Заявление Игоря Шувалова о том, что чиновники, заседающие в советах директоров госкомпаний, должны уступить место нечиновникам, вызвало немалый энтузиазм. И позволило комментаторам сделать вывод о предстоящей чуть ли не революции в системе управления госсобственностью. Поторопились
Первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что «в ближайшее время» будет проведена ротация в компаниях, принадлежащих государству, и будут созданы советы директоров, которые станут действовать по правилам частных компаний, и что «у нас есть серьезные планы в отношении улучшения корпоративного управления в госкорпорациях, чтобы они действовали абсолютно открыто». Оптимисты сразу же увидели в этих словах признаки грядущего снижения роли государства в экономике.
Для кого закон не писан
Согласно официальной статистике, на сегодняшний день на госпредприятиях и в госучреждениях трудится треть всего занятого населения страны, а на бюджет этих структур приходится 51% инвестиций в основной капитал. Те, кто в последние годы усиленно раздувал роль госструктур, видимо, неплохо знают психологию населения. Каждый раз, когда российский гражданин слышит слово «государственный», он как-то успокаивается.
Значит, все под надежным контролем, и вообще, раз что-то «государственное», значит, и мое в какой-то степени. Недаром же некоторые фирмы заманивают потребителя обещанием «государственных цен». Но применительно к госкомпаниям, и особенно к госкорпорациям слово «государственный» служит исключительно для маскировки.
Государственного в этих структурах — имущество, ресурсы и расходы. А вот с доходами сложнее: ими они с государством не делятся, разве что платят налоги. Во всяком случае обнаружить в разделе «доходы федерального бюджета» строчку, где бы значилась прибыль госкомпаний, не удается.
Между тем сколько всего в стране госкомпаний знает, наверное, только правительство. Основные: ликвидируемое с 1 июля РАО ЕЭС, «Газпром», «Роснефть», «Транснефтепродукт», «Техснабэкспорт», «Связьинвест», «Совкомфлот», «Аэрофлот», «Шереметьево», «Алмаз-Антей», РКК «Энергия», ВТБ… Правда, 100-процентное государственное участие лишь у некоторых: РЖД, «Транснефть», «ТВЭЛ» (компания, производящая 17% ядерного топлива в мире), «Зарубежнефть» и некоторые предприятия ВПК. С них, видимо, и начнут модернизацию советов директоров.
В советах директоров госкомпаний — великое множество чиновников (см. справку на полях). Первые и просто вице-премьеры, министры, начальники департаментов... Список кандидатов, выдвигаемых в эти советы директоров, правительство регулярно утверждает отдельными постановлениями. И сразу хочется спросить: а читало ли правительство конституционный закон о самом себе? Как быть с его статьей 11, где черным по белому написано, что членам правительства «запрещается участвовать в управлении хозяйствующим субъектом независимо от его организационно-правовой формы»? И никаких исключений не предусмотрено. Может быть, госкомпании — это не хозяйствующие субъекты? Или совет директоров — не орган управления?
Что касается чиновников рангом пониже, то им по закону о госслужбе также запрещено участвовать «на платной основе в деятельности органов управления коммерческими организациями, за исключением случаев, установленных федеральным законом».
Выходит, правительство нарушает закон? Предлагая вывести чиновников из советов директоров госкомпаний и заменить их на «профессионалов», Игорь Шувалов всего лишь предлагает исполнять закон?
Требуются преданные
Между тем, по словам Игоря Юргенса, первого вице-президента группы «Ренессанс Капитал», в стране просто нет в достаточном количестве подготовленных независимых директоров. Юргенс насчитал таковых от силы 150–200 человек, при том что требуется на два порядка больше. Впрочем, дело не только в количестве. Скептики задаются вопросом: что изменится от того, что одни персоны заменят на другие, столь же лояльные к власти? Какая разница, будут сидеть в будущем совете директоров «Газпрома», избираемого 27 июня, первый вице-премьер Виктор Зубков, министр промышленности Виктор Христенко и глава МЭР Эльвира Набиуллина или там будут сидеть другие, направленные Владимиром Путиным и лично ему преданные «профессионалы»? Может быть, «Газпром» от этого станет более «прозрачным»? Может быть, его топ-менеджерам, изнемогающим от непосильных трудов по отключению газа Украине и пиара строительства небоскреба в Петербурге, будут меньше платить, чем сегодня?
Что изменится, если в совет директоров «Роснефти» больше не будет входить вицепремьер Игорь Сечин и глава президентской администрации Сергей Нарышкин? Или «Роснефть», набравшая огромные кредиты для того, чтобы скупить активы ЮКОСа, и не имеющая возможности их вернуть, перестанет требовать от государства помочь ей материально, купив выпущенные компанией облигации? Или РЖД, из совета директоров которой выведут вице-премьера Александра Жукова, министра транспорта Игоря Левитина и самого Шувалова, начнет меньше «драть» за билеты с пассажиров?
Когда же начинаешь разбираться с госкорпорациями, становится еще печальнее. Многие эксперты называют эти структуры, которым государство раз и навсегда отдало свое имущество и деньги,1 крайне вредными для экономики и решающими только одну задачу: обеспечить друзьям и соратникам Владимира Путина контроль за гигантскими ресурсами, безвозвратно выведенными из активов государства.
Уж на что обычно лоялен и осторожен председатель Госдумы Борис Грызлов, но и он как-то расхрабрился и потребовал поставить госкорпорации под контроль парламента, заявив, что деньги им «были переданы не для того, чтобы прокручивать их в банках». Что правда, то правда: государственные средства положены на депозиты, а «капающие» проценты можно отчислять топ-менеджерам. Впрочем, по законам, которые принял парламент, государственному финансовому контролю госкорпорации не подлежат, и узнать, как они тратят деньги, нет никакой возможности. Если, конечно, сами не расскажут. Но что-то подсказывает, что они будут сдержанными в этом вопросе…