Свидетели обвинения

«Как мне связаться с правозащитниками? Я хочу хоть чем-то помочь тем, кто сейчас за решеткой», — говорит корреспонденту The New Times бывший начальник кредитного отдела Кредитсоюзкомбанка Сергей Калинин. Он был осужден за мошенничество на пять лет, на зоне заболел, у него отказали ноги. Через четыре месяца против него возбудили второе дело и несколько месяцев подряд возили на слушания в Симоновский суд Москвы, где он — уже инвалид I группы, имеющий право на освобождение из-под стражи по болезни — лежал на полу на носилках рядом с судейским креслом**«Подсудимый на носилках», The New Times № 6 от 21 февраля 2011 г.. В июле 2011 года, после второго приговора, медицинская комиссия все же отпустила его домой.

У Калинина экономическое образование, но он собирается получить юридическое и заняться правозащитной деятельностью — хочет изменить ситуацию в тюрьме и на зоне, хочет и выступить свидетелем на суде и рассказать все, что знает о врачах Бутырки, которых сейчас обвиняют в причастности к гибели в тюрьме Сергея Магнитского.

Литовский бизнесмен Николай Куделко освободился год назад. Буквально через неделю он появился в редакции The New Times с кипой документов, которые подтверждают: дело против него было сфабриковано. У него был успешно развивающийся кофейный бизнес, который заинтересовал сотрудников МВД. Сначала они вывезли со складов весь его кофе, потом вымогали у него сотни тысяч долларов, якобы за возврат этого кофе, а когда он стал жаловаться, обвинили в незаконном предпринимательстве и закрыли в СИЗО. 16 октября 2009 года суд подмосковного города Видное приговорил его к 6 годам, а Мособлсуд снизил срок до 3 лет — ровно столько Куделко просидел в СИЗО**«Лицензия на отъем», The New Times № 27 от 30 августа 2010 г.. По материалам уголовного дела вся кофейная продукция была уничтожена как контрафактная. В реальности — распродана. Об этом Николай подозревал, еще находясь за решеткой, но собрал все подтверждающие эту версию документы, только оказавшись на свободе.

«В списке тех, кто виновен в моем разорении и в трагедии моей семьи, около 100 фамилий, — говорит Куделко. — Весь этот год я как на работу каждый четверг хожу в Следственный комитет по Московской области, добиваясь привлечения к ответственности этих людей».

За год возбуждено два уголовных дела по мошенничеству: против некоего Андрея Набиулина, которому сотрудники милиции передали на хранение кофе, изъятый у Куделко и потом якобы уничтоженный. Арестованы три человека, причастных к похищению фуры у Куделко. И наконец, в конце августа суд арестовал начальника оперативно-разыскной части по экономической безопасности и противодействию коррупции подмосковной полиции Владимира Макейкина и его подчиненного капитана Валерия Яковлева. За этими «борцами с коррупцией» после заявления Куделко несколько месяцев следили оперативники и взяли их с поличным: на этот раз они вымогали $1 млн у директора кладбища. Теперь их привлекут и по делу Куделко, тоже по обвинению в вымогательстве.

Николай Куделко говорит, что пока его главные обидчики — следователи и оперативники, фабриковавшие его дело, а также сотрудники Департамента собственной безопасности МВД России, имитировавшие проверку по его заявлениям, уходят от ответственности. «Я надеюсь, что это временно и их тоже посадят, — говорит Куделко. — Во всяком случае, они этого опасаются. Следователь СК при МВД Алексей Монин, который вел мое дело, как только начались реальные проверки, уволился по собственному желанию. Вслед за ним уволилась и его коллега Галина Мустафина. Сейчас следствие должно принять решение о возбуждении уголовного дела против Монина и Мустафиной, в частности, по статье «фальсификация доказательств».

У Куделко есть и другая задача — он хочет вернуть деньги, которые потерял после разорения его бизнеса сотрудниками МВД. «Его фирма «Дельфранж» номинально существует, — объяснила The New Times адвокат Елена Лысенко. — Но поскольку Николай был осужден, его репутация некоторым образом подмочена, и работать с ним поставщики опасаются. Мы подали иск в Замоскворецкий суд Москвы к Минфину и к МВД. Речь идет о возмещении ущерба, который сотрудники милиции причинили, санкционировав изъятие кофейной продукции у Куделко. Ущерб оценивается в 50 млн рублей. В моей практике были случаи, когда люди выигрывали подобные иски. Тем более что у нас есть все необходимые доказательства. Возбуждение уголовных дел против разоривших Куделко гражданских лиц и в будущем — против силовиков сыграет в гражданском процессе свою роль».

В России у Куделко больше бизнеса нет. Своих детей он отправил в Литву — от греха подальше. «Моя борьба — не только желание отомстить тем, кто разрушил мой бизнес, — говорит он, — это и своего рода сигнал таким, как я, разоренным и посаженным в тюрьму по сфабрикованным делам: надо бороться и ломать систему».

История 30-летнего Владимира Осечкина, бывшего владельца и гендиректора крупного автомобильного салона в Москве**Владелец и гендиректор ООО «Бестмоторс» на 71-м км МКАД, пейнтбольного клуба и компании по прокату экстрим-техники «Бестмоторс-лото»., могла бы лечь в основу телевизионного сериала. Успешного предпринимателя, который ездил на «Лексусе» и носил ботинки за тысячу евро, конкуренты задумали засадить в тюрьму. Обвинили его в преступлениях, которых он, по его словам, не совершал: якобы он продал по поддельным документам 7 автомобилей в своем собственном салоне. Осечкин говорит, что он к этим преступлениям не причастен: за его спиной такими махинациями занимался его заместитель и главный бухгалтер, которые подделывали его подписи на финансовых документах. Подделку подписей подтвердила экспертиза. Сотрудники подмосковной прокуратуры (некоторые из них теперь сами проходят фигурантами по делу об игорном бизнесе), вымогали у Осечкина взятки, предлагая закрыть дело. Пугали 20-летним тюремным сроком. Он отказался. Его прессовали по полной программе, содержали в пресс-хатах, в камерах без воды и туалета. Через несколько месяцев его бросила жена. 6 июля 2010 года Красногорский районный суд приговорил Осечкина к 7 годам лишения свободы. Его заместитель и бухгалтер получили по 6лет условного срока. Летом 2011 года Владимир освободился по УДО.

«Я просидел в СИЗО три года и десять месяцев, — рассказывает Осечкин. — Потом немного в лагере, откуда вышел по УДО. Про колонию знаю мало, а про тюрьму — практически все. 22 месяца я провел под следствием. Двадцать раз писал кассационные жалобы на аресты. Сидел в Бутырке несколько месяцев на «заморозке»**Без связи с внешним миром., сидел в Можайском СИЗО, в СИЗО «Медведково». Я все время жаловался. По моим заявлениям Департамент охраны общественного порядка МВД России признал кучу нарушений в ИВС Красногорска: когда я там содержался, в камерах не было скамеек, канализации, площадь камер составляла менее двух с половиной метров на человека».

„

Моя борьба — не только желание отомстить тем, кто разрушил мой бизнес. Это и своего рода сигнал таким, как я, разоренным и посаженным в тюрьму по сфабрикованным делам: надо бороться и ломать систему

”

В сентябре Осечкин собирается запустить сайт gulagu.net. Туда будет стекаться информация о пытках, которым подвергаются зэки по всей России. «ГУЛАГ — это система, основанная на насилии, а не на законе. Один из ее признаков — использование рабского труда. В Можайском СИЗО я встретил Игоря Стадника, который туда приехал из мордовской колонии на пересмотр своего дела. Он рассказал, что с 2003 по 2007 год работал на лесопилке и шил варежки. И в зависимости от выработки зарабатывал от 2,5 до 9,5 рубля в месяц(!). Его жалоба уже — в Европейском суде по правам человека. В колонии ИК-5 по Самарской области, где я пробыл несколько месяцев, зэки в промзоне зарабатывают по 100, по 200 рублей в месяц. Если это не рабский труд, то что? Вторая главная проблема — это пытки. Меня самого неоднократно били, я видел, как избивали других. У нас начинают бить в ИВС, выбивая из только что задержанного и напуганного человека показания, продолжают бить в СИЗО. Обо всем этом я хочу говорить и писать».

20 лет назад защитой прав заключенных начал заниматься Валерий Абрамкин, осужденный в советское время за издание журнала «Поиски», выходившего в самиздате. Абрамкин шесть лет просидел в уголовном лагере и, когда вышел, принялся бороться за изменение тюремной системы. Слыша фамилию Абрамкина, тюремщики вздрагивали. А зэки уважали. Благодаря его невероятной активности было принято несколько законов, которые тогда гуманизировали систему исполнения наказаний. Он был одним из первых, кто заговорил о необходимости сокращения тюремного населения. Созданная им в начале 90-х годов на радио «Россия» передача «Облака»**«Облака» — знаменитая песня Александра Галича. до сих пор остается единственной передачей для заключенных.

Но 20 лет спустя тот постсоветский ГУЛАГ, против которого боролся Абрамкин, никуда не делся. И сегодня вновь актуальна книга «Как выжить в советской тюрьме», изданная Абрамкиным. Только писать ее теперь должны новые бывшие зэки. И называться она будет «Как выжить в российской тюрьме».

Вот почему важны свидетельства таких людей, как Калинин, Куделко, Осечкин. Ими движет не только желание отомстить, но и жажда справедливости. Их трудно запугать: они уже много потеряли. Они знают, как создавать работающие структуры. Они возвращаются и предъявляют счет беспредельщикам в погонах и судейских мантиях. Они — свидетели обвинения.