В детстве я много раз слышал в свой адрес слово «еврей». Из интонации с очевидностью следовало, что это нечто позорное. Потом оказалось: ничего страшного, просто национальность. Полезно уточнять значения слов.
В последние годы я сотни раз слышал (в свой адрес и в адрес своих политических единомышленников) слово «маргинал». Что оно означает, я не знал, но ориентировался на брезгливое поджимание губ на лице Глеба Павловского и чувствовал при этом примерно то же самое, что в пятом классе, когда мне говорили, что я еврей. То есть я понимал, что меня оскорбили, но не понимал, за что именно и, главное, что мне с этим делать, как смыть позорное пятно? И вот когда в прошлое воскресенье на Национальной ассамблее пятый подряд журналист спросил у меня: вы отдаете себе отчет, что здесь собрались маргиналы? — я решил действительно отдать себе отчет и, придя домой, заглянул в словарь иностранных слов. Оказалось: не то что ничего страшного, а даже симпатично! Во-первых, в полиграфском ремесле «маргиналии» — это пометки на полях рукописи.
А в более широком смысле «маргинальный» означает «находящийся на краю» (политического поля), или в экономическом значении — «почти убыточный».
Ну разумеется! Наши еженедельные пометки на полях политической рукописи Кремля — что это, если не «маргиналии»?
«Почти убыточно»? Ну это к бабке не ходи. Прибыльным было бы срубить из казны побольше ноликов на политические исследования пользы, приносимой России Владимиром Путиным, что и совершил политолог Сергей Марков, ныне депутат «Единой России». Вот уж не маргинал.
Вообще там у них, в политическом центре — полный порядок с рентабельностью, маргиналов нет. Грызлов с Мироновым, Сечин с Сурковым... Туда к ним и не пробиться, в центр. Раньше посреди этого политического поля орлом сидели Хасбулатов с Руцким, Коржаков с Сосковцом... Только вчера — Иванов с Ивановым. А мы, слава богу, во все времена с краю — там и запах полегче, и компания поприятнее.
Правозащитник Олег Орлов был членом Президентского совета по правам человека, но вышел оттуда после слов Путина, сказанных вослед за убийством Политковской. Теперь Олег Петрович — полнейший маргинал. И наша политическая элита имеет счастливую возможность надеть ему на голову мешок и повезти на расстрел в воспитательных целях, что было недавно исполнено в Ингушетии г-ном Зязиковым…
Маргиналом был академик Сахаров — полнейшим, заметим, маргиналом, причем добровольным. Из трижды Героев Соцтруда рванулся вдруг в полный убыток, в политическую изоляцию — и на такой край, что дальше только могила. А кто у нас в ту пору был не маргинал? Товарищ Суслов, товарищ Гришин, товарищ Романов… Самый центр.
Во времена маргинала Герцена в неубыточном политическом центре этом жил-поживал и добра наживал ихний пушков-третьяков г-н Греч — да генералы, к приятному удивлению англичан, вчистую разворовавшие Российскую армию к Крымской войне.
Еще раньше — Чаадаев; ну это маргинал законченный! Института Сербского на него не было, в те времена хватило и министра просвещения Уварова. По докладу политической элиты философа и объявили сумасшедшим.
А уж степень маргинализации автора «Путешествия из Петербурга в Москву» легко поддается измерению в километрах. Политические крайности Радищева (свобод требовал!) получили адекватную географическую оценку, в виде отправки на край света, в Илимский острог. Афтар, выпей йаду… Но вернемся в наши дни. Правы журналисты — одни маргиналы собрались на Национальной ассамблее! Маргинал Шмидт, маргинал Илларионов, маргинал Лимонов, маргинал Каспаров… И так понятно отсутствие в этом помещении чистых демократических господ, не планирующих терпеть убытки и имеющих, напротив, планы оказаться поближе к политическому центру.