Поменять «мальчиков». Власть озаботилась содержанием и качеством идейных дискуссий. Марксизм с либерализмом для нее неприемлемы, и она принялась искать альтернативные идеи, чтобы новый этап медведевско- путинского правления не остался в идеологическом вакууме. Недавнее заседание «круглого стола» «Интеллектуальная литература в дебатах по Стратегии-2020» с участием Владислава Суркова вертелось вокруг метафоры запертых в темной комнате «мальчиков», жаждущих свободы. Изучив стенограмму заседания, The New Times пришел к выводу, что оживить дебаты может только радикальная смена «мальчиков», то есть самих дискутантов
Историческая правота интеллектуальной элиты времен Владимира Путина состоит в том, что в стране наблюдается «дефицит содержательных дебатов» (Глеб Павловский), и никто, включая обитателей Старой площади и Кремля, не знает, «что и для чего мы делаем» (Борис Кагарлицкий). Более того, участники дискуссии призывали каждого честного интеллектуала присоединяться к ним. С одной маленькой пикантной оговоркой, которая была с последней прямотой сформулирована Модестом Колеровым: «Если интеллигенция не хочет мыслить себя в рамке власти, она ничтожна, она террористична и убога, она деструктивна по отношению к той стране, которая на медные пятаки вырастила ее, и предает страну».
Облагораживать и унавоживать
В этой фразе перепутаны два понятия — «страна и власть», «власть и народ». Коллега исходил из того, что власть и есть страна, то есть народ, но нередко в русской истории были моменты, когда это было совсем не так. Это в сталинское время считали, что все, кто не с властью, — предатели. Советская интеллигенция обслуживала власть, но вряд ли кто-то будет утверждать, что она была продуктивна или делала это по доброй воле, а не из страха.
Однако в обсуждаемой фразе есть и другая логика: хочешь помочь своей стране — перестань критиковать, присоединяйся к власти и действуй! Но возможно ли это в границах существующей политической системы? И потом в этой логике есть своя ущербность. Послушаем того же Модеста Колерова: «Если ты хочешь, чтобы армия была хорошей, пусти своего сына туда, чтобы он облагораживал своим присутствием армию». Все хорошо, только есть опасность, что к моменту окончательного облагораживания нынешней армии в стране закончится человеческий материал: риск быть убитым и покалеченным в нынешних бессмысленных (с точки зрения демографии и экономики) и беспощадных (с точки зрения травмоопасности) вооруженных силах все-таки слишком велик. И пусть сначала сыновья многочисленных представителей нашей политической, хозяйственной, интеллектуальной элиты облагородят эту армию. Перестройку надо начинать с себя...
Русский дискурс
Российские интеллектуалы, точнее, правящий интеллектуальный класс, обслуживающий элиту, настаивают на том, что Россия должна развиваться своим собственным путем. Об этом сказал в своей прощальной речи и экс-президент Владимир Путин («Народ, отстоявший свой собственный путь»). Об этом — термин «суверенная демократия». Самое интересное, что с тезисом о самостоятельном пути России никто не спорит, хотя считается, что страна до прихода к власти нынешнего поколения политиков лишь заимствовала, и крайне неудачно, чужие образцы. Как будто была другая возможность выхода из-под обломков рухнувшей империи, кроме либерализации рынка, создания частной собственности, предоставления гражданам новой страны политических прав и свобод. При этом, несмотря на либерализацию, Россия оставалась, остается и будет оставаться Россией. Никто же не спорит с тем, что, скажем, Франция или Исландия, следуя общецивилизационным путем, перестают от этого быть Францией и Исландией. Так и с Россией: мы же не бегаем в лаптях и косоворотках, а носим вполне европейскую одежду, оставаясь при этом россиянами.
И тем не менее пафос всех дискуссий внутри власти и среди интеллектуалов при власти вот уже несколько лет один и тот же: у нас все должно быть свое. Не только огурчикипомидорчики. Владислав Сурков: «...выстрадать свои ценности, свои органически...». Хорошо, колбаса у нас уже своя — благодаря свободной экономике. Давайте сделаем и политику свободной, расширим пределы дискуссии, позовем не только тех людей, которые славословят власть и особый путь, и тогда, быть может, у нас появятся свои идеи. Свой, так сказать, русский дискурс.
Кстати, судя по некоторым репликам, Сурков это понимает: «Наш язык, на котором возможно российское знание... может быть перенят и другими. Но для этого, конечно, надо... чтобы это действительно было интересно и привлекательно.. нужно, чтобы не только идеи были, но и вещи... Можно сколько угодно красивых доктрин придумать, но Запад ежедневно говорит с нами миллионами вещей... Но надо просто попытаться самим выйти за пределы той ниши, которую нам отвела чужая речь, и говорить все-таки по-своему».
Сумма суеверий
Опровергая весь массив немарксистской (в области философии) и антидирижистской, антикейнсианской (в области экономической теории) мировой мысли, сметая со своего особого пути Людвига фон Мизеса и Фридриха Хайека, отказываясь принимать на веру многолетний опыт функционирования западных демократий, Владислав Сурков отважно противопоставляет либерализм и свободу: «Мы должны понять — нам нужен либерализм, эта сумма политических суеверий и предрассудков, или нам нужна свобода?» Назвать либерализм «суммой политических суеверий и предрассудков» — это значит назвать такой «суммой» действующую российскую Конституцию, экономический уклад страны, устройство (по крайней мере, формально закрепленное в законодательстве) политической системы. Так с чем собирается бороться новая политическая элитная мысль? Как говаривал по другому поводу большой поэт: «С кем протекли его боренья? С самим собой, с самим собой».
«Свободу в общем-то легче измерить, — констатировал в ходе дискуссии Борис Кагарлицкий, — ...заприте мальчика в комнате темной... все будет более или менее ясно». Образ мальчика сопровождает всю постсоветскую историю. Сначала «чикагские мальчики», потом мальчики, которых президент целует в животик, теперь вот лишенные свободы мальчики. Не пора ли выпустить на свободу всех мальчиков, чтобы они, участвуя в публичной дискуссии, смогли разобраться со всеми постпутинскими комплексами: со свободой, собственным путем, либерализмом, поисками национальной идеи и государственной религии, апелляцией, за неимением лучшего, к мифам и легендам совка — советскому гимну, советским праздникам, к эксплуатации даты 9 мая? То есть не стоит ли поменять мальчиков, участвующих в дискуссии? Иначе так все и останется, как зафиксировано в словах Колерова: «Наша мысль не изобрела ничего за последние два года, кроме суверенной демократии».