Лудомания была официально признана болезнью в 1980 году Американской психиатрической ассоциацией. В Международной классификации болезней ей был присвоен номер F63.0. Один из главных центров по лечению игромании находится в мировой столице игорного бизнеса Лас-Вегасе, штат Невада. В год через него проходит около 600 пациентов — так называемых гэмблеров (от английского gamble — азартная игра). Курс рассчитан на 6 недель. Основной метод — психотерапия. Широко распространена в США и такая практика: человек, решивший избавиться от игровой зависимости, может прийти в казино и попросить, чтобы его занесли в черный список — больше его туда не пустят ни под каким видом. В России лудомания официально болезнью не признана, и внимания ей медицинское начальство практически не уделяет. В Центре наркологии Росздрава говорят, что на фоне наркомании и алкоголизма страсть к игре вообще проблемой для государства не является. Для государства, может, и нет, а вот для игромана и его семьи — еще как. По данным профессора Центра психотерапии Владимира Малыгина, около 60% игрозависимых рано или поздно совершают правонарушения различной степени тяжести, четверть — попытки суицида.
Тяжелый диагноз
«Надо выбираться, — пишет на форуме игроманов Леонид. — То есть опуститься на дно, наверное, неизбежно, но надо хотеть вылезти. Я, например, месяцами на вокзалах жил, не жрал ничего, не один бизнес просрал, не одного человека потерял, но до сих пор играю». Жена Леонида Екатерина на том же форуме делится своей бедой: «5 лет назад я связала свою жизнь с игроком. Прожили 4 года, растет дочь, которая нуждается в постоянном лечении и внимании. Все эти годы — полное безденежье и вранье. В итоге — проигранная квартира в центре города с ремонтом, вся техника, машина. Прошел год, как живем порознь. Мужику 37 лет, за последний год ни рублем не помог дочке. Вчера узнала об очередных долгах и о том, что он продолжает играть. Но каждый раз врет и клянется, что больше не пойдет. Я в ужасе и отчаянии. Хочу лишить его отцовства и прекратить всякое общение».
Корреспондент The New Times встретился с одним из посетителей этого форума по имени Григорий: «Мне 32 года, окончил МГТУ им. Баумана и устроился работать в США, в одну из компаний Силиконовой долины. Поехал в Вегас. Играть было особо не на что, но какие-то деньги были. Там и остались. Хорошо, что компания оплачивала жилье и машину. Так прошло два года. Потом контракт закончился, и я вернулся в Россию. Я уже понимал, что у меня есть проблема и нужно от нее избавляться. Держался год, даже деньги скопить смог, купил машину. Потом мы хорошо отмечали день рождения бывшего однокурсника, и нас занесло в Golden Palace. Тысяч пять долларов за несколько часов ушло. И понеслось. Сначала проиграл то, что удалось накопить, потом — почти новый Volkswagen». Дальше, по словам Григория, была спущена однокомнатная квартира, которую он сдавал, а деньги отдавал матери. Наверняка и до собственной квартиры дошла бы очередь, но тут Григорий решил остановиться. «Мать на меня уже рукой махнула, не разговаривала со мной. Я к ней приехал и буквально упал в ноги. Она у меня врач, нашла психолога, к которому я ходил почти полтора года, — продолжает Григорий. — Дважды в неделю, 2 тыс. рублей за сеанс. Трижды срывался, но по мелочи. Не играю уже год и даже не хочу».
Куда игроману податься?
Специализированных клиник, где лечат игровую зависимость, в России нет. Как правило, этим занимаются в тех же медицинских центрах, где лечат от алкоголизма и наркомании. В Санкт-Петербургском научно-исследовательском психоневрологическом институте имени В.М. Бехтерева 10-дневный курс психотерапии обойдется примерно в $1 тыс. В Москве из государственных учреждений этой проблеме уделяет внимание только Национальный научный центр наркологии Росздрава.
Есть негосударственные клиники и множество частных психотерапевтов. Но обращаются лудоманы за помощью к специалистам крайне редко. «Человек, который играет, практически никогда не признается, что он болен. У него нет неприятных симптомов, он отлично проводит время, получает удовольствие, — говорит директор клиники Neo Vita, кандидат медицинских наук Артем Толоконин. — К нам приходят люди, у которых болезнь совсем запущена. Причем приходят не сами, чаще их приводят родственники, которые больше всего страдают от нее». По словам психолога, обычно зависимость от игры сопровождается целым комплексом проблем: личностных, семейных, психологических. Метод лечения один: психотерапевтические процедуры: «К сожалению, лудоманию как клиническое заболевание многие не признают и относятся к ней слишком легко. Мы разрабатываем индивидуальные комплексы, в которые, в частности, входит гипноз. Курс занимает от полугода до года». Одно из необходимых условий, отмечает Толоконин, лечение обязательно должно быть платным: «Когда больной тратит на него суммы, сопоставимые с теми, на которые он играет, только тогда он начинает ценить свои собственные усилия».
Часто решившие «завязать» гэмблеры пытаются обойтись без посторонней помощи. «Найти тихое, родное, спокойное местечко. Лучше всего деревня или маленький городок, и хорошо, если там окажется рядом родной и близкий человечек, который сможет поддержать. Этот период должен продлиться не менее года, а может, и до пяти лет», — пишет Леонид на форуме игроманов.
«Свинья грязь найдет, — уверенно заявляет Артем Толоконин. — Пересядут на карты или на интернет-казино, лотереи». Того же мнения придерживается бывший гэмблер Григорий: «Если не будет рулетки, то зависимость от нее трансформируется во что-то другое. Нет разницы, где получить желаемое. Главное — играть». Сотрудник Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского в разговоре с корреспондентом The New Times заметил: «Если человек сильно поражен этой болезнью, то закрытие казино не спасет. Он найдет способ, где играть и где проигрывать».
ALAMY/PHOTAS