждающего, что именно эти люди отстаивают право госбезопасности не пускать Морарь в Россию.
Заседание начинается. Адвокаты ФСБ задают вопросы первыми: У вас есть веские основания полагать, что все последние годы Морарь жила в Москве?
Адвокат Натальи Морарь: Несомненно.
ФСБ: Вы можете назвать адрес? Адвокат: Имея разрешение миграционной службы, она явно жила не на улице. Адвокат называет адрес регистрации журналиста: улица, дом, квартира.
ФСБ: У вас есть веские основания полагать, что она действительно работала в журнале The New Times?
Адвокат: К делу приобщена справка из кадрового отдела редакции, где указана дата приема на работу, а также ответ на запрос редакции из Федеральной миграционной службы о том, что у ФМС нет к Морарь никаких претензий и ее разрешение на работу действительно.
ФСБ: А у Морарь была аккредитация для работы в журнале?
Адвокат: При наличии разрешения на работу никакая аккредитация не нужна. Вопросы к адвокату Юрию Костанову на этом заканчиваются. Приходит время выступать адвокатам ФСБ, но делать это в присутствии журналистов им явно не хочется, и они просят вести заседание в закрытом режиме, объясняя это необходимостью оперировать документами с грифом «Секретно» и «Для служебного пользования».
Адвокат: Речь идет о разглашении государственной тайны?
ФСБ: Нет.
Судья: Может, коммерческой?
ФСБ: Мы не получили санкции на разглашение этих материалов от нашего поручителя.
Судья Екатерина Сеничкина удаляется для принятия решения. Адвокаты ФСБ шутят, называя пришедших журналистов «будущим судебной журналистики», просят адвоката Юрия Костанова подписать им его книгу по юриспруденции, но давать комментарии не хотят: «Вы же все равно напишете неправду. Я скажу, что ваша статья порочит мою честь и достоинство, а вы потом попробуйте доказать обратное. Смотрите, а то с вами тоже встретимся в этом зале». Между тем судья выносит решение: заседание закрыть, все посторонние должны покинуть зал суда.
Поиск шпиона
На двери зала заседаний — расписание дня. На дело «Морарь против ФСБ» отводился 1 час 15 минут. Когда заседание закрыли, стало понятно, что график придется ломать. В коридоре ждали истцы и ответчики по следующим делам. «Морарь — это та молдаванка, которую в страну не пустили», — объяснял один из ожидающих в Мещанском суде окружающим. Ждать пришлось больше часа. По словам Юрия Костанова, никаких секретных бумаг представители ФСБ так и не представили, аргументировав позицию своего ведомства тем, что Морарь якобы «занималась деятельностью, не совместимой со статусом журналиста». При этом документов, в которых была бы указана фамилия журналиста, также не было представлено. Судья разъяснений от ФСБ не потребовала.
Впрочем, заявление ФСБ наконец-то хоть как-то приоткрывает тот пасьянс, который раскладывает госбезопасность. Только вот непонятно, какой такой запрещенной деятельностью занималась в России Морарь: передавала секреты российской водки Молдаввинпрому? Или создала шпионскую сеть из молдавских гастарбайтеров?
Никаких объяснений случившемуся за 4 месяца, что прошли с тех пор как журналиста The New Times впервые не допустили на территорию России, не удалось добиться ни адвокатам, ни журналистам, ни правозащитникам, ни депутатам Госдумы и Мосгордумы, ни членам Общественной палаты. Последними запросы в ФСБ отправляли члены ОП Николай Сванидзе и Павел Гусев и заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков. Все они получили в итоге формальные отписки, из которых следовало, что ФСБ имеет право принимать абсурдные решения и молчать, никому не объясняя, на основании чего подобное решение принято. «Причин нам так и не объяснили. О дальнейших действиях Общественной палаты в этом направлении я сказать пока ничего не могу», — говорит Николай Сванидзе.
«В ближайшее время решение Мещанского суда Москвы будет оспорено в Мосгорсуде», — сообщил адвокат Юрий Костанов.
